Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Неловкие тени погасли,
Луна вошла в облака.
Все ярче становятся краски –
Дорога зари коротка.
И Солнце все выше над кручей,
И тьма отступает в леса.
Светлее – не значит, что лучше
Умолкли с зарей небеса.
Притих их магический говор,
Что целую ночь мне шептал
Про наш удивительный город,
Про жизни лесов или скал.
Шептал мне о чувствах глубоких,
О буднях суровых вершин,
О звездах... столь близко далеких,
О прошлом зеленых равнин.
Об устьях рек, что в долинах
Под Луной-серебрянкой текут.
О деревьях – высоких, старинных,
Что своих собеседников ждут.
Но, увы, рассвет неизбежен
Вот он движется – весь в золотом
Столь галантен и столь же нежен,
Провожая ночь в ее дом.
И застыли в молчаньи деревья
Над задумчивым бегом реки.
Под их безмолвные тени
Молитвы несут старики.
Приверженцы старой природы,
Хранители древних былин.
В глазах у них мудрость народа,
А волосы полны седин.
Присядешь, бывало, к ним рядом,
Напевный послушаешь сказ,
И станет природа обрядом
И чудом, что радует глаз.
Прогуляешься с ними по лесу,
Листвою дубовой шурша,
И кажутся интересными
Даже заросли камыша.
Найдешь незаметную тропку,
Пройдешься с улыбкой в глазах,
Как будто притронулся робко
К началу жизни в лесах.
А утренний свет озаряет
Изумрудом чьи-то следы.
Лучами в листьях играет,
Полон дремы и теплоты.
Но рассвет отстает, уступая
Свое место властному дню.
Идет повелитель края,
А я на краю стою.
Стою, и тихонько плачу
От этой дневной суеты.
И не могу иначе,
О ночь, мне нравишься ты!
И каждое доброе утро,
Когда воды в рассвете горят,
Трава отдает перламутром,
А небеса говорят...
Луна вошла в облака.
Все ярче становятся краски –
Дорога зари коротка.
И Солнце все выше над кручей,
И тьма отступает в леса.
Светлее – не значит, что лучше
Умолкли с зарей небеса.
Притих их магический говор,
Что целую ночь мне шептал
Про наш удивительный город,
Про жизни лесов или скал.
Шептал мне о чувствах глубоких,
О буднях суровых вершин,
О звездах... столь близко далеких,
О прошлом зеленых равнин.
Об устьях рек, что в долинах
Под Луной-серебрянкой текут.
О деревьях – высоких, старинных,
Что своих собеседников ждут.
Но, увы, рассвет неизбежен
Вот он движется – весь в золотом
Столь галантен и столь же нежен,
Провожая ночь в ее дом.
И застыли в молчаньи деревья
Над задумчивым бегом реки.
Под их безмолвные тени
Молитвы несут старики.
Приверженцы старой природы,
Хранители древних былин.
В глазах у них мудрость народа,
А волосы полны седин.
Присядешь, бывало, к ним рядом,
Напевный послушаешь сказ,
И станет природа обрядом
И чудом, что радует глаз.
Прогуляешься с ними по лесу,
Листвою дубовой шурша,
И кажутся интересными
Даже заросли камыша.
Найдешь незаметную тропку,
Пройдешься с улыбкой в глазах,
Как будто притронулся робко
К началу жизни в лесах.
А утренний свет озаряет
Изумрудом чьи-то следы.
Лучами в листьях играет,
Полон дремы и теплоты.
Но рассвет отстает, уступая
Свое место властному дню.
Идет повелитель края,
А я на краю стою.
Стою, и тихонько плачу
От этой дневной суеты.
И не могу иначе,
О ночь, мне нравишься ты!
И каждое доброе утро,
Когда воды в рассвете горят,
Трава отдает перламутром,
А небеса говорят...