Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
«Как же адски можно скучать по кому-то, кого нет»... Нет. «Как же адски можно скучать по кому-то, кого придумала, и он ожил так, словно его выплюнула бездна Преисподней. Живее всех живых»... Снова нет. «Как же адски можно скучать по кому-то, кого вернула из смерти, чтобы он никогда не умирал, а его нет»... Перо практически режет бумагу. На лбу выступает вена, на горле бьется жилка, фантасмагорически возжелав вылететь из тела и биться где-то за его пределами. В моей жизни позади осталось много воспоминаний: несколько — упоенных, наполненных тихим и безмятежным счастьем, несколько — увлекательных, разожженных духом приключения и целый шлейф бед, несчастий, отчаяния, злобы и горя. Но среди них всех четче выделяется всего одно. «Я помню черный рукав и руку на белой ткани подушки»... Нет. «Я помню иссиня черный рукав и молочно-белую руку с выступающими венами на белой, истертой временем и запыленной ткани подушки»... Снова нет. «Я помню иссиня черный рукав и молочно-белую руку с выступающими венами и острыми, длинными, черными когтями на белой, истертой временем и запыленной, разорванной на три рваные полосы ткани подушки». Да. Это самое четкое воспоминание. Оно выше упоенных, наполненных тихим и безмятежным счастьем моментов моей жизни, оно дольше увлекательных, разожженных духом приключения минут, оставшихся далеко в детстве, и, что самое главное, оно СИЛЬНЕЕ целого шлейфа бед, несчастий, отчаяния, злобы и горя, за которыми я практически успела позабыть, кто я. Я была кем-то намного большим, нежели то, чем я стала. Я вытеснила те минуты из памяти практически навсегда. Но сегодня я вспомнила. Сегодня я очнулась от долгого и тошного марева, месяцами тянущегося позорным следом. Я помню иссиня черный рукав и молочно-белую руку с выступающими венами и острыми, длинными, черными когтями на белой, истертой временем и запыленной, разорванной на три рваные полосы ткани подушки. С нее все начиналось. Благодаря ей я стала той, кто я есть. И она не позволит мне об этом забыть, даже если я захочу. Я захлопнула блокнот с истерзанными рваными линиями неровного почерка. Время начинать новую главу жизни. Спасибо за все, чем ты являешься. Спасибо за память лет. Спасибо за самое четкое воспоминание в жизни. Я — Лора Уилсон-Дракула, даже если за серостью дней я об этом и забываю. И я всегда выживаю.

Л.Роксберова — «TBA» — 2017 г.