Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Я вышла из офиса в пасмурный вечер
На серые улицы тусклых домов;
Где только усталость ложилась на плечи,
Где были мной прокляты жизнь и любовь.
Где серые дни незаметно летели;
Безудержный ход их со счета сбивал;
И мой календарь не считал дни недели,
И город, сжимая в кольцо, убивал.
Я вышла на улицу перед грозою
В свой спальный район — серый сгусток Москвы.
И взгляд мой прозрачной и зыбкой слезою
Подернулся, замер и стал восковым.
Оплавился, стек со свечи к канделябру,
И тут в небесах раздался первый гром,
Каким в шторм гроза в ужас вводит корабль
В предзнаменованьи своем роковом.
И удар ветра вмиг выбил дух из грудины,
И кислотным зеленым трава растеклась,
Словно камнем застроились сердца руины,
Словно часть моей жизни мне внутрь ворвалась.
И ударила в грудь своей резвой игрою,
Черных туч карнавал рассекла нить искры,
Злую шутку сыграв напоследок со мною,
На колени поставив и рот мне раскрыв.
Я вдруг вспомнила все, что однажды забыла,
Обросла новой кожей под буйством дождя,
Как же долго кляла и почти не любила
Я свой город родной, всей России вождя.
Я прошу у Москвы — моей властной столицы
Отпущения всех моих смертных грехов.
Что лелеяла боль, убежав за границу,
И считала, что там сущий рай для Богов.
А Москва моя — только лишь маска для боли,
Без покрова из кожи не снять, не сорвать.
Предпочла крыши замков московской юдоли,
Обвенчалась я с Прагой, Москва, моя мать!
Я смиренно склоняю главу в шуме ветра.
Ты ругаешь меня? Заслужила! Кричи!
Пред тобою душа моя плачет раздета,
Я вверяю тебе своей жизни ключи.
Я за все благодарность свою посылаю
В распростертые бурей Москвы небеса.
Ты прости, что так долго кляла, дорогая...
И я снова поверю в твои чудеса.
На серые улицы тусклых домов;
Где только усталость ложилась на плечи,
Где были мной прокляты жизнь и любовь.
Где серые дни незаметно летели;
Безудержный ход их со счета сбивал;
И мой календарь не считал дни недели,
И город, сжимая в кольцо, убивал.
Я вышла на улицу перед грозою
В свой спальный район — серый сгусток Москвы.
И взгляд мой прозрачной и зыбкой слезою
Подернулся, замер и стал восковым.
Оплавился, стек со свечи к канделябру,
И тут в небесах раздался первый гром,
Каким в шторм гроза в ужас вводит корабль
В предзнаменованьи своем роковом.
И удар ветра вмиг выбил дух из грудины,
И кислотным зеленым трава растеклась,
Словно камнем застроились сердца руины,
Словно часть моей жизни мне внутрь ворвалась.
И ударила в грудь своей резвой игрою,
Черных туч карнавал рассекла нить искры,
Злую шутку сыграв напоследок со мною,
На колени поставив и рот мне раскрыв.
Я вдруг вспомнила все, что однажды забыла,
Обросла новой кожей под буйством дождя,
Как же долго кляла и почти не любила
Я свой город родной, всей России вождя.
Я прошу у Москвы — моей властной столицы
Отпущения всех моих смертных грехов.
Что лелеяла боль, убежав за границу,
И считала, что там сущий рай для Богов.
А Москва моя — только лишь маска для боли,
Без покрова из кожи не снять, не сорвать.
Предпочла крыши замков московской юдоли,
Обвенчалась я с Прагой, Москва, моя мать!
Я смиренно склоняю главу в шуме ветра.
Ты ругаешь меня? Заслужила! Кричи!
Пред тобою душа моя плачет раздета,
Я вверяю тебе своей жизни ключи.
Я за все благодарность свою посылаю
В распростертые бурей Москвы небеса.
Ты прости, что так долго кляла, дорогая...
И я снова поверю в твои чудеса.
01.05.2018