Второй конкурс

Приняла участие в конкурсе "Белый Кролик" на Литнете в секции "Нестандартное попаданство". Ждем результаты, примут или нет.
Моя личная страница на Литнете -
litnet.com/loreleya-roksenber-u763106, а то фейков развелось, как тараканов.

Заявку отклонили, так как большой объем текста, но я попыталась... Зато отзыв есть)

@темы: Трансильвания: Воцарение Ночи 2016

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Огребла последствия участия в конкурсе)

Выдержки из обзора конкурсных работ «Трансильвании-2018» о моем романе «Трансильвания: Воцарение Ночи».

◊ Рассказы конкурса, таким образом, более консервативны, высоко ценят уют и стабильность, тогда как работы Крупной прозы с любопытством заглядывают за границы привычных территорий и одобрительно относятся к идее перемещения, в том числе и кардинального. Даже если дом любим, за него не держаться как за единственную опору. Особо показательны в этом плане произведения, использующие традиционный приём попаданчества и перемещения в параллельные миры. «Звери у двери», «Широки Поля Елисейские», «Самый злобный вид», «Беглый донжон», «Настоящая Венеция», «Трансильвания: Воцарение Ночи» — персонажи открыты к переменам, любознательны и не держатся за привычное.

◊ Наконец-то произведения почтили своим визитом психиатрическую больницу. Многообещающая, но ранее незаслуженно игнорируемая локация.
«Больница оказалась видна издалека. Высокое серое и оформленное в готическом стиле здание казалось бесконечным из салона такси. На небе сгустились темные зловещие тучи, словно предвещая беду, а здание всем своим видом отталкивало и упрашивало бежать прочь. Да вот только те, кому некуда бежать, не внемлют таким молчаливым советам и знакам, посланным судьбой. А они были. Странным оказалось уже то, что водитель высадил меня посреди шоссе, наотрез отказавшись подъезжать к воротам, сопроводив довольно странными речами свой отказ. …Больница, на первый взгляд, казалось, была лишена всяких признаков жизни и существовала в каком-то полусне. Медперсонал в белом лениво перемещался по ветхим коридорам. Постройка просила всем своим видом обновления, но, видимо, властям города не было до этого никакого дела. Мимо меня медленно проскользил пожилой старик с полубезумным взглядом и неопрятными седыми, разметавшимися по его плечам волосами в темно-зеленой поношенной пижаме, и полуживая медсестра, спешно схватив его за руку, проводила в палату. У самой двери он обернулся в мою сторону и улыбнулся дико и страшно. «Смерть, девочка, здесь везде смерть. Мы обречены. Я обречен. Она обречена. — Старик пальцем указал на свою сопровождающую. — И ты теперь тоже». «Не помню, как судьба привела меня к зоне рекреации. Я брела будто во сне, все еще не справившись с состоянием шока. Я была сбита с толку и речью водителя такси, и словами безумца. Оба они утверждали, что это место — Цитадель Зла, а я не могла с точностью утверждать, что им нельзя доверять. Больница давила атмосферой, всем своим видом и состоянием. Вдобавок к удручающей картине зарядил дождь, дополнив и без того серую картину небес еще несколькими оттенками серости. Больные сидели за столами в зоне отдыха, собирая паззлы и составляя из кубиков слова. Глубоко ушедшие в себя, психически разломанные, кто из них находился в межмирье, а кто уже и вовсе не принадлежал этому миру. Пожилая старушка у окна считала листья на дереве, заглядывавшем сквозь полуоткрытые ставни. — Пятьдесят шесть. Пятьдесят семь. Пятьдесят восемь. — Губы бормотали в полубреду, поминутно сбиваясь и начиная песню счета заново. Снова и снова». («Трансильвания: Воцарение ночи»)

◊ Фотина Морозова

«Трансильвания. Воцарение Ночи», Лорелея Роксенбер

Типично литературное произведение — детище девичьих фантазий, в котором образы книг и фильмов собраны вокруг ядра любви к графу Дракуле. Автор умудряется мобилизовать в армию своих персонажей буквально всех: и вампиров, и эльфов, и оборотней, и даже чудовище Франкенштейна отряхнул от пыли… Эта сборная солянка превращает лав-стори с элементами мазохизма в постмодернистский стёб, почти в комедию ужасов; художественная ценность романа невелика, но она компенсируется юным задором автора.

◊ Юлия Гавриленко

«Трансильвания: Воцарение ночи», Лорелея Роксенбер

Сильные сцены: оформление в психушку на работу; первая трансформация Лоры в летучую мышь. Превращение регины в человечка. Далее всё шло ровнее. Главный вопрос: почему для столь необычных существ, как Владислав и Лора, оральный секс вдруг является многозначительной редкостью? Инцест почему-то вдруг ах-ах какой страшный для героини. Придирка: композиционная равнина. Линий несколько, миры разные, перерождения, сплетение старых хвостов (кто что задумывал, где чья месть и замыслы) — а воспринимается уже одинаково. Несколько кульминаций, но ни одна не выпирает. На любой можно бы было закончить рассказ или повесть, но для ключевых точек романа они недостаточны. Нет ощущения, что героине хуже и хуже, каждая новая проблемы или пытка уже привычная часть сериала. Основной плюс: яркость картинок, нестандартные повороты, хорошая эмоциональность. Пометки: «Светлые русые волосы, волнами струящиеся ниже лопаток...» — а до лопаток волосы прямые, не волнами? «Сегодня физкультура стояла третьей парой, поэтому я надела спортивный костюм-тройку — топ белого цвета с вышитой на нем застывшей в прыжке пантерой, черную спортивную кофту из флиса с рукавом в три четверти и черные узкие леггинсы». Она в спортивной одежде в одной и той же весь день будет? В какой стране дело происходит. Обычно так поступать, мягко говоря, не принято. «Я собрала волосы в высокий аккуратный хвостик и направилась на кухню». Чуть ниже: «Мать убрала с моего лица прядь волос, выбившихся из идеально ровного хвоста, но я нервно тряхнула головой, и прядь снова вернулась в исходное положение». Раз прядь так быстро выбилась, хвост был не столь уж аккуратный... «Вы» в прямой речи с прописной буквы не надо. Вообще не надо в тексте, только в письмах. С надеть-одеть разобраться. «Мы взошли по винтовой лестнице, перила которой были украшены каменными розами, на тридцать пятый этаж, в огромный зал...» —сколько времени они поднимались? Тридцать пятый этаж? Сутки сменились бы, нет? «Спускаясь по лестнице, я каждое мгновение напоминала себе держать голову высоко поднятой, а спину ровной, как острие меча...» — как лезвие, может быть? У острия меча нет ни длины, ни площади, чтобы быть ровной. Это ж точка. «Его внешность оказалась нисколько не примечательна: сильно выдающиеся скулы, пустые, почти бесцветные, будто бы рыбьи глаза, широкий нос с горбинкой и усы. Телосложением французский барон обладал худощавым, но его фигуру заметно портил выдающихся размеров живот. Плечи низко опущены, взгляд, устремленный в пол и лицо, выеденное оспинами. Видимо, пока еще был человеком, он переболел этой страшной болезнью, оставившей свое уродливое клеймо на и без того не слишком отличавшемся красотой лице...». Ничто не выдавало шпиона, ни автомат, ни парашют, волочившийся за спиной? Разве же описанная внешность «нисколько не примечательна«? Выдающиеся скулы, оспины, живот на худощавой фигуре? Нос с горбинкой и усы? Прямо маска, портрет для свидетелей. «Взгляд, которым одарил меня дворецкий, когда я выезжала на своей белоснежной кобылице в фиолетовом плаще, покрыв капюшоном голову, из ворот, был далек от хотя бы приблизительно понимающего». Кобылица была наряжена в фиолетовый плащ? Как можно разглядеть взгляд дворецкого, удаляясь от него верхом, покрыв капюшоном голову? «Я настолько высохла, даже не замечая этого, что живы во мне остались только изумрудные, залитые горем и яростью глаза, которые впрочем, на данный момент, даже не давали стопроцентного вампирского зрения». Сбой фокала. Героиня не может видеть свои изумрудные глаза. «Никто другой бы не захотел это лицезреть, и, уж тем более, оказаться в эпицентре его ярости. Мне страшно от того, что этот эпицентр может Вас поглотить». Поглощает все же сам центр, а не эпицентр, который всего лишь проекция. И с повтором некрасиво. «Тяжелая когтистая лапа одарила мою щеку смачной пощечиной, оставляя на белой алебастровой коже три кровавых борозды от когтей». Опять сбой фокала. Кто видит белую кожу и три борозды? «Он был добрым и отзывчивым парнем, немного полноватым, что абсолютно не портило его, потому что он был невероятно широк в плечах, а телосложением напоминал русского богатыря». У Лоры русские предки? Она уже второй раз упоминает наших богатырей, еще намеки по тексту есть, я их не разгадала. И почему она училась в институте, а не в колледже, не в университете? «Против воли по щеке вампира стекла скупая слеза». Показалось лишним. В общий текст не укладывается. «Прощай, Лара Изида Кармина Эстелла Шиаддхаль—Дракула...» Пусть роман и длинный, неужели не жаль тратить знаки на это длинное имя, повторяющееся не один раз?

◊ Марина Яковлева

«Трансильвания. Воцарение ночи», Лорелея Роксенбер

Эх, эту бы энергию, да в мирное русло! Вот тогда мог бы получиться если не шедевр, то достойный роман уж точно. Что можно сказать о тексте? Он огромен. Автор любит своих персонажей, это видно невооруженным глазом, но автора откровенно несёт галопом на неуправляемом жеребце
буйной фантазии через такие ямы и ухабы, что смотреть и читать страшно. Попробуем проанализировать хотя бы стартовый отрезок, всё остальное обзор в себя просто по объему не уместит, но общее представление сложится. Открывает роман сцена изнасилования двенадцатилетней девочки, которой автор настолько самозабвенно любуется, что хочется сразу дать по рукам уголовным кодексом. Далее идёт знакомство с главной героиней, шестнадцатилетним вундеркиндом, который экстерном сдал все школьные предметы и уже заканчивает, вдумайся, читатель, не абы какой медицинский университет или авторитетнейший факультет органической химии, а Институт Кулинарии! Верно, зачем разбираться в физиологии развития человеческого мозга, чтобы уяснить истоки и возможности воплощения на практике формы экстерната, мы сейчас из гениальнейшего на свете ребёнка одним росчерком сделаем девочку-повариху с интеллектом на уровне жвачного животного. «Сегодня физкультура стояла третьей парой, поэтому я надела спортивный костюм-тройку — топ белого цвета с вышитой на нем застывшей в прыжке пантерой, черную спортивную кофту из флиса с рукавом в три четверти и черные узкие леггинсы. Институт
не провозглашал дресс-код. Каждый одевался, как ему вздумается»…Блажен, кто верует. Долой все нормы этикета, попрём ножкой в кроссовке веками складывавшуюся систему морально-нравственных отношений в обществе. Вы всё ещё верите в незаурядные умственные способности героини? «Я любила музыку, живопись, поэзию, — весь этот культурный, просветительский и филологический мир; ненавидела точные науки, хотя они мне всегда давались практически даром. — Мисс Уилсон у нас талант технического ума. — Шутил наш физик по имени мистер Коллтрэйн. — И гуманитарного. — Добавлял профессор итальянского, мистер Сваровски»… Или вот: «Я — не какая-нибудь инфантильная, впечатлительная девчонка, психику которой можно изуродовать просмотром фильмов ужасов, профессор. Я далека от подобного вида искусства, оное и искусством назвать — оскорбление для искусства. Я предпочитаю классику: Шекспира, Байрона, Бронте»... Ах, это снисходительное пренебрежение высокоразвитой (так и хочется сказать, инопланетной) особи примитивному человечеству. «Ее — черное, от Шанель, выглядело, на мой взгляд, чересчур откровенно. Оно скреплялось по бокам золотыми булавками, а декольте практически ничего не скрывало. Мое же платье — фиолетовое, от Роберто Кавалли, струилось, шелками ниспадая до пола. Длинный шлейф стлался и волочился за платьем. Эдакое подвенечное платье, разве что не белоснежно белое. Деканы и кураторы в честь торжества, как и выпускники, облачились в вечерние платья и костюмы от известных модельеров»… Ну откуда берётся эта извечная показушная тяга к роскоши, как у свинарки — желание поселиться в Юсуповском дворце? Чтобы читатель не впал в уныние от осознания собственной ничтожности, автор изрядно постарался и скрасил текст совершенно гениальными фразочками, вроде этой: «Страсть трещала между нами, как потрескивает обвиненный горящий на костре.» Хоть на афоризмы растаскивай. «роспись фресок повествовала иллюстрированную картину», «Посреди церкви на полу стоял алтарь», «После нескольких часов коленопреклонения и чтения молитвы в качестве исповеди в соборе», «согревающее статическое электричество между нами», «и я представила, как его зубы элегантно ниспадают на пол»… «в городе Чикаго №14» «Принимаются люди в возрасте от шестнадцати до сорока пяти лет. Образование строго высшее»… Всё-таки версия инопланетного происхождения оказывается не далека от истины. Это никак не может быть планетой Земля, раз есть четырнадцать городов под названием Чикаго, и наличие высшего образования в шестнадцать лет — это норма. Для статистики: всё вышеупомянутое умещается на первых пятнадцати страницах из четырёхсот с хвостиком. Там же, где пасует собственная фантазия автора, в дело включается откровенный плагиат до такой степени, что хочется мигом перенести сей опус в разряд фанфиков, радостно потрясти «Положением» конкурса и не читать далее. Но, увы. Приходится созерцать фильм «Ван Хельсинг» с Хью Джекманом на бумаге. Закончить хочется очередной цитатой автора: «Звук проникал в голову, разъедая мозг...» Вот и с данным текстом тот же эффект.

◊ Мария Рябцова

«Трансильвания: Воцарение Ночи», Лорелея Роксенбер

Можно много говорить о феерических перлах, которыми пестрят страницы этого романа, но при всей своей трогательной наивности и килограммах ляпов текст держит. В нём бурлит авторская страсть и бушует фантазия. Местами смешные злодейства, описываемые с трагическим лицом, выразительная, хотя и вторичная эротика, выдержанная от начала и до конца основная линия — эволюция сильного чувства, которое так и тянет назвать созависимостью или одержимостью. Мне импонируют живые отношения автора с создаваемым миром и экспрессивность. В передаче эмоций и образов — сильная сторона текста. «Ближе к нам висела картина, изображавшая синее спокойное и безмятежное море, отражающее блики солнца своей тихой и обездвиженной гладью. В недра кабинета вела еще одна дверь, за которой было настолько темно, что не представлялось возможности что-либо разглядеть. В дверном проеме брезжил, поминутно мерцая, слабый свет». «В столбе вихря человек, который только что стоял передо мной, исчез. Вместо него посреди комнаты оказался огромный черный нетопырь, пожалуй, в три моих роста. Два перепончатых крыла развернулись и накрыли собой все пространство палаты». Полнокровно, с насыщенной палитрой. Очень хорошо удаётся описать видения, моменты погружения в другую реальность, ведь в них не важна точность в мелочах, все возможно, и даже несусветные ляпы можно списать на галлюцинации. Но вообще надо поосторожнее обращаться с прилагательными. Автор легко запутывается в описаниях, иногда продуцируя смысл, прямо противоположный задуманному. Неуместное прилагательное — и как галлюцинацию воспринимаешь любое событие. Хорошо получился конфликт с Анной. Композиционный замысел — разделение романа на части, соответствующие этапам жизни героини, — мне понравился, как понравилась и цикличность наваждение-исцеления. Но замысел страдает от раздутого объёма текста, к середине романа перестаёшь видеть его как целое, да и приедается этот ритм. «Ты — мое все. Ты так важен для меня, что я боюсь проснуться, боюсь, что психоаналитик был прав, и тебя, действительно, не существует нигде, кроме как в моей голове. Я боюсь потерять то, что делает меня живой, то, что делает меня собой». Честно говоря, я надеялась, что действие будет развиваться параллельно в двух реальностях, в психиатрической больнице и Трансильвании, существующей только в больном сознании героини. Долгое время ожидала, что в финале Лора по примеру героя «Острова проклятых» очнётся под аплодисменты врачей. Очень уж похожи провалы в другие миры и перерождения на эпизоды помрачения сознания. И пролог, сравнивающий любовь с заболеванием, классифицируемым по МКБ, намекал. Тогда конфликт с матерью, сцены с психоаналитиком и трудоустройством в клинику заиграли бы новыми красками. Представления о взрослости («молодой человек лет шестнадцати», «полностью сформированное в шестнадцать тело») выдают в авторе очень юного человека, поэтому я не буду сильно пенять за то, что значительная часть трансильванской экзотики и визуализации — моменты с Франкенштейном, превращение Владислава в нетопыря, пробуждение детей-вампирят — дословная цитата из «Ван Хельсинга». Но на будущее: так делать нехорошо. Взрослые называют это плагиатом. Не обошлось без породистых штампов. «Ты — реинкарнация моей погибшей шесть веков назад жены» — честное слово, вот это чуть не перечеркнуло все положительные впечатления. Язык — боль. Фактография — ад. Логика — за гранью добра и зла. Познания о религии у автора такие же, как о системе высшего образования, психоанализе и работе психбольниц. То есть нулевые. Но хотя бы обыденное, бытовое можно изобразить достоверно! Даже самые простые вещи и явления исковерканы так, как будто о них пишет марсианский шпион-двоечник, только вчера внедрённый на нашу планету. Какие такие кулинарные институты? Какие вообще в США — институты? Есть университеты, колледжи, академии, школы, курсы, студии. Ни за что не поверю, что девушка, имеющая диплом повара, не может найти работу в крупном городе. Даже девочка с одной только школой за плечами легко устроится официанткой. Героиня — обладатель самой благополучной в плане трудоустройства профессии. Отчего в больнице, переоборудованной под тюрьму для вампиров, нет никаких правил безопасности? Они твёрдо решили привлекать к себе как можно больше внимания? Это государственная программа? Тогда должно быть серьёзнейшее финансирование. Энтузиасты? Всё равно должны быть фонды, спонсоры. При повальном море среди сотрудников и пациентов клинике грозят проверочные комиссии, возбуждение уголовных дел и закрытие. Не за вампиров — за антисанитарию. Весь этот живописный кошмар с трупами и руинами нежизнеспособен в реальности этого мира, в реальности мистического мира — да и вообще ни в какой реальности. «Пожилой мужчина с минуту оценивал меня внимательным взглядом, пытаясь понять, заслуживаю ли я тех минут общения с ним, за которые ему, вероятно, никто не заплатит, так как он не был частным практиком» — кто же финансировал этот банкет? Специалист — невольник, которого заставляют бесплатно работать? Психоаналитик не будет выписывать нейролептики — и вообще ничего не будет выписывать. И тем более выдавать «рецепты, подписанные чужим именем». И тем более читать нотации. И тем более звонить близким пациента. Даже если психоаналитик давний друг матери и прожженный мерзавец, которому плевать на врачебную этику, он не станет рисковать лицензией. Выписывать аминазин и диазепам в случае ночных кошмаров — это выстрел из пушки по воробьям. Столь тяжёлые средства назначаются только психиатром и то при ярко выраженных психозах. В целом, в эпизоде наблюдается неспособность последовательно создать характер: вначале перед нами предстаёт умудрённый опытом специалист, мудрый и бескорыстный, а затем он оборачивается истериком и сплетником. Та же проблема с матерью: вроде бы она позиционируется как деспотичная фанатичка, но вдруг ориентирует Лору на брак по совершенно мирским критериям успешности. На выпускной девушки заказывают себе платья от топовых модельеров. Выше говорилось, что у бедной студентки чуть ли ни гроша за душой («на частного практика даже подающей надежды студентке взять денег неоткуда») Цитировать все орфографические стилистические и пунктационные колченогости не буду, имя им легион, ограничусь парой прекрасных образчиков: «а я по-прежнему сидела на кровати, одержимая ночным кошмаром, в запутанных мыслях»; «Я подошла к апофеозу, достигнув апогея».

#лорелеяроксенбер #трансильваниявоцарениеночи #конкурстрансильвания2018

@темы: Трансильвания: Воцарение Ночи 2016

---

Сфоткай типа Маргарита Ланшери

Когда вдруг посреди занятия включается песня, под которую Лора Уилсон танцевала на разбитых стеклах в тот роковой вечер, прикосновение к сопричастности со своей Вселенной доходит до сердца и выливается в более плавные движения. ❤💃

#лорелеяроксенбер #platinumfitness #танецживота

---

Весенние грезы

Весна идет. В стеклянных лужах
Я слышу майские шаги.
Растает снег, утихнет стужа,
Сменю на туфли сапоги.

Проснутся первые тюльпаны,
Согреет солнышко теплом.
И зарубцует сердце раны
От зимних вьюг, борьбы со злом.

Люблю, как с запахом сирени
Приходит шумный, светлый май.
Бабуля, с яблочным вареньем
Мне банку смело доставай.

Пусть возвратятся птицы с юга,
Пока мы пьем цветочный чай.
Бабуля, помнишь, злилась вьюга?
А ныне за окном уж май...

Весна идет. В улыбке ветра
Я вижу майский перезвон,
Ну а пока шарфом согретой
Мне снится май, и весел он.

26.03.2018

@темы: Летопись Смутных Времен 2014

---

Красивые иллюстрации)

@темы: Трансильвания: Воцарение Ночи 2016

---

Путеводитель конкурса

Вынесу сие отдельным постом. Я попала в буклет-путеводитель по вампирским городам, сотворенный организаторами конкурса «Трансильвания-2018» и администраторами сообщества, с городом из своего романа. Прекрасный, красиво оформленный подарок. Спасибо! Очень понравилось! ❤

#лорелеяроксенбер #трансильваниявоцарениеночи #конкурстрансильвания2018

---

Танцыыыы

Э — эволюция. Воистину гневит, что из-за графика попадаешь на танцы раз в месяц (а когда и раз не случается). Не занятие, а событие века. Почаще бы...

#лорелеяроксенбер #platinumfitness #танецживота #второймесяц

---

Два месяца с Платинумом

Ровно два месяца с первого похода в «Платинум». Писать особо нечего. Разительных преображений в ощущениях и визуально по сравнению с первым месяцем не произошло. Разве что больше не нужно отсиживаться полчаса-час после занятия в раздевалке, бешено переводя сбившееся дыхание. Бодрячком влетел и домой. Силы в теле растут. 💪 Вероятно, следующий пост по изменениям будет не раньше, чем через год. Также, пользуясь случаем, покажу Вам нашу раздевалку. Здесь я еще не была на фото.

#лорелеяроксенбер #platinumfitness #второймесяц

---

10 лет на Дайри и ВК :)

Сегодня у моей странички особый день. Да-да, я помню, когда это произошло, ведь за все эти годы соцсеть стала неотъемлемой частью моего существования. Сегодня ровно десять лет с момента моей регистрации на платформе VK.com, и это повод оглянуться назад и вспомнить не только то, что произошло в сети, но и как менялась жизнь за последнее десятилетие. 19 марта 2008 года я, студентка тринадцатого Педагогического колледжа, сидела в гостях у Наташки, которая мне возьми да и порекомендуй завести страницу со словами «Потом тебя оттуда за уши не вытащишь». «Почему, с какой стати?» — подумала наивная я, а сейчас, вспоминая, улыбаюсь, всерьез пытаясь понять, была ли жизнь до ВК или не была?.. Первым сетевым именем был псевдоним Диана Дракула. А потом было много всего. Писали забором, слали граффити друг другу — когда приличные, а когда и не очень, становились персонажами фильмов и ролевили, как могли, искали Владиславов Дракул и Эдвардов Калленов в мужья, знакомились — совсем чужие друг другу люди, а потом становились друзьями. Со многими сейчас жизнь уже развела, но многие остались и составляют основной круг общения и по сей день. Потрясающе, да? Те годы подарили мне Ксюшу, Надю, Таню, к которым привел «Ван Хельсинг». Также 2008 год стал официально первым годом, когда я начала писать стихи и поэмы — сама и в соавторстве, и печатать их, делая из них полноценные книги в твердом переплете. Здесь я мечтала в моменты умиротворения, здесь я плакала в минуты одиночества. Здесь возник паблик моей поэзии и прозы год спустя. Помните, старожилы, как просила Вас голосовать за мой стих о собаках — Орфее и Приме, в карельском стихотворном конкурсе Костюнина?.. Помните, как «Ван Хельсинг» и «Сумерки» для нас всех смыслом жизни были? А «Сверхъестественное», а «Дневники Вампира»? Дальше я выпускаю четыре сборника стихов и два прозы. Я заканчиваю колледж, университет, два года работаю воспитателем, полгода консультантом в книжном магазине и уже два с половиной — в офисе микрокредитования. Мои проза и поэзия становятся все более мрачными, и душа идет через путь кризиса, отрицая добро и красоту. Потом она вернется, но путь будет тернист. Здесь я совершенствую навыки работы в фотошопе, делаю промо-ролики к своим рассказам и повестям, здесь я начинаю учиться вести паблики и быть администратором — и сколько их было? О Дженне Дэван, об Эми Гуменик, мой творческий паблик, сообщество о Кэтрин Пирс, группа скриншотов с «Короля льва», прежде чем экс-админы группы Ричарда Роксбурга пишут летом 2012 года их подменить. Нехотя я согласилась (ощущала, что влипну, если на постоянной основе, но не отказала 😱, и тогда пошло-поехало. Так я обрела паблик-дом, который веду и усовершенствую и по сей день. Сейчас страница стала своего рода рекламой и пропагандой моих взглядов и дел. Я познакомилась с тремя знаменитыми личностями. Я продолжаю писать крупную, малую прозу, сотворив около 60 рассказов, два романа, над третьим еще идет работа. В этом году я официально и окончательно вернулась к написанию поэзии, поучаствовала в вампирском конкурсе со своей книгой (да-да, я ее извлекла из внутреннего мира и написала, что казалось фантастикой для девочки-студентки, которая регистрировалась здесь десять лет назад), «Трансильвания: Воцарение Ночи». И это первый шаг в жизни моего романа, как и письма в издательство. Пусть я пока до этого не дошла, но в ближайшее десятилетие она встанет на полки книжного магазина, обещаю... Помимо этого, я вижу, как исполняются с годами мои мечты. Если бы я сейчас вернулась во времени на десять лет назад и сказала той девочке, страстно искавшей себе Дракулу в мужья в сети попыткой завоевать внимание мужской странички Анечки с седьмого граффити (земля ей пухом и добрая память), что вскоре ты вырастешь, съездишь в Прагу и в образе вампирши походишь по местам, где он ходил и танцевал, та девочка бы покрутила у виска и сказала бы: «Дано кому угодно, но не мне. Мои мечты всегда останутся мечтами». Не останутся, семнадцатилетняя я. Все получится. Год как за моими плечами осталась совершенно неимоверная великолепная, сольная поездка в Прагу с умопомрачительной фотосессией. Сейчас я работаю стабильно в могущественной компании два с половиной года, начала заниматься спортом, танцами, продолжать писать и фотографировать Москву и зарубеж. Удиви меня, Жизнь, и я тебя удивлю. Я с нетерпением жду новых и прекрасных приключений, которые принесут следующие десять лет, пока социальная сеть будет продолжать оставаться уникальным способом всем этим делиться с моими друзьями и подписчиками, с интересными людьми, которых я и по сей день обретаю, благодаря ВК. Счастливого десятого дня рождения, моя страничка. Ты видела все. Мою радость и боль. Мои слезы и разочарование. Мое восхищение и смех. Мои взлеты и падения. Неудачи и успехи. Вот такая она. Необычная и интересная жизнь.

19.03.2008-19.03.2018

#лорелеяроксенбер #10летВК

---

Соперница

Я могла бы ее ненавидеть за то, что соперница,
И за то, что ей жизнь дала танец, что мне не дала,
За один поцелуй, за томленье в сплетеньи неверное,
И за то, что от страсти ко злу устоять не смогла.

Не за ложь, что под маской скрывала, что в золоте прятала,
Не за платье алее огня, жгучий блеск диадем, —
А за то, что на вечную жизнь шанс свой редкий растратила,
И взошла по костям Его в свой белоснежный Эдем.

Как она трепетала, принять суть вампира согласная,
А потом помогала вервольфу клыками рвать плоть.
И в конце она — жертва, добро и принцесса прекрасная,
Героиня, привыкшая в спину ударом колоть.

Я могла бы ее ненавидеть за то, что соперница,
И за то, что ей жизнь дала танец, что мне не дала,
Но предательства яд вкусом горше, чем соль конкуренции,
И когда б закружил меня вальс абсолютного зла

Я б ни мига не думала о своем смертном уделе,
О спасеньи никчемной, по сути, и грешной души.
Приняла бы с кровавых клыков Его жизнь на пределе,
Умерла и воскресла — теперь меня не сокрушить.

И вплетясь в род Валерия связью с Ним мрачно-кровавою,
Раздавила б бедняжке своим каблуком я хребет,
Чтобы ложный свет не был увенчан божественной славою,
Чтобы око за око свершился вампирский обет.

19.03.2018

@темы: Летопись Смутных Времен 2014

---

В непогоду

На беспокойном море черном —
Не то мираж, не то реальный,
Корабль мрачный, беспокойный,
И хрупкий, словно бы хрустальный,
Качается по воле волн.

Ему не страшны бивни скал,
Черней проклятья непогода,
Грозы ликующий оскал,
Которым тешится природа,
И от дождя зеленый холм.

Корабль бледен, будто призрак,
И белой пены тает след —
Который был последний признак,
О том, что темный силуэт
На горизонте брошен тенью.

Исчез. Крылом лишь чайка реет,
И Солнце восстает из туч,
И ветер яростный редеет,
Летит вперед весенний луч,
И воздух с запахом сирени.

18.03.2018

@темы: Летопись Смутных Времен 2014

---

В ритме Зумбы

Когда тебе грустно, танцуй,
Тогда станет чист горизонт.
У сальсы ритм счастья воруй,
И с кумбией стань в унисон.

Когда ты счастливый, танцуй,
Собою других зажигай.
С меренге шаг точный рисуй,
И в жизнь с регетоном играй.

Танцуй и когда жизнь пуста,
У неба займи себе смысл,
С лучом ярким станет проста
Любая порочная мысль.

Танцуй, не сдавайся вовек, —
Мечте можно сдаться одной;
С колен поднимись, Человек,
Ты мыслишь — а значит, живой.

Когда сил нет быть на плаву,
Когда бездна смотрит в глаза:
«Танцую, а значит живу» —
Себе говори без конца.

17.03.2017

@темы: Летопись Смутных Времен 2014

---

VL

@темы: Трансильвания: Воцарение Ночи 2016

---

Экспериментируя с жизнью в дивном новом мире

У меня подкашиваются колени, и мне трудно дышать. Я ощущаю себя так все последние семь лет. Я прижимаюсь головой к забору и гляжу, как маленький белобрысый сорванец бьет ногой по мячу, и вздрагиваю, когда он падает. Он встает с земли, и я вижу, что его колено ссажено до крови, но он лишь упрямо и почти что с презрением во взгляде сжимает губы в тонкую полоску и, не выказав боли демонстративно, бежит за остальными детьми и за мячом по полю. Даже этим мимическим проявлением он похож на своего отца. Мини Ретт Реннер. Похоже, что я своему ребенку не передала ничего вообще. Разве что за исключением карих глаз. Льдисто-голубые, холодные и проницательные остались украшением главы нашего семейства, так и не передавшись по наследству… Ну вот. Он увидел меня. Не осталось больше смысла прятаться и наблюдать исподтишка.
Миновав ограждение, я вошла на территорию школы через ворота, и тут же Филипп практически сбил меня с ног. Поправив на нем бейсболку, одернув курточку и поцеловав в лоб, я направилась к Мистеру Карстену, держа сына за руку.
— Добрый день, Миссис Олдман. Рад видеть Вас впервые за долгое время.
— Трудно отпроситься с работы, Мистер Карстен. У мужа более свободный график. Что я упустила? Как ведет себя этот юноша?!
Упомянутый юноша тем временем с самым искренним взглядом своих карих глаз мысленно всеми силами телепатировал Мистеру Карстену не говорить матери лишнего.
— Фил, беги поиграй с ребятами в мяч.
— Ну мааам, я хочу послушать. — Тут же надулось мое белокурое творение, но я состроила самое серьезное из возможных выражений лица. Зная, что за ним может последовать, Филипп не решился прекословить и убежал на площадку.
Тогда Мистер Карстен — седеющий и полный мужчина лет пятидесяти восьми с практически всегда улыбчивым лицом — посерьезнел и задал мне один из тех вопросов, на которые я всегда ненавидела отвечать. — Что происходит в Вашей семье, Миссис Олдман? Я ни разу не решился задать этот вопрос Вашему супругу, потому что, честно признаюсь, я в жизни не встречал столь отталкивающих людей. Есть в его взгляде что-то такое, что вызывает неприятную оторопь (с чего бы вдруг? В его прошлом всего-то тысячи две наскребется жестоких экспериментов над Тестерами, в результате которых выжили единицы). Не поймите меня превратно. Филипп — хороший парень. Он — добрый, коммуникативный, дружелюбный, но эти переезды не доведут его до добра. Третья школа за последний год. Он постоянно говорит о том, как скучает по своим прежним друзьям. Мальчик легко сходится с новыми, но такая частая смена городов и школ очень влияет на его успеваемость. Он-то пассивный, то внезапно становится агрессивным, то может и заплакать, если думает, что его никто не видит. Я беспокоюсь за него, Миссис Фиона.
— Я все понимаю, Мистер Карстен. — Я потерла лоб, дабы унять раздражение от того, что правда слишком опасна, чтобы озвучивать ее вслух. — У Бретта не было шанса подняться в Оллмейне, поэтому мы были вынуждены перебраться в Аркен. Но там он работал на одних обещаниях о повышении, а здесь, в Оримане, ему предложили работу в качестве хирурга с гарантированным повышением до заведующего. Мы пытаемся идти к лучшей жизни. В первую очередь ради Филиппа. Мы искренне надеемся, что в Оримане у нас все сложится.
Вкусная ложь, дабы избежать дальнейших расспросов учителей, друзей, соседей. Мы никогда не остановимся. Мы вынуждены бежать всегда. В мире, управляемом Тестерами, Ретт Реннер — чудовище. Любому Тестеру, распознавшему в Бретте Олдмане экс-Профессора Генезиса, сына Дензела Реннера, дается разрешение стрелять на поражение. Мы не можем так рисковать. Заметив, что я помрачнела, Мистер Карстен взял меня за руку с самым доверительным взглядом.
— Вы можете мне довериться, Миссис Фиона. Вы всегда можете приходить и рассказывать все, что у Вас на душе.
Лучится улыбкой. Карстен влюблен с той же силой, что некогда Нейт. Бедный-милый-добрый Нейт. Тяжело ему пришлось, когда он понял всю правду обо мне. Жестокую правду без прикрас…
— Спасибо, Мистер Карстен. Филипп, мы уходим!
Я помахала сыну рукой, и, вскоре поравнявшись с ним, повела за руку до припаркованного у обочины дороги Мицубиси. Убедившись, что ремень безопасности надежно пристегнут, я села за руль. Мысли мои были где-то далеко, пока я опустошенным взглядом следила за дорогой. Я так устала бежать. Так устала. Будь они прокляты, сукины дети! Они никогда не дадут нам жить своей жизнью. И Ретт, и Филипп всегда будут в смертельной опасности — на волосок от гибели. Твою мать! Я едва успела вырулить в сторону от ехавшего мне навстречу и занесшегося на мою полосу пьяного говнюка в явно много повидавшей за свою жизнь черной Тойоте. Не использовав ни одного приличного слова в его адрес, проехав мимо и саданув пьянчугу багажником в бок, без дальнейших приключений я добралась до дома.
Ретт курил, сидя на диване и стряхивая пепел на ковер, задумчиво уставившись взглядом своих льдистых глаз в окно. Отпустив Филиппа немного до обеда поиграть в игрушки, я потихоньку зашла в комнату.
— Пожар устроишь.
— К чертовой матери пожар. Переедем. Будто бы впервые. — Ретт грубо схватил меня за руку и усадил к себе на колени.
— Тише ты. Филипп рядом! — Деланно возмутилась я.
— Когда он занят строительством поездов, его и землетрясением не отвлечешь. — Усмехнулся Реннер сквозь зубы.
— Что тебя гнетет?.. — Я еще с момента становления Беспрекословной всегда ощущала любое изменение в его настроении. Положив руку на его висок, я пристально вгляделась в холодные серо-синие глаза.
— Этот ушлепок, Алден, меня задрал. Он сваливает на меня кучу пациентов, кормя липовыми обещаниями о повышении, а в итоге отменяет смены, как сегодня. Использует меня, как свою личную шлюху, сваливая на меня горы канцелярской работы. Я — ученый. Я — естествоиспытатель и экспериментатор. И не собираюсь быть девочкой из эскорта для жирного урода, строящего из себя главного врача. В мои лучшие годы он бы плясал на одной ножке под звук нано-ножей, кромсающих его плоть. А сейчас я — никто. В этом сраном мире я — никто. Бегущий по лезвию от смерти. Осточертело.
— Карстен подливает масла в огонь. — Тихо прошептала я. — Он видел, как Филипп плачет и считает нас виноватыми. Конечно, мы виноваты. И да, я готова к тому, что сын потеряет кучу друзей, но я никогда не буду готова к тому, что он лишится отца. У нас не жизнь. У нас сумасшедший дом. Каждый раз провожая тебя на работу, а его в школу, у меня нет никакой уверенности в том, что мы все встретимся за ужином. Я ненавижу этот переворот. Ненавижу. Лучше бы ты сжег меня тогда в печи Ликвидации.
Я вырвалась из стального захвата рук Ретта и принялась нервно нарезать круги по комнате.
— Все твои дружки. — Ухмыльнулся экс-Профессор. — Нейт уперся рогом и желает моей смерти. Парень был фатально влюблен, а ты его нагнула. Плохая девочка Лионка. Он все еще тешит надежду, что если пришьет меня, ты останешься с ним.
— Недальновидно с его стороны. Я не раз уже говорила, что не в моих правилах менять свои решения и подвергать сомнению свой выбор.
— Лиона, Лиона… Как раньше все было понятно. А в этом новом дивном мире мы не привыкли жить. И не знаем как. Мы обучились только убегать. Лучше бы мы не выходили из спортзала никогда.
— Лучше бы… — Я села рядом и склонила голову ему на плечо…

***

Неделю спустя

С утра Ретт ушел на суточную смену. Закрыв офис микрокредитования на обед, я села за руль в состоянии тревоги, накрывшей меня с головой. Сегодня это состояние адреналиновыми скачками раздирало мою грудь в предчувствии беды. Надо ли говорить, как оно усилилось, когда Мистер Карстен объявил, что видел машину мужа у самых ворот, и отпустил Филиппа, не удосужившись проверить, кто сидит на водительском кресле, лишь бы не встречаться с Реттом тет-а-тет. Закипая от бешенства и сдерживая в груди природное желание убивать, которое не пошло на руку Кейтелин Блэквуд, я велела расклеить объявление о пропаже мальчика. Но это был совершенно тщетный и бессмысленный жест с моей стороны. Нас УЖЕ нашли. И если Филипп попал в руки знакомых мне Тестеров, они превратят мальчика в жертву насильственных экспериментов по изменению генома человека. Эти испытания были еще более безжалостными по сравнению с теми, которым подвергали нас Профессора. Одно я точно знала. Если с Филиппом что-то случится, я прекращу опережать Тестеров на пару шагов, убегая от них. Я пойду к ним навстречу с мачете. И головы полетят с плеч, как летели, когда они чуть не расправились с Реттом. Мне придется вспомнить, каково было быть Л-22043, а не Лионорой Реннер или Фионой Олдман…

От лица Ретта Реннера

— Вот ты и попался, больной ублюдок. У меня твой драгоценный сыночек. Сегодня через три часа жду тебя на заброшенном складе возле Акрахема-роуд. И тогда я позволю тебе стать жертвой генной инженерии, а не маленькому Филу. Он у тебя такой мягкотелый и доверчивый. Сразу поверил, что я — папин дружочек и с радостью решил прокатиться на шикарной тачке. Лионке, по всей видимости, настолько в радость, что ты наконец-то трахаешь ее, что о воспитании сына она совершенно забыла. Мальчик слишком простосердечен для такой отпетой семейки, которой погоня наступает на хвост. Передавай мою любовь супруге, скотина. И я жду ровно три часа. Вернее, уже два часа пятьдесят девять минут.
Выслушав сообщение, в бессильной ярости я запустил телефон в полет о стену. Я приеду не для того, чтобы стать жертвой генной инженерии. Я приеду выпустить кишки этому вонючему Тестеру. У Тестеров всегда было рабское мышление. Они всегда принадлежали Профессорам. И они никогда не смогут добиться ничего в своих испытаниях, потому что они — всего лишь стадо, лишенное разума. Радовало только одно. Что Лиона сейчас, пусть и сходит с ума, не зная, где искать сына, но остается максимально далеко от Акрахема-роуд…

От лица Лионоры Реннер

Я тщетно звонила Ретту, пытаясь предупредить о беде. Номер абонента оказался вне зоны действия сети. Я добралась даже до его больницы. Мистер Жирный Урод встретил меня возле стойки регистрации и сообщил, что муж отпросился и уехал в жуткой спешке. Я потеряла связь с реальностью. Я нарезала круги вокруг больницы, чувствуя, как давит в солнечном сплетении, а в голове будто расползается, готовая порваться, тончайшая мозговая ткань. Я не знаю, где мой мальчик, и что с ним. А теперь еще и Ретт уехал, не пойми куда, ничего мне не сообщив. Я была готова грызть стены больницы. Или резать нано-ножами на части Мистера Жирного Урода. Что угодно, лишь бы не слоняться, как обреченная, вокруг хирургического отделения Первой Городской Больницы Оримана. Но, естественнно, я не имела права тратить силы на такие бесполезные, по своей сути, занятия, когда вся моя семья находилась в жутчайшей опасности… Дай мне знак, Господи, если слышишь меня. Прошу…

Четыре часа спустя

Всевышний услышал меня четыре часа спустя. Входящий звонок от неизвестного абонента заставил меня подскочить на месте и трясущимися руками снять трубку. Тридцать секунд спустя в ней раздался насмешливый голос Нейта.
— Здравствуй, моя драгоценная Лионора.
— Нейт…
— Полагаю, ты хочешь знать, что случилось с мужской частью твоей замечательной семьи. Ты еще можешь спасти сына. Я жду тебя на заброшенном складе возле Акрахема-роуд. К сожалению, не могу того же обещать насчет Ретта Реннера. Когда он проснется, он превратится в чудовище. Гораздо более худшее чудовище, нежели то, которым он был под сывороткой бесчувствия. Та отнимала чувства, но я ее усовершенствовал, работая над ней пять лет, пока ты рожала и наслаждалась жизнью, играя с нами, твоими друзьями, в прятки. Теперь она лишает и разума. Его будто всю жизнь учили быть Беспрекословным. Р-20054 легко расстался со своей жизнью и свободой в обмен на спасение своего сына. В этот момент я видел в стальных глазах человеческую слабость. Он оказывается может быть таким никчемным, когда дело касается родной крови.
— Он может быть хорошим отцом, когда дело касается родной крови. Я в нем никогда не сомневалась и всегда была готова отдать за него жизнь. А кто готов ради тебя, Нейт?.. Спасибо за адрес, а то я абсолютно не знала, куда мне податься. У меня к тебе будет небольшая просьба, мой дорогой друг. Найди и надень свой лучший костюм. В гроб всегда кладут в лучшем. Я еду.
Пристегнув ремень безопасности, я вдавила педаль газа по максимуму и не сбавляла темпа, пока впереди не показалось заброшенное здание склада у обочины Акрахема-роуд.
Внутри оказалось темно, но по мере продвижения по складу тьма постепенно рассеивалась, и мои глаза, привыкшие видеть в любой экстренной ситуации, даже без света, различили неприметную дверь в стене.
Рванув ручку на себя, глазам моим предстал операционный стол, на котором неподвижно лежал мой муж, к телу которого были подведены трубки и шприцы. Забившись в угол, с заклеенным скотчем ртом Филипп надрывно плакал. Сквозь толпу Тестеров я рванула к сыну и крепко его обняла, прежде чем поднять злые и покрасневшие от слез глаза на ухмыляющегося Нейта. — Тебе было так важно нас уничтожить? Ты не нашел в себе стальных яиц, чтобы положить свой взгляд на другую бабу? Да что же ты за мразь такая, чтобы на глазах у ребенка проводить эксперименты над его отцом?!
Победно улыбнувшись, он покачал головой. — Ретт Реннер должен был умереть еще в тот день, когда случился мятеж Тестеров. Спасти его было твоей величайшей ошибкой, но я тебя прощаю. В знак моей дружбы и любви я отпускаю и тебя, и мальчика. Если бы я его тронул, у меня, полагаю, совсем бы не было никаких шансов. Я подожду, пока ты поменяешь решение и станешь моей. Рано или поздно это случится, ведь Ретта Реннера ни ты, ни Фил больше не увидите. Теперь Р-20054 — чудовище, опасное для Вас обоих. Идите же. Я позвал тебя, чтобы ты могла забрать ребенка и увидеть своими глазами, что тело Р-20054 теперь пожертвовано науке и является собственностью Нео-Генезиса. У тебя больше нет мужа. Ты свободна, Ли.
— Милый, пожалуйста, закрой глаза. — Я поцеловала сына в лоб. — И, что бы ни случилось, не открывай, пока мама не скажет.
Удостоверившись, что он выполнил мое поручение (он всегда был смышленным мальчиком), я обернулась к Нейту.
— Я вижу, милый друг, ты науку любишь? А как ты отнесешься к нано-ножам? Я думаю, тебе ради украшения нужно подрезать язык. Ну и что-нибудь еще. Особо важное.
По аналогии с моими Ретт в домашних условиях воссоздал еще около десяти нано-ножей, легко управляемых силой мысли и сознания. И все они, как заколки, держали мою прическу. До этого момента.
Преодолев расстояние между мной и Тестерами, маленькие пыточные инструменты поползли под одежду. Эти змейки любят кромсать плоть. Маленькая Кейти была от них не в восторге. Не были в восторге и Тестеры с Нейтом во главе, по ошибке решившие, что у беспомощной и подавленной горем матери и жены нет при себе никакого оружия. Напрасно они пытались стряхнуть с себя холодные и неумолимые нано-ножи. Когда те пришли в действие, добравшись до незащищенных участков тела — голов, шей, груди, животов, половых органов, они приступили кромсать. Комната моментально приобрела зловещие оттенки красного. И я знала, что змейки не остановятся, пока в теле есть хоть капля дыхания. Обняв Филиппа и прижав его голову к себе, чтобы не смотрел, я со слезами на глазах смотрела на безжизненное тело собственности Нео-Генезиса. Когда перемолотый фарш, оставшийся от Тестеров, попадал на пол, я подошла к столу и одним пальцем приподняла левое веко Ретта. Все было действительно плохо. Глазное яблоко стало красным. Нейт не блефовал. Рассудок моего мужа был где-то далеко. Внезапно зрачок его сузился, реагируя на свет. Чудовище пробуждается…
— Прости меня. Я люблю тебя. Я не сдамся, Ретт, пока ты не вернешься ко мне. Живым, настоящим, разумным. Я найду способ. Ради тебя и ради Филиппа. — Коснувшись губами холодного лба и проведя рукой по светлым непослушным волосам, я последний раз с любовью посмотрела на него. В капельнице кончался «Таназин», удерживающий тело Ретта в состоянии глубокого сна. Пребывая будто в иной реальности, вскрыв новую тару, найденную под столом, я заправила ею капельницу. Дыхание Реннера старшего из поверхностного снова стало глубоким. Он повторно погрузился в сон. Больше нам здесь было делать нечего. В ближайшее время мне придется связаться с Тестерами и угрозой заставить их выдать мне (или изобрести, если они слишком медлительны для течения прогресса) сыворотку противоядия. Пока же его здесь никто не найдет. Я отвезу Филиппа домой и буду искать способ. Взмахнув рукой, я силой мысли подняла окровавленные нано-ножи в воздух и отдала им приказ вплестись мне в волосы. Держа Филиппа за руку, я вышла из помещения, закрыв дверь на засов и приставив к ней все, что только смогла найти на полу. Надолго капельница его не удержит. Главное, чтобы удержала дверь… Мицубиси бесшумно заскользила по трассе, унося нас с Филиппом далеко от склада у обочины Акрахема-роуд…

14/03/2018

@темы: Не закрывай глаза или Кошмарные Сказки 2019

---

Как хорошо в момент покоя...

Как хорошо в момент покоя,
Когда сиреневая мгла
Застелет небо голубое,
Плыть по земле, что расцвела.

Когда весенний май душистый
Вдыхаешь в сердце во хмелю,
Когда вечерний золотистый
Закат тебе звенит: «Люблю!»

Где упоительная сладость
Весной тоскливо щемит грудь.
Где пенье птиц и ветра радость —
Вся человеческая суть.

С рекой вольюсь в поток проворный,
С листом на землю упаду,
Я с ветром стану непокорной,
У Солнца счастье украду.

И воссияю светом ясным
Над долом, лесом и рекой.
И мир во мне опять прекрасным
Вдруг станет, воскресив покой.

В сиреневатой дымке неба
Я разольюсь златым лучом,
Что прорастит колосья хлеба,
Не сожалея ни о чем.

И буду петь, плясать и плакать,
Водить с Луною хоровод,
И принимать в метель и слякоть,
Что этот — лучший в мире год.

14.03.2018

@темы: Летопись Смутных Времен 2014

---

Песня птицы Сирин

Верни меня, прекрасный край,
Туда, где все еще возможно...
Где каждый миг похож на рай,
Где просто даже то, что сложно.

Верни меня, мой Пражский Град,
Скучаю я по красным крышам —
Над ними Петршинский сад
Весной цветеньем тихо дышит.

И в Николаевский Собор,
Где танец танцевал Маэстро,
Верни меня. Ведь до сих пор
Не нахожу я дома места.

Верни меня на Карлов мост
К безмолвным статуям и Влтаве.
Хочу быть птицей Алконост,
Но сердцем птица Сирин правит.

В Москве я — тень минувших дней;
Огонь мой в пропасти Мацоха
Зарыл кудрявый Гименей...
Без Праги мне сегодня плохо.

Я не хочу писать стихи,
Во мне и воли к жизни мало, —
Милей рифмованной строки
Закат над набережной Влтавы.

Где танец белых лебедей
Сопровождает каждый вечер.
Ее из снов сшил чародей
И возложил ко мне на плечи.

Я даже думать побоюсь,
Что с ней расстались мы навечно.
О Праге плачу... И смеюсь...
И говорю: «До скорой встречи!»

13.03.2018

@темы: Летопись Смутных Времен 2014

---

Новый выход на публику шикарного мэна

---

Фотосессия в Априори

Вчера я дождалась снимков с фотосессии Андрея Милевского в танцевальной студии «Apriori», где провела потрясающее седьмое марта, танцуя Зумбу, сопровожденную фуршетом. Фотки вышли отличные и непомерно позитивные, за что огромное спасибо фотографу и невероятной Майе, вдохновившей на поход. Когда есть такие фотоматериалы — есть и что вспомнить. Весна — повод внести яркие изменения в свою жизнь. 🌱🌞

#лорелеяроксенбер #platinumfitness #aprioridancestudio #фотосессия #2018

---

Отравление реальностью

По линии света ползу я из мрака,
Стремглав покидая свой скорбный удел,
Улыбка снаружи, чумная собака
Внутри — средь руин, искалеченных тел.

Чужой остаюсь я всегда и навечно, —
Мир светлый исторгнул помеченых злом;
Три ада под маской добра безупречной,
И тошно мне лгать, будто склеен разлом.

В сосуд человеческий, слабый, мне влили,
Подвластный одним лишь Богам чувств поток,
Кипящий неистовства бред, боль бессилья,
Яд злобы растленной, сандал и Восток.

И рвется тончайшая ткань по изнанке —
Здорового тела; ума, что был чист;
Кипит в жилах ненависть — грех христианки,
Ко всем живым людям и бьет, словно хлыст.

И в пламени тьмы год от года сгорая,
Душа обрела себе мир средь долин;
Заснеженных гор, что казались мне раем,
Где жил Богом проклятый мой властелин.

Ему я молилась, как инок иконе,
Шептала во сне его имя в бреду,
Лик Ворона в позолоченой короне
Был символом жизни, пророча беду.

Корми меня с рук человеческой плотью,
Отец мой, насытить утробу позволь,
Пусть белое платье порвется в лохмотья,
Обагрится кровью — как скажет король.

Добродетель и нежность падут жертвой злобе,
На костях будет выстроен гиблый наш мир,
А давай будем сечь, сажать на кол и гробить,
А давай нашу сальсу по трупам и пир?..

И окончи мой вздох поцелуем кровавым, —
Смерть принять с рук хозяина вены кричат,
Я всегда шла вперед с именем Владислава,
Завещаю над телом последний обряд —

Не прощайся с душою, разлука не вечна,
А растли мою детскую все еще плоть, —
И расправят тогда мои мертвые плечи
Свои крылья, меня унося в свой полет...

10.03.2018