Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Из века в век, из года в год
Любовь извечная цветет...
Не говори, - Зачем мы в этом мире?
Не спрашивай, - Зачем любить?
В уютном хмеле, засмоленном мглой трактире
Ты просто уясни - "ДОЛЖНО так быть!"
В стихах моих боль, что ему не понять.
Он любит ее. В этом разница вся.
Он любит ее, как никто, твою мать,
Взамен ничего у судьбы не прося.
Любовь извечная цветет...
Не говори, - Зачем мы в этом мире?
Не спрашивай, - Зачем любить?
В уютном хмеле, засмоленном мглой трактире
Ты просто уясни - "ДОЛЖНО так быть!"
В стихах моих боль, что ему не понять.
Он любит ее. В этом разница вся.
Он любит ее, как никто, твою мать,
Взамен ничего у судьбы не прося.
Твори со мною грех безбожный,
До крови тело искромсай,
В изгибах ночи тьмы тревожной
Ты - Бог и Дьявол, ты - мой царь.
И с воспаленной зудом шеи,
Шальной рукою жемчуга
Сорви. В бессилии истлеет
Моя прозрачная рука.
Мои глаза остекленели,
Алкая видеть одного,
Воззри, как внучка Саломеи,
"Себя" распнет из-за "Него".
Жар тело вверг во испытанье,
И восемь лет борьбы на смерть
Я заключаю во страданье
Еще на сотни тысяч лет.
Где недра сердца - все раздавлено,
До пепла выжжены угли,
Мой сокрушающий, мой пагубный,
Хмельной мой, ты меня растлил.
Безумной пыткой ночь кровавая,
Сдавила тело в хрип и хруст,
А губы. Полные отравою!
Одно лишь имя рвется с уст.
Мечтой обманной, лихорадочной
Опеленован здравый мозг,
О поцелуях горько-сладостных,
Что в ощущеньи жгучий воск.
Кусай, целуй, покрой испариной
И волдырями - с кровью гной,
Покоя губы пусть не знали бы
Лишь знать бы то, что ты со мной.
Когтями выю расцарапай,
Введи меня в экстазный вой,
В пучину тянет бездна страха,
Вся жизнь моя - дышать тобой.
В ту ночь, когда я обессилю,
И Смерть обнимет сладким сном,
Ты припади к моей могиле, -
Мемориал о нас вдвоем.
Я прошепчу дыханьем ветра,
И криком совьим пропою,
- Нет в мертвых путах километров
Спасенья мне, покоя света,
Там, где никто не дарит летом
Улыбку вечную твою.
До крови тело искромсай,
В изгибах ночи тьмы тревожной
Ты - Бог и Дьявол, ты - мой царь.
И с воспаленной зудом шеи,
Шальной рукою жемчуга
Сорви. В бессилии истлеет
Моя прозрачная рука.
Мои глаза остекленели,
Алкая видеть одного,
Воззри, как внучка Саломеи,
"Себя" распнет из-за "Него".
Жар тело вверг во испытанье,
И восемь лет борьбы на смерть
Я заключаю во страданье
Еще на сотни тысяч лет.
Где недра сердца - все раздавлено,
До пепла выжжены угли,
Мой сокрушающий, мой пагубный,
Хмельной мой, ты меня растлил.
Безумной пыткой ночь кровавая,
Сдавила тело в хрип и хруст,
А губы. Полные отравою!
Одно лишь имя рвется с уст.
Мечтой обманной, лихорадочной
Опеленован здравый мозг,
О поцелуях горько-сладостных,
Что в ощущеньи жгучий воск.
Кусай, целуй, покрой испариной
И волдырями - с кровью гной,
Покоя губы пусть не знали бы
Лишь знать бы то, что ты со мной.
Когтями выю расцарапай,
Введи меня в экстазный вой,
В пучину тянет бездна страха,
Вся жизнь моя - дышать тобой.
В ту ночь, когда я обессилю,
И Смерть обнимет сладким сном,
Ты припади к моей могиле, -
Мемориал о нас вдвоем.
Я прошепчу дыханьем ветра,
И криком совьим пропою,
- Нет в мертвых путах километров
Спасенья мне, покоя света,
Там, где никто не дарит летом
Улыбку вечную твою.
14.07.2012
Transylvania...
Transylvania...