Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
16.03.2013
Рука беспорядочно прошлась по холсту. Не отдавая отчета, она будто сама по себе выводила максимально тонкие линии посредством кисти. Краска нежных пастельных тонов мягко ложилась на бумагу, обретая форму. Форму неземного создания, безумного, в котором слились и ангел, и бес. Божественное и дьявольское отражалось в каждом изгибе тела, в кривой ухмылке припухлых губ. Женщина... Женщина - земной грех. Женщина, из-за которой падали ангелы, и сходили с ума Боги. Женщина, словно прозрачная, прекрасная и эфирная. Женщина, чьи волосы рыжей волной спадали до поясницы. Женщина, чьи зеленые глаза, как глаза дикой кошки, пронзали насквозь, глядя с портрета. Женщина, каждое очертание тела которой манило упасть в кипящую бездну и никогда оттуда не возвращаться. Женщина, которой даже не существует...
***
Чарльз медленно открыл глаза, устремив свой взгляд к потолку. Одни и те же сны преследовали его уже целых пять месяцев. Сны о рыжеволосой женщине с зелеными глазами. Он видел, как она шла по дороге, окруженная туманным маревом, босая, в тонкой прозрачной накидке, наброшенной на худые изможденные плечи. Она входила в туман с каким-то невыразимым скрежетом, словно вгрызаясь в его плоть, и тогда дорога впереди нее становилась виднее, и сама мгла расступалась. Каскад ее волос, сияющих, как свет солнца, манил прикоснуться и утонуть в этой прекрасной пучине. Она шла, не оборачиваясь, не глядя на него, что-то тихо себе нашептывая. Туман совсем рассеялся, когда Чарли увидел пропасть, в которую она едва не шагнула. Не имея малейшей возможности оказаться на другой стороне, она обернулась. Ее темные ресницы чуть подрагивали, а изумрудные глаза изучали его, - его лицо, его тело, и, возможно, его душу.
- Чарли. - Она протянула руки к нему. - Чарли, помоги мне.
Он отпрянул в ужасе. Он понимал, что может помочь ей перебраться через пропасть ее ужасов и кошмаров только ценой собственной жизни. - Прости, я не могу, я не готов. Я не хочу умирать за тебя.
- Пожалуйста, Чарли, мне очень холодно. Мне одиноко. Я застряла здесь навечно, и спасти меня можешь только ты...
Он замер. Все его нутро разрывалось между тем, чего он желал, и тем, чего он мог.
- Хорошо, Чарли Бересфорд, ты сделал свой выбор, а я сделаю свой.
В одно мгновение ее лицо осунулось, зубы стали неестественно длинными, желтыми и кривыми. Кожа частично сошла с лица, так, что стали видны невооруженным взглядом кости черепа. Радужка глаз стала кроваво-алой. Волосы, зависшие в воздухе, шевелящиеся будто змеи, вместе с костлявыми когтистыми пальцами протянулись к нему. Он в ужасе закрыл глаза. Он падал в бездну. Падал, исчезал и умирал, чтобы она могла жить. Рыжеволосая женщина с изумрудными глазами или отвратительнейший монстр?..
Перед самым пробуждением он услышал омерзительный голос, шепнувший ему прямо в ухо. - Чистая душой, наследница писца небесного - Метатрона, попробует тебя спасти, но ты обречен, Чарли, ты разобьешься, ты умрешь... Оставшееся время этой жизни ты будешь моим, Чарли, Чарли, Чарли...
***
В его голове раскатами проносилась боль, скованная полосами тумана. Во что превратилась его жизнь, когда юноша впервые увидел ее во сне? Чарли Бересфорд встал с кровати и, ведомый непонятным ему веленьем, прошел в свою творческую комнату. Там хранилось чуть более двадцати лет его жизни, и только там он мог остаться наедине с самим собой, со своими мыслями, желаниями, воплощаемыми божественной волею на холстах бумаги красками. В углу комнаты с изумрудными обоями неаккуратной стопкой лежали сложенные ранние работы юного художника: утренние и вечерние живописные пейзажи, творения "мертвой природы", кровопролитные сцены сражений прошлых времен. Все они давно покрылись пылью, потому что стали ненужными. Больше он не смел к ним прикасаться. Медленно почти неподвижным взглядом юноша обвел свою творческую лабораторию, его мастерскую, его неприкосновенный альков. Десятки эскизов, десятки набросков. На каждом - Она. В центре на мольберте на фоне прогорающего солнца перед закатным ликом природы гротескная, великая, занимающая собой всю поверхность холста. Даже на фоне кровавого умирающего марева ее волосы, дикими волнами рассыпавшиеся по плечам, выделялись своим рыжим плавленым золотом. Прекрасное утонченное лицо, острые скулы, слегка приоткрытый рот. Хищные глаза, которым не хватало только вертикальных зрачков. Она смотрела на него, такая живая, как полноводная река, как сущность, полная человеческой силы, как волчица, нажравшаяся крови. Каждый изгиб ее тела жаждал его смерти... И сегодня почти получил. Худой бледный юноша вцепился в мольберт, ногтями разрывая ее... Это чудовище, это омерзительное чудовище, жаждавшее жизни его и смерти его, его сердца, его любви. С испорченного портрета на него по-прежнему взирала злобная красота. Не в силах более смотреть, он покинул комнату, оставив портрет, разорванный на клочки, разметанным по всей мастерской.
***
Нью-Йорк. Город, который никогда не спит. Чарли придержал дверь и вошел в здание университета. С трудом выдержав две пары по экономике, не смотря на страх несоответствия отцу - Уильяму Бересфорду, одной из самых богатых душ этого города, Чарли поспешно ретировался с занятий. Отец часто говорил, насколько важно получить образование. В такие минуты Чарли его почти ненавидел, потому что юноша, стараясь оставаться максимально честным, больше всего не выносил ложь и лицемерие. Их семье никогда не требовалось образование. Его отец все в своей жизни получил легко, при помощи банковского счета своей семьи, своей фамилии...
Укрывшись в тени парка на Рэймонд-стрит, Чарльз наблюдал за неспешными прохожими, когда яркий огонь полыхнул перед его глазами. Это была она. Женщина из снов, женщина с портрета. Ошибки быть не могло... Хрупкая, беззащитная, на тонких каблуках, громко стучавших по асфальту, в зеленом платье, под цвет глаз. Подняв на него взгляд, она рассеянно улыбнулась и зашагала в противоположном от него направлении. Внутри него воспылало нечто яростное, нечто кипящее, нечто разжигавшее его огнем страсти и ненависти. Он кинулся ей вслед, и, наконец, догнав, одернул за руку. Она медленно обернулась, не обратив никакого внимания на грубость.
- Что Вы хотите, кто Вы? - Она улыбалась по-весеннему. Ее улыбка вмиг согрела его, растопив ему сердце так, что он начал клясть себя за причиненную грубость этому небесному созданию.
- Меня зовут Чарли... Чарли Бересфорд. Мы не могли быть случайно знакомы?
- Нет. Я, наверное, помнила бы. Я - Софи-Энн. Леклерк.
Чарльз слегка кивнул. - Извините, я, вероятно, не в себе... Извините за такое наглое поведение... Извините... Я... Пойду...
- Вы выглядите очень обеспокоенным, Чарли. С Вами все в порядке?
- Возможно... Я... Будто призрака увидел...
- Ну что же, мистер Бересфорд. Раз я ввела Вас в такое состояние, и я сегодня абсолютно не занята, я обязана угостить Вас чашечкой кофе.
***
В Старбаксе даже сама атмосфера источала запах кофе.
- Вы не в меру заботливы к незнакомцам, Софи-Энн, и, похоже, слишком доверчивы. А вдруг я - убийца? - Чарльз слегка улыбнулся.
- Мне трудно причинить вред. - Девушка с огненными волосами улыбнулась в ответ. - Я умею постоять за себя. При всех Вы не станете меня убивать, потому что встречи с моим адвокатом - дело скучное и неблагодарное. К тому же, скорее Вы напоминаете человека, попавшего в беду, нежели я.
Девушка коснулась его ладони, и Чарльза прожег невообразимый огонь. Древний и мрачный, первородный, как сама преисподняя...
- Она - Дьявол, это она. Я точно знаю...
Здравый смысл твердил бежать со всех ног, а сердце разбивалось на осколки от каждого взгляда и прикосновения.
- Софи-Энн, простите, мне правда пора. И возьмите себе на вооружение - не приближайтесь ко мне. Я могу причинить Вам вред.
***
Он запер дверь своей художественной мастерской и прижался к ней спиной... Холст на мольберте, целый, не тронутый ничьей рукой, прожигал его разъяренным взглядом.
Грохот, который он принимал за шум в голове, оказался внешним. Это был взрыв, от которого его обдало жаром пламени. Он выбежал на улицу. Рядом с домом стоял огромный грузовик, смявший практически в гармошку черный бьюик его родителей, которые возвращались с отдыха в Испании... Он кинулся к машине... Но было уже слишком поздно. Все было тщетно. Разбитое, вымазанное в крови стекло... Отец, вероятно, умер сразу, пытаясь вывернуть руль так, чтобы спасти жену. Маргарет Бересфорд еще едва дышала, хоть и голову, и глаза ей заливала кровь.
- Господи, Чарли, что случилось? - Софи-Энн возникла как из ниоткуда.
- Вызывай 911. Срочно! - Чарли придерживал голову матери, которая едва дышала, но уже не приходила в себя...
***
- Она поправится? С ней все будет в порядке?..
- Простите, Мистер Бересфорд, мы вынуждены попросить Вас оставаться здесь. В реанимацию Вам нельзя...
Он остался снаружи в гнетущем душу ожидании. Софи-Энн слегка приобняла его за плечи.
- Все будет хорошо, Чарли, все будет хорошо.
- Я ни в чем не уверен...
По лицу юноши струились слезы... Через полчаса сердце Маргарет Бересфорд, в отчаянии сражавшееся за жизнь, остановилось...
***
Процессия была достаточно длинной. Черный гроб. Черный день. Даже небо казалось черным. В черном платье с черной сеткой-вуалью на лице Софи-Энн прильнула к Чарльзу, провожавшему глазами двойной ящик, последний приют родителей.
- Это все ты. Ты виновата... Тебе нужна моя жизнь...
- Мой милый Чарли. - Змеиный раздвоенный язык девушки скользнул ему в ухо. - Если бы ты сдался, принял меня, не сбежал, они были бы живы. Их кровь, мой дорогой, на твоих руках.
- Я убью тебя, змея.
- Нет... - Грустное выражение лица сирены, дочери музы печали - Мельпомены, выглядело почти правдоподобно. - Никто не сможет меня убить. Либо ты примешь меня, либо твои страдания будут бесконечны...
***
Даже ее свадебное платье было не белым, а зеленым - в тон цвету ее дьявольских глаз. Присягнув на вечную верность, Чарльз, казалось, уничтожил свою жизнь.
- Чарли... Чарли... - Богомерзкие губы шептали его имя, и один этот звук вызывал дрожь во всем его теле. Она поцеловала его в шею, расстегивая ворот рубашки.
- Убери от меня свои руки... Проклятая ведьма. - Юноша схватил ее за волосы и отшвырнул от себя на атласные подушки.
- Давай. - Она рванула его за руку к себе. - Не гаси его. В тебе есть этот огонь... Твое сердце... - Вычерчивая контуры на его груди, она пространно улыбалась. - Жаждет меня. Моего тела. Я перед тобой. Возьми меня, иначе твои страдания будут бесконечны. Только со мной ты обретешь подобие счастья. Уйдешь к наследнице Метатрона, умрешь в горячке.
Ее тело под шелковым платьем, казалось, источавшим яд, извивалось, как змеиное, желая свиться с ним в единое целое.
- Почему я не умею ненавидеть тебя, дьявольское отродье, ненавидеть до конца...
- Я - теперь часть тебя.
Вдавив тело сирены в кровать, он с жаром поцеловал ее в губы, срывая с нее платье, раздирая его на лоскутки.
- А ты умел меня презирать... - Дева улыбнулась, и, коснувшись его щеки рукой, явила ему видение...
Школа. Он хорошо помнил свои школьные годы. И только сейчас увидел худую рыжую девчонку, сидевшую на последней парте. Объект насмешек, издевок и пинков одноклассников. Чарли был самым высоким и красивым парнем в школе, капитаном футбольной команды, и ни для кого не было секретом, что дурнушка София Валенте была влюблена в него. Ему самому нравилось издеваться над убогой девчушкой, верившей в магию и оккультизм, и носившей его фото в своем гримуаре. Однажды он высмеял ее, прочитав ее стихотворения на публике, и, тогда, сгорая от унижения, она поклялась перед всеми, что он будет с ней и умрет из-за нее во имя нее.
- Все вышло, как я и планировала. - Прошипела София Валенте ему на ухо. - Ты виноват в моем унижении, Чарли, ты заплатишь за него жизнью, но пока ты будешь любить меня так, как никто никого не любил. Ты выдернул из меня по нитям всю мою суть, унизив прилюдно. Ты ее и вернешь. Его яростные, полные безумия поцелуи на ее шее оставляли кровоподтеки крови настолько багровой, что почти черной.
- Я больше тебя не предам. Никогда. Я люблю тебя, София.
Его голос утихал в безмолвной бездне, в которую он падал. Он умирал, чтобы она могла жить...