Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Ничего ужасного я себе не позволяла, да, клуб был одним из самых вульгарных, но я почти все три часа пребывания там просидела в углу, а потом и вовсе ушла... Ох, если бы я только знала, что меня ждёт. Вернувшись, я хотела помириться с Константином… После ухода Владислава мы окончательно поругались, точнее я кричала о том, что не хочу видеть рядом с ним этих шлюшек, а он спокойно парировал, что я не вправе ему указывать. На мой выпад о том, что он тоже не вправе мне указывать, и сегодня же я уйду развеяться, он ответил "Только попробуй" и исчез. Я попробовала…
В замке стояла тишина, только стук моих каблуков и шелест кожаного плаща нарушали её. Я осмотрелась по сторонам, ожидая увидеть Константина, пылающего гневом. Стало немного жутко… А может зря я это затеяла? Но Константина не было в замке, остаток ночи я провела одна… Где он? Что с ним? С кем он? Я не предполагала, его мобильный был отключен, а Лестат не брал трубку... Я не могла уснуть... Казалось бы, после того, как Вольф сделал предложение - всё должно было стать спокойно, ясно, должно было, у нормальных людей, но не у нас… Да и сама я не была готова к спокойствию.
К вечеру следующего дня Константин вернулся, как раз в тот момент, когда я хотела уходить. Я ненавидела его в тот момент, я знала, что он развлекался всё это время, развлекался и, наверняка, с другими девицами… Я спустилась с лестницы и хотела пройти мимо него, не сказав ни слова, но он схватил меня за руку...
- Где ты была? - В его голосе сквозила ярость. - Где ты была прошлой ночью?
- А тебе не всё равно? - Я попыталась высвободиться, но он сжал мою руку ещё сильнее, мне становилось больно.
- Я спросил, где ты была? - Он делал акцент на каждой букве.
- В клубе! Я была в клубе! Отпусти меня! - Он ослабил хватку, и мне удалось вырваться.
- Я, кажется, сказал тебе, чтобы ты не смела ходить в подобные места? - Он не повышал голоса, но тон его говорил за себя.
- А где был ты? Меня не было пару часов, тебя практически сутки! - Вот, снова я его ненавижу, ревность разъедала меня.
- Что ты там делала? - Он будто не слышал моих слов.
- Делала, что хотела! И раз я у тебя не единственная, хоть ты и собрался на мне жениться, почему ты должен быть единственным у меня? - Мне было страшно говорить эти слова, но гордость была сильней. И тут произошло то, к чему всё уже давно шло… Он ударил меня по щеке наотмашь, дикая ярость вскипела во мне. Как он посмел!?
- Ты - просто грязная сука! Отныне, ты будешь делать только то, что я тебе скажу! Ясно тебе?! - Он нагнулся надо мной, в голосе сквозила злоба… Если бы он только знал, что я и не думала изменять ему... Уж лучше умереть, но никогда я ему этого не скажу, тогда во мне было только негодование.
- Да пошел ты! - Я ударила его в ответ... Он оторопел, во мне всё сжалось... Это было помешательством… Казалось, вихрь огня накрыл меня с головой, по всей видимости то же происходило и с Вольфом. Любовь и ненависть часто порождают сумасшедшую страсть, которая сладка настолько, что оставляет горькую оскомину, и настолько тёпла, что оставляет смертельные ожоги. Он впился в мои губы также страстно, как я в его, одним движением его руки на столе, стоящем в углу зала, не осталось ни одного прибора…
- Я ненавижу тебя, Вольф… Ты - мерзкий подонок. - Задыхаясь, прошептала я.
Он схватил меня за горло и расхохотался, а затем провел языком по моей шее.
- Ты недалеко ушла от меня… Я бы убил тебя прямо сейчас, не чувствуй я этой проклятой слабости внутри… Но не думай, что однажды я не смогу этого сделать... - Ты не заставишь меня бояться тебя… Но я никогда, никогда бы не изменила тебе, Вольф, ты - мой единственный... - Снова я была слабее. Он улыбнулся, оскалив клыки.
- Анна… Анна… Что же ты творишь, что ты творишь со мной..? Прошу, прошу тебя, не выводи меня…
- Прости… Не обещаю...
Это была не первая и далеко не последняя наша ссора, мы истязали друг друга ревностью, гордостью, я была, как он выражался, спесивой дрянью, а он, в свою очередь, заносчивым подонком с завышенной самооценкой. Я ненавидела его порой настолько же сильно, насколько любила, мы сгорали одним огнём… Порок - вот чем мы жили, чем мы дышали… Единственным оправданием нам служила наша странная любовь, которую по определению ни он, ни я испытывать не должны были… Но, наверное, Господь решил нас наказать... Только вот я была рада этому наказанию… А Константин…
В замке стояла тишина, только стук моих каблуков и шелест кожаного плаща нарушали её. Я осмотрелась по сторонам, ожидая увидеть Константина, пылающего гневом. Стало немного жутко… А может зря я это затеяла? Но Константина не было в замке, остаток ночи я провела одна… Где он? Что с ним? С кем он? Я не предполагала, его мобильный был отключен, а Лестат не брал трубку... Я не могла уснуть... Казалось бы, после того, как Вольф сделал предложение - всё должно было стать спокойно, ясно, должно было, у нормальных людей, но не у нас… Да и сама я не была готова к спокойствию.
К вечеру следующего дня Константин вернулся, как раз в тот момент, когда я хотела уходить. Я ненавидела его в тот момент, я знала, что он развлекался всё это время, развлекался и, наверняка, с другими девицами… Я спустилась с лестницы и хотела пройти мимо него, не сказав ни слова, но он схватил меня за руку...
- Где ты была? - В его голосе сквозила ярость. - Где ты была прошлой ночью?
- А тебе не всё равно? - Я попыталась высвободиться, но он сжал мою руку ещё сильнее, мне становилось больно.
- Я спросил, где ты была? - Он делал акцент на каждой букве.
- В клубе! Я была в клубе! Отпусти меня! - Он ослабил хватку, и мне удалось вырваться.
- Я, кажется, сказал тебе, чтобы ты не смела ходить в подобные места? - Он не повышал голоса, но тон его говорил за себя.
- А где был ты? Меня не было пару часов, тебя практически сутки! - Вот, снова я его ненавижу, ревность разъедала меня.
- Что ты там делала? - Он будто не слышал моих слов.
- Делала, что хотела! И раз я у тебя не единственная, хоть ты и собрался на мне жениться, почему ты должен быть единственным у меня? - Мне было страшно говорить эти слова, но гордость была сильней. И тут произошло то, к чему всё уже давно шло… Он ударил меня по щеке наотмашь, дикая ярость вскипела во мне. Как он посмел!?
- Ты - просто грязная сука! Отныне, ты будешь делать только то, что я тебе скажу! Ясно тебе?! - Он нагнулся надо мной, в голосе сквозила злоба… Если бы он только знал, что я и не думала изменять ему... Уж лучше умереть, но никогда я ему этого не скажу, тогда во мне было только негодование.
- Да пошел ты! - Я ударила его в ответ... Он оторопел, во мне всё сжалось... Это было помешательством… Казалось, вихрь огня накрыл меня с головой, по всей видимости то же происходило и с Вольфом. Любовь и ненависть часто порождают сумасшедшую страсть, которая сладка настолько, что оставляет горькую оскомину, и настолько тёпла, что оставляет смертельные ожоги. Он впился в мои губы также страстно, как я в его, одним движением его руки на столе, стоящем в углу зала, не осталось ни одного прибора…
- Я ненавижу тебя, Вольф… Ты - мерзкий подонок. - Задыхаясь, прошептала я.
Он схватил меня за горло и расхохотался, а затем провел языком по моей шее.
- Ты недалеко ушла от меня… Я бы убил тебя прямо сейчас, не чувствуй я этой проклятой слабости внутри… Но не думай, что однажды я не смогу этого сделать... - Ты не заставишь меня бояться тебя… Но я никогда, никогда бы не изменила тебе, Вольф, ты - мой единственный... - Снова я была слабее. Он улыбнулся, оскалив клыки.
- Анна… Анна… Что же ты творишь, что ты творишь со мной..? Прошу, прошу тебя, не выводи меня…
- Прости… Не обещаю...
Это была не первая и далеко не последняя наша ссора, мы истязали друг друга ревностью, гордостью, я была, как он выражался, спесивой дрянью, а он, в свою очередь, заносчивым подонком с завышенной самооценкой. Я ненавидела его порой настолько же сильно, насколько любила, мы сгорали одним огнём… Порок - вот чем мы жили, чем мы дышали… Единственным оправданием нам служила наша странная любовь, которую по определению ни он, ни я испытывать не должны были… Но, наверное, Господь решил нас наказать... Только вот я была рада этому наказанию… А Константин…