Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
#L #V
Я опоздала. Потерпела фиаско по дороге к мысли, что мой муж Джордж не настолько романтичен, чтобы выкладывать дорожку из лепестков роз в скрытую сумраком спальню. Да и откуда ему их взять? Бедный крестьянин, еще беднее, чем я, отказавшаяся от трона из-за мужа, ублюдка, поимевшего мою дочь. Свою дочь!!! Поэтому когда я вошла, было уже поздно. Кто-то напал на меня, и, схватив за косу, приложил виском о стену. Я только вздохнула, чувствуя тоненько стекающую кровь. Я узнала бы его из миллиарда двойников. Его запах снова выдал его. Только он маскирует свою вонь мертвечиной парфюмом с богатым запахом сандала.
— Владислав. Тварь. — Я тонко взвизгнула, когда он повернул меня лицом к себе, и, вжимая в стену, начал исследовать мои живые и теплые губы своими мертвецкими ледяными, вместе с таким же неживым языком. И снова я потерпела фиаско, пытаясь ногой лягнуть его в пах. Промахнулась.
— Заткнись. — Обжигающий холодом мертвый голос заставил меня вздрогнуть, пока он сканировал мою полость рта своей.
— Омерзительно. Дай мне пакетик для блевоты. — Ненадолго освободившись, я изобразила рвотный позыв.
— Раньше не жаловалась.
— Раньше я жила, не подозревая, что мой супруг способен трахать свою дочь.
Медленными отточенными движениями он расплел мою косу.
— Так лучше. Крестьяночка. Казалось бы, воздух и работа в поле должны были благотворно сказаться на внешности. Почему же такая бледненькая? Почему кровь застыла? — Он издевательски надсмехался мне на ухо. — Мы сейчас заставим ее бежать сильнее.
Я брыкалась как ненормальная, которую вяжут смирительной рубашкой, но его холодные пальцы в перстнях все равно проникли под платье и вглубь меня, предварительно пройдясь по груди и разорвав на ней платье из дешевой дерюжной ткани.
— Я убью тебя, чертов инцестник. — Я избивала кулаками в грудь морального урода, а глаза мои смотрели в его черные глаза, вспоминали точеный и грубый остроносый профиль, за который я уже несколько раз отдала жизнь. Спадающие цвета воронова крыла на лицо волосы. Открытая шея, когда его голова запрокидывалась на подушку. Очерченный край подбородка. Серьга. Скулы. Тонкие губы, искаженные в грубой усмешке. Прикоснуться бы к ним. Всего на миг. Я хочу не так много. Один. Раз. Пройтись. Языком. Нет. На него нельзя смотреть. Я теряю контроль.
— Ты убьешь сейчас мои пальцы сокращениями стенок вагины. Что, маленькая? Красота моего лица сильнее твоей ненависти? Еще немного ненависти. Ты сейчас кончишь, сучка.
— Получайте, граф В. высшую степень моего восхищения Вами. — Я плюнула ему в морду, от бессилия, ибо мои руки были сцеплены в замок его свободной.
— Ах ты, тварь. Ты мне костюм испортишь. — Он сдавил мне горло так, что я забыла, как прекрасно иметь возможность дышать. Внутри меня все пульсировало и взрывалось. Чем меньше воздуха, тем чаще судороги внизу живота скручивали мое тело. Потом он отпустил мое горло, и я судорожно задышала, кашляя и отплевываясь.
— Какие бледные щечки. Джордж тебя точно не кормит, бедняжку. Даже не знаю, как вернуть им естественный румянец. Может, так?
Резкий удар выбил меня из колеи. Я взвыла от боли, пытаясь схватиться за ужаленную ударом щеку. Но тщетно. Руки мои все еще были скрещены над моей головой. На сей раз не его бьющей ладонью, а, вероятно, магией. При этом он не забывал пытать меня, погружая почти полностью свою руку все глубже в меня. Удары потеряли счет. Им не было конца. Мои щеки подверглись практически инквизиторским пыткам. На них оставались длинные красные полосы, глядя на которые он усмехался еще сильнее.
— Как же ты любишь боль, которую я счастлив тебе причинить. Я отвел душу настолько, что забыл как скучал все эти месяцы, пока ты решила выйти за другого. — Еще с десяток ударов. Я изнемогала от похоти. Внутри меня его рука гарантировала рай и ад одновременно, а каждый удар горящих и без того щек подводил меня все ближе к высвобождению энергии. Пламенное сердце билось внутри меня. И излилось жидким огнем от очередного удара по лицу.
— А теперь самый важный фрагмент. Без него мой поход сюда вообще бессмысленен.
Влажной рукой, накрутив на нее мои волосы, он резко толкнул мой корпус вниз. Затем потянул за пряди, и я встала на колени, намертво вжимаясь лбом в пряжку ремня его брюк с изображением символа Ордена Драконов.
— Какого черта, Владислав?..
Я в ужасе оцепенела.
— Прекрати. Играть в куклы вроде давно закончили. Отпусти мои грехи, святая мать. Через рот.
Как у него хватает наглости. Как. Он насиловал шесть лет мою родную дочь. Ублюдок. Садист. Урод. Моральный урод. Неужели он сейчас надеется на минет? Чтобы я так пала, не знаю, что должно случиться. Пытал мою подругу, трахал мою дочь. Трахал мою дочь. Да я сейчас превращу его из урода морального в урода физического. Пользуясь свободой доступа к его главному по жизни органу. Не бывать тебе больше отцом, бывший мой возлюбленный. Больше всего он кичится своим лицом, телом и детородным органом. Как он почувствует себя, если я сделаю его недееспособным? Я мрачно улыбнулась.
Наивненький, как лох. Надо же так доверять женщине, сердце которой вырвал и вышвырнул на помойку, поиграл над чувствами. Идиот. Я сделала вид, что повинуюсь, и пальцы мои легли на пряжку. Ни одну бабу больше не удовлетворишь. Ни с одной шлюхой не изменишь. Прощай, могущество великого графа Владислава Дракулы, колосажателя. Резким рывком я рванула замок молнии. Оттянула резинку шелкового черного белья. Сладостный запах разложения, мертвечины и востока вполз мне в грудь и сдавил дыхание на миг. Ощущение этой сладости подкосило мою уверенность. Перед глазами замелькали картины. Стянутые в тугой конский хвост черные волосы, золотая серьга, острый нос, ледяные и тонкие губы, черные, как ночь глаза, маленький шрам над губой, изящная шея, сильная грудь и плечи, любимые руки. Руки единственного мужчины на земле, дарившего мне то тепло, о котором я всегда мечтала. Руки, ввергшие меня в вечный ад похоти. Руки единственного, кого я всегда любила. Я уже не смогу себя обманывать. Он - скотина. Убийца и растлитель. Тварь. Ненормальная. Ненасытная. Оборзевшая. Не знающая границ. Без тормозов. Чокнутая на всю голову. И. Господи. Как я хочу эту тварь...
Закрыв глаза, я коснулась губами его естества и провела языком снизу вверх. Подняла голову, пытаясь увидеть отражение в его глазах. Чего-либо. Подернутый поволокой взгляд. Он подпал под состояние кайфующего восторга. И сейчас, намереваясь, как и всегда превратить его бытие в ад, я собиралась упасть и поваляться в грязи, чтобы открыть перед ним двери рая. Рая, о котором он никогда не забудет. Как мне его не хватало. Все эти месяцы. Соленый вкус на губах. Вкус его спермы. Я так отвыкла. Боже, соедини мой рот с его членом и никогда не разлучай. Похоть свивала меня в кольца. Я выгибалась и едва слышно стонала, как шлюха, целуя его живот, продвигаясь к заветной цели. Я готова, любовь моя. Мои руки вцепились в его бедра намертво. Я уже открыла рот, когда шорох за спиной и вскрик заставил меня содрогнуться. Джордж вернулся, мать вашу. Все еще прижимаясь лбом к пряжке ремня, я скосила голову набок. Тварь. Гореть тебе в огне преисподней. Почему ты не мог еще поработать. Я ведь почти добралась до цели. У меня не было единения с мужем несколько месяцев. С этим моральным уродом, восхитительно сочетающим в себе все пороки человечества.
Я слабо и вяло подала голос, выдав дежурную фразу, напомнив себе сделать пометку в мозгу, никогда впредь не возводить мужчину с его членом в культ божества, чтобы не попадать в такие тупые ситуации.
— Джордж, это не то, чем кажется...
И чуть не прыснула от смеха. Бывшая королева и король. О любви которых легенды слагали. О ненормальной тяге их друг к другу знали все газеты нашего мира, добавляя в статьи гаденьких подробностей. Мои волосы лежат на полуголых плечах. Щеки горят алым пламенем от ударов. Открытая шея в следах от удушья. Обнаженная грудь тяжело вздымается и проглядывает сквозь разорванное платье. Крупные, как вишни, соски затвердели. Голова вжата в ремень короля. Рот полуоткрыт в вожделении в паре сантиметров от королевского достоинства. Конечно, это не то, чем кажется. Сука до смерти захотела своего извечного кобеля и позволила ему поставить себя на колени.
И эта картина, черт возьми, прекрасней любого шедевра эпохи Ренессанса. Сейчас я была готова драться до крови, если Джордж хоть как-то прокомментирует, не смотря на свою полную и безоговорочную вину.
— Совсем не то. — Владислав улыбнулся и жестом пригласил Джорджа войти. — Погляди на свою прекрасную женушку, Ласлоу. Любовь делает из бабы шлюху. Вряд ли она хоть раз тебе далась. А ты до сих пор мечтаешь коснуться ее губ лепестками роз. А эта девка. — Он рывком дернул меня за волосы, заставив запрокинуть голову назад, чтобы я смотрела ему в глаза. — Она просто хочет сосать этим ртом у меня. Плевать ей на твою романтику. Не представляешь, что она выделывала в моей спальне своими губами еще несколько месяцев назад. У меня до сих пор голова кружится, как вспомню. Она - профессионал. Горячая стерва.
— Я убью тебя, сын Дьявола. — Прошептал Ласлоу. Его голос срывался на фальцет. — Ублюдок. Шлюхин выродок. Что бы ты ни сделал с моей женой, как бы ни очаровал ее, это не она. Она бы так не поступила. Готовься к смерти, адский граф.
— Что? — Я изогнула бровь и взглянула на крестьянина. — Че ты там вякнул, а паскуды кусок?
Я встала на ноги, взмахнула рукой и через минуту мое платье снова приобрело обычный непорванный вид. Одной рукой я сдавила горло Джорджа. — Повтори еще раз. Где там не я? Что ты сделать собрался? — Он хрипел и молил пощады, пока я не отшвырнула его в угол. — Ничтожество. Открывай рот, только когда есть что сказать.
Через плечо я подмигнула экс-супругу, и хоть мне и хотелось сейчас же влезть на него с ногами, момент уже был упущен. Он наскоро застегнулся и быстрой походкой покинул пределы комнаты...
3.01.2015
Я опоздала. Потерпела фиаско по дороге к мысли, что мой муж Джордж не настолько романтичен, чтобы выкладывать дорожку из лепестков роз в скрытую сумраком спальню. Да и откуда ему их взять? Бедный крестьянин, еще беднее, чем я, отказавшаяся от трона из-за мужа, ублюдка, поимевшего мою дочь. Свою дочь!!! Поэтому когда я вошла, было уже поздно. Кто-то напал на меня, и, схватив за косу, приложил виском о стену. Я только вздохнула, чувствуя тоненько стекающую кровь. Я узнала бы его из миллиарда двойников. Его запах снова выдал его. Только он маскирует свою вонь мертвечиной парфюмом с богатым запахом сандала.
— Владислав. Тварь. — Я тонко взвизгнула, когда он повернул меня лицом к себе, и, вжимая в стену, начал исследовать мои живые и теплые губы своими мертвецкими ледяными, вместе с таким же неживым языком. И снова я потерпела фиаско, пытаясь ногой лягнуть его в пах. Промахнулась.
— Заткнись. — Обжигающий холодом мертвый голос заставил меня вздрогнуть, пока он сканировал мою полость рта своей.
— Омерзительно. Дай мне пакетик для блевоты. — Ненадолго освободившись, я изобразила рвотный позыв.
— Раньше не жаловалась.
— Раньше я жила, не подозревая, что мой супруг способен трахать свою дочь.
Медленными отточенными движениями он расплел мою косу.
— Так лучше. Крестьяночка. Казалось бы, воздух и работа в поле должны были благотворно сказаться на внешности. Почему же такая бледненькая? Почему кровь застыла? — Он издевательски надсмехался мне на ухо. — Мы сейчас заставим ее бежать сильнее.
Я брыкалась как ненормальная, которую вяжут смирительной рубашкой, но его холодные пальцы в перстнях все равно проникли под платье и вглубь меня, предварительно пройдясь по груди и разорвав на ней платье из дешевой дерюжной ткани.
— Я убью тебя, чертов инцестник. — Я избивала кулаками в грудь морального урода, а глаза мои смотрели в его черные глаза, вспоминали точеный и грубый остроносый профиль, за который я уже несколько раз отдала жизнь. Спадающие цвета воронова крыла на лицо волосы. Открытая шея, когда его голова запрокидывалась на подушку. Очерченный край подбородка. Серьга. Скулы. Тонкие губы, искаженные в грубой усмешке. Прикоснуться бы к ним. Всего на миг. Я хочу не так много. Один. Раз. Пройтись. Языком. Нет. На него нельзя смотреть. Я теряю контроль.
— Ты убьешь сейчас мои пальцы сокращениями стенок вагины. Что, маленькая? Красота моего лица сильнее твоей ненависти? Еще немного ненависти. Ты сейчас кончишь, сучка.
— Получайте, граф В. высшую степень моего восхищения Вами. — Я плюнула ему в морду, от бессилия, ибо мои руки были сцеплены в замок его свободной.
— Ах ты, тварь. Ты мне костюм испортишь. — Он сдавил мне горло так, что я забыла, как прекрасно иметь возможность дышать. Внутри меня все пульсировало и взрывалось. Чем меньше воздуха, тем чаще судороги внизу живота скручивали мое тело. Потом он отпустил мое горло, и я судорожно задышала, кашляя и отплевываясь.
— Какие бледные щечки. Джордж тебя точно не кормит, бедняжку. Даже не знаю, как вернуть им естественный румянец. Может, так?
Резкий удар выбил меня из колеи. Я взвыла от боли, пытаясь схватиться за ужаленную ударом щеку. Но тщетно. Руки мои все еще были скрещены над моей головой. На сей раз не его бьющей ладонью, а, вероятно, магией. При этом он не забывал пытать меня, погружая почти полностью свою руку все глубже в меня. Удары потеряли счет. Им не было конца. Мои щеки подверглись практически инквизиторским пыткам. На них оставались длинные красные полосы, глядя на которые он усмехался еще сильнее.
— Как же ты любишь боль, которую я счастлив тебе причинить. Я отвел душу настолько, что забыл как скучал все эти месяцы, пока ты решила выйти за другого. — Еще с десяток ударов. Я изнемогала от похоти. Внутри меня его рука гарантировала рай и ад одновременно, а каждый удар горящих и без того щек подводил меня все ближе к высвобождению энергии. Пламенное сердце билось внутри меня. И излилось жидким огнем от очередного удара по лицу.
— А теперь самый важный фрагмент. Без него мой поход сюда вообще бессмысленен.
Влажной рукой, накрутив на нее мои волосы, он резко толкнул мой корпус вниз. Затем потянул за пряди, и я встала на колени, намертво вжимаясь лбом в пряжку ремня его брюк с изображением символа Ордена Драконов.
— Какого черта, Владислав?..
Я в ужасе оцепенела.
— Прекрати. Играть в куклы вроде давно закончили. Отпусти мои грехи, святая мать. Через рот.
Как у него хватает наглости. Как. Он насиловал шесть лет мою родную дочь. Ублюдок. Садист. Урод. Моральный урод. Неужели он сейчас надеется на минет? Чтобы я так пала, не знаю, что должно случиться. Пытал мою подругу, трахал мою дочь. Трахал мою дочь. Да я сейчас превращу его из урода морального в урода физического. Пользуясь свободой доступа к его главному по жизни органу. Не бывать тебе больше отцом, бывший мой возлюбленный. Больше всего он кичится своим лицом, телом и детородным органом. Как он почувствует себя, если я сделаю его недееспособным? Я мрачно улыбнулась.
Наивненький, как лох. Надо же так доверять женщине, сердце которой вырвал и вышвырнул на помойку, поиграл над чувствами. Идиот. Я сделала вид, что повинуюсь, и пальцы мои легли на пряжку. Ни одну бабу больше не удовлетворишь. Ни с одной шлюхой не изменишь. Прощай, могущество великого графа Владислава Дракулы, колосажателя. Резким рывком я рванула замок молнии. Оттянула резинку шелкового черного белья. Сладостный запах разложения, мертвечины и востока вполз мне в грудь и сдавил дыхание на миг. Ощущение этой сладости подкосило мою уверенность. Перед глазами замелькали картины. Стянутые в тугой конский хвост черные волосы, золотая серьга, острый нос, ледяные и тонкие губы, черные, как ночь глаза, маленький шрам над губой, изящная шея, сильная грудь и плечи, любимые руки. Руки единственного мужчины на земле, дарившего мне то тепло, о котором я всегда мечтала. Руки, ввергшие меня в вечный ад похоти. Руки единственного, кого я всегда любила. Я уже не смогу себя обманывать. Он - скотина. Убийца и растлитель. Тварь. Ненормальная. Ненасытная. Оборзевшая. Не знающая границ. Без тормозов. Чокнутая на всю голову. И. Господи. Как я хочу эту тварь...
Закрыв глаза, я коснулась губами его естества и провела языком снизу вверх. Подняла голову, пытаясь увидеть отражение в его глазах. Чего-либо. Подернутый поволокой взгляд. Он подпал под состояние кайфующего восторга. И сейчас, намереваясь, как и всегда превратить его бытие в ад, я собиралась упасть и поваляться в грязи, чтобы открыть перед ним двери рая. Рая, о котором он никогда не забудет. Как мне его не хватало. Все эти месяцы. Соленый вкус на губах. Вкус его спермы. Я так отвыкла. Боже, соедини мой рот с его членом и никогда не разлучай. Похоть свивала меня в кольца. Я выгибалась и едва слышно стонала, как шлюха, целуя его живот, продвигаясь к заветной цели. Я готова, любовь моя. Мои руки вцепились в его бедра намертво. Я уже открыла рот, когда шорох за спиной и вскрик заставил меня содрогнуться. Джордж вернулся, мать вашу. Все еще прижимаясь лбом к пряжке ремня, я скосила голову набок. Тварь. Гореть тебе в огне преисподней. Почему ты не мог еще поработать. Я ведь почти добралась до цели. У меня не было единения с мужем несколько месяцев. С этим моральным уродом, восхитительно сочетающим в себе все пороки человечества.
Я слабо и вяло подала голос, выдав дежурную фразу, напомнив себе сделать пометку в мозгу, никогда впредь не возводить мужчину с его членом в культ божества, чтобы не попадать в такие тупые ситуации.
— Джордж, это не то, чем кажется...
И чуть не прыснула от смеха. Бывшая королева и король. О любви которых легенды слагали. О ненормальной тяге их друг к другу знали все газеты нашего мира, добавляя в статьи гаденьких подробностей. Мои волосы лежат на полуголых плечах. Щеки горят алым пламенем от ударов. Открытая шея в следах от удушья. Обнаженная грудь тяжело вздымается и проглядывает сквозь разорванное платье. Крупные, как вишни, соски затвердели. Голова вжата в ремень короля. Рот полуоткрыт в вожделении в паре сантиметров от королевского достоинства. Конечно, это не то, чем кажется. Сука до смерти захотела своего извечного кобеля и позволила ему поставить себя на колени.
И эта картина, черт возьми, прекрасней любого шедевра эпохи Ренессанса. Сейчас я была готова драться до крови, если Джордж хоть как-то прокомментирует, не смотря на свою полную и безоговорочную вину.
— Совсем не то. — Владислав улыбнулся и жестом пригласил Джорджа войти. — Погляди на свою прекрасную женушку, Ласлоу. Любовь делает из бабы шлюху. Вряд ли она хоть раз тебе далась. А ты до сих пор мечтаешь коснуться ее губ лепестками роз. А эта девка. — Он рывком дернул меня за волосы, заставив запрокинуть голову назад, чтобы я смотрела ему в глаза. — Она просто хочет сосать этим ртом у меня. Плевать ей на твою романтику. Не представляешь, что она выделывала в моей спальне своими губами еще несколько месяцев назад. У меня до сих пор голова кружится, как вспомню. Она - профессионал. Горячая стерва.
— Я убью тебя, сын Дьявола. — Прошептал Ласлоу. Его голос срывался на фальцет. — Ублюдок. Шлюхин выродок. Что бы ты ни сделал с моей женой, как бы ни очаровал ее, это не она. Она бы так не поступила. Готовься к смерти, адский граф.
— Что? — Я изогнула бровь и взглянула на крестьянина. — Че ты там вякнул, а паскуды кусок?
Я встала на ноги, взмахнула рукой и через минуту мое платье снова приобрело обычный непорванный вид. Одной рукой я сдавила горло Джорджа. — Повтори еще раз. Где там не я? Что ты сделать собрался? — Он хрипел и молил пощады, пока я не отшвырнула его в угол. — Ничтожество. Открывай рот, только когда есть что сказать.
Через плечо я подмигнула экс-супругу, и хоть мне и хотелось сейчас же влезть на него с ногами, момент уже был упущен. Он наскоро застегнулся и быстрой походкой покинул пределы комнаты...
3.01.2015