ஐ

[Лорелея Роксенбер]

Глава 7 - Королева по крови.

Все имеет свой черед; начало несчастий просто ждет удобного случая.

- Лора, я уезжаю. - Он посмотрел мне в глаза, и провел ладонью по моей щеке. - К тебе сегодня приедут, по крайней мере двое. Французский барон и некая принцесса... Они будут бороться за давно покинутый замок, находящийся в пяти километрах отсюда к западу - поместье Соверен. Набивай цену; кто заплатит больше, тому и бумаги на подпись...
- Не уезжай. - Я перехватила его руку и прижала к губам. - Неужели я справлюсь с этими государственными делами? Я в жизни ничего не продала, и уж подавно не имела случая продавать целое поместье...
- Ты - теперь королева! - Он крепко сжал в руке мое запястье. - Это твоя обязанность. Ты должна! Я всю жизнь этим занимаюсь, поверь, в этом нет ничего сложного!
Я закрыла глаза.
- Сложно прожить дни, в которые тебя не будет рядом.
Он привлек меня к себе, и я задрожала, в очередной раз кляня себя в собственной слабости.
- Две недели, не больше...
- Нет!.. - Крик вырвался из глубины души, и я вцепилась ногтями в плащ. - Долго.
Из моего горла вырвалось утробное рычание, перемежающееся со слезами. Невольно стали видны клыки.
- Девочка моя... - Он с жаром целовал мои руки.
Я отвернулась. Злобный ком застрял в горле. Я боялась разрыдаться, поэтому выдернула руку из его ладоней... Он коснулся моей спины, плеч, и я, вскрикнув, отстранилась... Восстановив дыхание, и сделав голос максимально холодным, я произнесла.
- Уходи, прошу, хватит...
Я не узнавала свой голос - глухой, отчужденный, полный боли...
Он ушел...
Спиной я чувствовала его отсутствие... С глаз долой, из сердца вон... Я упала на кровать, утопая в лебяжьей перине, и впала в состояние, близкое к кататонии, рыча, рыдая и извиваясь на постели...
Близился полдень, мне предстояло встретиться с двумя людьми, двумя важными людьми, а у меня впервые с начала моей не-мертвой жизни болела голова.
Упав на кровать, я отключилась как минимум на три часа, и сейчас меня захлестывала мигрень... Чтобы хоть как-то с ней справиться, я встала с постели, надела свои пушистые тапочки и прошагала в маленькую кухню шестнадцатого этажа. Открыв холодильник, я вытащила пакет донорской крови, и, вскрыв его ногтем, налила фужер до краев. Приняв очередную дозу, я почувствовала себя значительно лучше, хотя в груди что-то предательски пульсировало и ныло. Мое сердце давно перестало биться, но все еще не забыло, как болеть и мучаться. Я проклинала его за это. Оно было лишь ненужным органом, просившим вырвать его из грешной груди и уничтожить...
Но я была не в силах, оставалось лишь скрестить пальцы и ждать. Вернувшись в спальню, я открыла свой шкаф и выбрала неброское закрытое фиолетовое платье без рукавов длиной до колена, и серебристые туфельки на маленьком аккуратном каблучке. Волосы я забрала в высокий хвост и водрузила на голову бриллиантовую диадему, являющую мою принадлежность к королевской линии... В спальню зашел Роберт, не постучавшись и поспешно извинившись, и сообщил, что барон де Обер уже ждет меня в кабинете приема на четырнадцатом этаже. Я спустилась по лестнице, лишний раз напоминая себе держать голову высоко поднятой и спину ровной, как острие меча. Барон де Обер оказался стареющим седовласым типом-аристократом в черном фраке. Сильно выдающиеся скулы, рыбьи пустые, почти бесцветные глаза, широкий нос с горбинкой, усы... Телосложение худощавое, но с заметно выдающимся животом, плечи дряблые, лицо, выеденное оспинами... Все это разглядеть мне удалось за какие-то считанные доли секунды своим острым вампирским зрением. Барон приподнялся, отвесил мне поклон, и я неуверенно протянула ему руку, которую он поспешно прижал к губам.
- Миледи Дракула. - Я села за письменный стол, на котором были аккуратно разложены листы бумаги и папки, коими явно пользовались совсем недавно. Здесь лежали лишь те файлы из архивов, на корешке которых была каллиграфическим почерком выведена цифра 2004. Я взглянула на стеллажи, стоявшие вдоль стен этого огромного кабинета. Начиная цифрой 1645 и заканчивая 2003, от потолка до пола все было загромождено этими папками, оформленными в одном стиле, и с подписанными корешками в разные века... Я видела это - самые старые с надписями годов, выведенными куском жесткого угля, поновее - пером с черными чернилами, и совсем новые - черной шариковой, а иногда гелевой ручкой. Корешки старых папок пожелтели и истрепались, новых - были белыми, как медицинский халат, но поражало воображение то, что такими разными способами письма номера годов были написаны одним и тем же почерком - ровным, изящным, немного витиеватым, как его хозяин. Я никогда не видела его почерк, но твердо знала, что это был именно он. Потому что даже смотреть на выведенные им буквы было невозможно, причиняло боль в груди, и я прекращала нормально дышать. Я не переставала удивляться - больше четырех веков он записывал все, каждую деталь, каждую сделку, каждую покупку земель - титанический труд... Я отвлеклась от мучающих и будоражащих сознание букв и взглянула на де Обера.
- Я собираюсь купить поместье Соверен. - Жестким требовательным сухим тоном произнес он.
Я открыла папку две тысячи четвертого года, датированную августом и достала бумагу, на которой было написано "Купчая Соверен".
- Месье де Обер. - Я сделала упор на его французское происхождение. - В Соверене очень плодородные почвы - они дают урожай, равный тройному объему того, что может производить эта земля - округа Васерии, и Вы должны понимать, что оно пользуется большим спросом, так что здесь действует принцип аукциона...
Я не боялась и не сомневалась, устремив взгляд своих изумрудных глаз на де Обера, который нервно сглотнул и продолжил.
- Миледи, я заплачу такую сумму, какую никто не в состоянии заплатить. Я, к Вашему сведению, самый уважаемый и богатый человек Лиона. Я заплачу европейской валютой - сто миллионов евро. Вопрос и заключается в плодородии почв, я ищу самую благоприятную землю для возможности земледелия. Я не могу упустить Соверен, это райский уголок.
- Месье де Обер; мне приятно сознавать, что рядом со мной сидит самый уважаемый человек Лиона, но если Вы не забыли, Соверен - это не только земля, но и особняк - замок, который тоже имеет немалую цену, между прочим. Сто миллионов евро - это только земля.
- Наглость! - Де Обер вскочил с места, его щеки побагровели. - Не знаю, что Вы из себя мните, Миледи, с месье Дракулой я бы уже давно договорился. Его Величество, Владислав, никогда бы не потребовал за этот жалкий Соверен больше девяноста миллионов, включая особняк. Я предлагаю Вам сто!
- Сто тридцать, и ни центом меньше! - Я угрожающе приподнялась из-за стола и нависла над де Обером. - В моей компетенции выставить Вас за дверь, месье де Обер. Нужен мой муж? Дождитесь, пока он вернется из деловой поездки, а я Вам говорю, сто тридцать миллионов. Вы хоть представляете себе тенденцию развития фондового рынка? Деньги нельзя оставлять на сохранение. Все сбережения скоро будут заморожены, евро по-прежнему падает, тем самым обесценивается, и я не намерена отдавать Соверен даром. Подумайте, остудите свой пыл, а пока мне предстоит встреча с другим клиентом...

- Возмутительно! - Де Обер выругался по-французски, и вышел, громко хлопнув дверью, в которую тут же постучали, и в кабинет вошла принцесса...
Меня поразили ее глаза - глубокие, карие, внимательные. Принцесса пустынь - половину ее лица скрывала вуаль персикового цвета, широкое и длинное платье такого же оттенка прятало ее руки и ноги. Я могла видеть лишь глаза, одни глаза, но они говорили о многом. Передо мной стояла одна из самых красивых женщин на планете, и это не было преувеличением, отнюдь. Самая красивая. Человеческая женщина...
В ее венах пульсировала кровь, ее сердце бешено отстукивало ритм. Я удивленно на нее посмотрела... Барон де Обер был вампиром, запах разложения был достаточно сильным, чтобы резать ноздри, но она... Как она не боится переступать порог дома носферату... Она стояла всего в двух шагах, и меня разрывало желание погрузить клыки в ее теплую плоть, насытиться ею до последней капли, а она не боялась, смотрела чуть ли не высокомерно, и каждый ее шаг говорил о ее высоком положении.
- Здравствуйте, госпожа. - Дизара (именно так звали принцессу) немного наклонила голову, совсем чуть-чуть. Если бы это сделал кто-нибудь другой, я восприняла бы это как факт вопиющего неуважения, но в каждом жесте дочери пустынь было столько изящества, плавности, что этот поклон головы был жестом скорее признания того, что я - ее королева, чем неуважения... Она начала без отлагательств.
- С Вашим мужем я уже имела дело, покупая одно поместье недалеко от Соверена, теперь я хочу получить и его. Миссис Дракула, я намерена выплатить Вам сто пятьдесят миллионов евро, и я пойму, если Вы решите надбавить стоимость, ибо Вы даже не представляете себе, какой сокровищницей является Соверен. Молю Вас! -
Она схватила меня за руку, и рукав ее платья медленно сполз до локтя. Тут-то я и вздрогнула... Прелестная тонкая изящная ручка настоящей принцессы была покрыта гниющими вскрывающимися тошнотворными ранами, из которых сочилась кровь и гной. Я отпрянула, почувствовав головокружение.
- Дизара, не сочтите за грубость, но что с Вами приключилось? Плевать на Соверен, Вам нужна срочная медицинская помощь!
- Никакой помощи. - Она усмехнулась, но в ее голосе сквозила только горечь. - Я обречена, как и многие другие... И я умру. Но пусть крышка гроба закроется надо мной в Соверене... Надеюсь, там, на небесах, Аллах меня простит за мимолетную влюбленность, которая до сих пор съедает меня дотла, и за то, что она со мной сделала...
Дизара подняла руки. Как прокаженная. На это больно было смотреть. Она была живой, но разлагалась. Гнила заживо.
- Я была наивной маленькой девочкой, просто кусочек сырого мяса. Я думала, он не такой. Он был лучше. Он приезжал ко мне на вороном коне и обещал, что мы будем вместе всегда. И я отдалась ему, поверив. Но это оказалось неправдой. Стоило ему добиться моей невинности, он исчез. Шло время, я начала гнить изнутри; плоть мертвеца к плоти живого занесла в меня штаммы микроорганизмов, которые и по сей день разъедают меня. Мисс Лора, Вы даже не представляете, как это больно. Я не дышу полной грудью, каждый вздох - очередная трата сил, а у меня их немного. Говорят, я родилась здесь, в Соверене, а потом меня выкрали и продали в рабство на восток, а сейчас я хочу все закончить там, где это началось. Я хочу умереть там, где родилась - в Соверене. Мисс Лора, Вы меня понимаете?
- Дизара, почему Вы мне доверились, почему рассказали? Вы должны ненавидеть меня; я - вампир, и один из принадлежащих к моей расе сделал с Вами такое, поглумился и бросил... Если бы обратил, у Вас был бы шанс...
- Я рассказала Вам все это, Ваше Величество, чтобы Вы были осторожной... Ваш муж, Ваша любовь - самый опасный хищник; его восхождение на трон пролегло тропой крови бывших короля и, вскоре, из-за непокорности - королевы этого мира. Он не остановится ни перед чем. Вы, мне кажется, не такая, и будете более осторожной, если я Вам скажу, что это он со мной сделал...
- Нет, нет, не может быть...
Лихорадочная мысль кружила в голове безумным вихрем.
- Я его не виню, я люблю его. - Прошептала Дизара. - Знать, этому было предначертано случиться, и я для него была лишь еще одной очередной шкатулкой, которую хотелось открыть, неважно, какими последствиями. Мое время на исходе... Умоляю, позвольте мне купить Соверен!
Я, молча, без колебаний, протянула ей купчую и договор, который она сразу же подписала.
- Спасибо Вам, Мисс Лора, да хранит Вас Аллах, в следующий раз я принесу Вам деньги.
Дизара не сказала больше ни слова, просто, молча, покинула кабинет. Дверь захлопнулась, и я осталась совсем одинокой, наедине со своими мыслями...

***

Мир имеет достаточно хрупкое понятие о времени. Год, проведенный мною в Коннектикуте, здесь, в Трансильвании равнялся десяти. Месяц с небольшим (где-то около недели или чуть больше) здесь составлял год.
Так что, с тех пор, как граф Владислав Дракула привез меня к себе и сделал своей женой, в реальности прошло бы всего восемь месяцев с небольшим; по меркам этого времени - прошло около семи лет. Я совершенно запуталась во времени; реальные сутки здесь шли за неделю, состоящую из восьми дней. Я уже не могла определить, сколько времени прошло...
Соверен был не единственным поместьем, находящимся на нашей территории и имевшим спрос. Ежедневно ко мне приезжали необычайно богатые люди и вампиры с разных краев земли. Прием мой длился с полудня до трех часов дня. Далее я отменяла все визиты для того, чтобы морально отдохнуть. На улицу ход мне был воспрещен - чуть больше нескольких минут, проведенных на солнце, и я бы получила глубочайшие ожоги, или оставила бы от себя кучку королевского пепла. Ночами мы с Селин наведывались в Васерию в поисках пищи. А днем я могла делать, что угодно - заказывать себе массаж, примерять новые платья, принесенные Робертом, и скучать, страшно скучать, тосковать до разрыва небьющегося сердца...
Ты дал мне вечную клятву в любви, мой драгой, и где ты сейчас? Один Господь знал, сколько я уже тебя не видела, и как пережила это...
Пока я была человеком, меня неудержимо влекло к нему, и дело было не только во снах. Сара была права, какой-то извращенной частью души, мне нравилось находиться так близко, но все это не шло ни в какое сравнение с моей глубокой привязанностью после обращения... Селин говорила, что связь между хозяином (вампиром, обратившим) и его дочерью или сыном (обращенным) очень глубока и практически священна. Они начинают чувствовать друг друга - боль, радость, гнев, переживания, даже страсть. Мой хозяин был в многокилометровой дали от меня, и все, что я ощущала - на каждом шагу, так это то, что повсюду, куда бы я ни поглядела, его не было рядом; его, без которого вечность теряла значение и всякий смысл, делая жизнь невыносимой и пустой.
Смеркалось... Нежный вечер был наполнен запахом диких роз. Где-то далеко в терновнике сладко пел соловей.
Весь вечер и следующая за ним ночь полны сладкой щемящей боли. Стою на балконе и не могу насладиться запахом и буйством красок цветов. Черные оттенки ночи мягко ложатся поверх синих, вечерних, как гуашь ложится поверх акварели. Где ты, мой нежный идеал? Где твой милый сердцу облик? Память почти стерла хрупкие черты милого лица... В памяти осталась нежность губ и тепло руки... Где ты сейчас?.. Твой призрачный образ продолжает греть душу, ангел. Перегнувшись через перила лестницы, смотрю, как умирает ночь в лучах зари... Чувство, что чьи-то любимые призрачные руки прижимают к себе, но нет... Показалось... Лечь бы преданной собакой к тебе на колени, заглянуть в глаза и просто заскулить от боли и невысказанных чувств.
Я медленно отвернулась от солнца, пряча лицо в тень и задумалась о той вести, которую принесли недавно... Принцесса Дизара скончалась восемнадцатого октября и была похоронена в закрытом гробу в Соверене, Трансильвании.... Я не пыталась оправдать себя; то, что я делала было непростительно - загоняла в угол, питалась страхом, наслаждалась криками, выпивала жизнь. И да, у Лоры Дракула был более скверный и несносный характер, чем у Лоры Уилсон. Я стала монархом в абсолютном понимании этого слова за короткий промежуток времени - злостно относилась к прислуге, оплачивала минимум жалованья, капризничала, вышвыривала вещи, которые меня не устраивали, позволяла себе ругаться, набивала цену, выше положенной в системе торговли землями, но такое...
Я знала, что Владислав неспособен на моногамность, иначе я бы не смогла чувствовать себя так удовлетворенно после каждой ночи... Такой целой гармоничной личностью... Что говорить... То короткое время, что мы провели вместе, он доказал, что способен почти на все, и во всем одинаково хорош - он знал все языки, включая мертвые, прекрасно ездил верхом и занимался любовью, был кандидатом наук в медицине, педагогике, психологии, астрономии, физике, обожал животных, и учитывая мои скромные познания о том, в скольких войнах он участвовал - он был прекрасным воином, лучшим из лучших, полководцем, за которым шли тысячи тысяч. Он играл на фортепьяно и писал музыку и поэзию; он мог достать мне с неба Луну, но о его темной половине души можно было только догадываться - при жизни он сажал неверных на кол и пил их кровь; сейчас... Его называли сыном Сатаны, и я не знала, сколько в этом правды... Он издевался над своими жертвами на охоте, загонял, сек, обескровливал. Особенную радость ему доставляли пытки над женщинами и детьми. Иногда, когда он ложился в постель со мной, мне казалось, я не выживу после ночи... Он, наряду с удовольствием, пытался доставить мне максимальное количество боли. Ненасытный зверь... Он не выпускал меня из кровати иногда по двадцать четыре-сорок восемь часов, и даже платья не могли скрыть рваных ран на шее, спине, груди, животе, интимной зоне, которые к моему неудовлетворению затягивались слишком медленно. Иногда сквозь одежду сочилась кровь... Мой злобный гений... И судя по тому и отталкиваясь от его слов, что это правда, что он изнасиловал меня в двенадцать, неизвестно, какие темные похотливые мысли роились в его голове, и вряд ли Дизара была первой жертвой. Очень вряд ли... Разум советовал бежать со всех ног куда подальше, а тело горело от одной мысли о нем. Сердце молило остаться, чтобы еще хоть раз увидеть, как он улыбается мне...
Мои размышления прервал звук открывающейся двери, и в воздухе повис уникальный запах - запах вампирской крови... Я рванулась к лестнице... Через пятнадцать секунд я уже стояла в холле первого этажа напротив открытой двери... Граф Дракула вернулся... Рука его висела безвольной плетью вдоль тела, сломанная. Из глубоких рваных ран на шее и груди сочилась кровь. Лицо, бледное, изможденное, в кровоточащих шрамах, исполнилось боли...
- Лора. - Он протянул в мою сторону руку. - Помоги мне.

Это были его последние слова перед тем, как он, как подкошенный, чуть не рухнул на пол, когда я удержала его, обвив одной рукой израненную грудь, и потерял сознание...
Внутри буйствовала паника, но это была роскошь - позволить ей захватить меня - от меня требовалось моментальное решение...

@темы: Трансильвания : От заката до рассвета II. Эпоха Вампира