Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
пятница, 24 июня 2016
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
... Были сделаны фотографии одного из павильонов на фоне цветов — еще одна невольная интерпретация любимейших фото из Петербургского паблика. (с) Л.Роксберова
ЗЫ: Мое третье, если что.
ЗЫ: Мое третье, если что.
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
8. Старый Арбат (Москва)
ул. Старый Арбат
м. Арбатская
История Арбата насчитывает более пяти столетий — с 16 века здесь селились кузнецы и ремесленники, а при Иване Грозном появилась даже обширная стрелецкая слобода. В наше время это популярная среди туристов пешеходная улица, протяженностью 1,2 км. от площади Арбатские ворота до Садового кольца со множеством сувенирных лавок, кафешек и магазинчиков.
Пройти весь путь и сделать больше 150 фотографий удалось всего лишь за час. Погода располагала, летний день и настроение тоже приложились, и вот была совершена вылазка на излюбленный творческими личностями проспект. Художники, в основном, там обитают и рисуют по выходным. Но и без них улица не страдала отсутствием народа. Суетливые прохожие, работающие заведения, из которых доносятся звуки музыки, круглые арки-ворота, украшенные корзинами с цветами. И здания под светом умирающего в закатных лучах солнца. Возле здания театра у фонтана сидели две девушки в средневековых нарядах, золота и парчи, и париках, что-то оживленно обсуждая. Возможно, что это какие-то актрисы. Разные здания восхищали меня, ибо сама улица невероятно красива, но больше всего приглянулся возвышавшийся над улицей пик МГУ. Вовсю своим черным бизнесом занимались фотографы с голубями. (Больше ни за что!). Отмахивалась от них, как от мух назойливых... На обратном пути даже зафотографировала несколько работ таланта, рисующего цветным аэрозольным баллончиком. В целом, описывать нечего. Из всех достопримечательностей — красота зданий улиц, а на нее лучше раз взглянуть, чем сто раз о ней прочесть...
В конце вернулась на Новый Арбат, где провела несколько месяцев на курсах ACE, и где получала зарплату в главном офисе сети книжных магазинов МДК. Там сфотографировала церковь и ее волшебно-зеленые двери. До иллюминации, которая так восхищала зимними ночами, дело не дошло, так как даже в девятом часу вечера еще ярко светило солнце. Пока планов на будущее строить не буду. Неизвестно, куда за лето и еще сколько раз закинет жизнь. Но поездкой с Арбата и ее фотографиями охотно делюсь.
Л.Роксберова
22.06.2016
ул. Старый Арбат
м. Арбатская
История Арбата насчитывает более пяти столетий — с 16 века здесь селились кузнецы и ремесленники, а при Иване Грозном появилась даже обширная стрелецкая слобода. В наше время это популярная среди туристов пешеходная улица, протяженностью 1,2 км. от площади Арбатские ворота до Садового кольца со множеством сувенирных лавок, кафешек и магазинчиков.
Пройти весь путь и сделать больше 150 фотографий удалось всего лишь за час. Погода располагала, летний день и настроение тоже приложились, и вот была совершена вылазка на излюбленный творческими личностями проспект. Художники, в основном, там обитают и рисуют по выходным. Но и без них улица не страдала отсутствием народа. Суетливые прохожие, работающие заведения, из которых доносятся звуки музыки, круглые арки-ворота, украшенные корзинами с цветами. И здания под светом умирающего в закатных лучах солнца. Возле здания театра у фонтана сидели две девушки в средневековых нарядах, золота и парчи, и париках, что-то оживленно обсуждая. Возможно, что это какие-то актрисы. Разные здания восхищали меня, ибо сама улица невероятно красива, но больше всего приглянулся возвышавшийся над улицей пик МГУ. Вовсю своим черным бизнесом занимались фотографы с голубями. (Больше ни за что!). Отмахивалась от них, как от мух назойливых... На обратном пути даже зафотографировала несколько работ таланта, рисующего цветным аэрозольным баллончиком. В целом, описывать нечего. Из всех достопримечательностей — красота зданий улиц, а на нее лучше раз взглянуть, чем сто раз о ней прочесть...
В конце вернулась на Новый Арбат, где провела несколько месяцев на курсах ACE, и где получала зарплату в главном офисе сети книжных магазинов МДК. Там сфотографировала церковь и ее волшебно-зеленые двери. До иллюминации, которая так восхищала зимними ночами, дело не дошло, так как даже в девятом часу вечера еще ярко светило солнце. Пока планов на будущее строить не буду. Неизвестно, куда за лето и еще сколько раз закинет жизнь. Но поездкой с Арбата и ее фотографиями охотно делюсь.
Л.Роксберова
22.06.2016
вторник, 21 июня 2016
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Обзор мест: День восьмой.
Планируемая дата: 22.06.2016.
Прекрасное место для "Эстетики улиц", которое не успела посетить в предыдущий раз. ЗАВТРА!
Планируемая дата: 22.06.2016.
Прекрасное место для "Эстетики улиц", которое не успела посетить в предыдущий раз. ЗАВТРА!
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
7. ВДНХ (Москва)
пр. Мира, 119
м. ВДНХ
Выставка достижений народного хозяйства открыта для посещений с 1939 года.
С 1939 по 1959 — Всесоюзная Сельскохозяйственная Выставка (ВСХВ)
С 1959 по 1991 — Выставка Достижений Народного Хозяйства СССР (ВДНХ СССР)
С 1992 по настоящее время — Всероссийский Выставочный Центр (ВВЦ)
Идея построения подобной выставки назревала с 1934 года.
На ВВЦ я оказалась на обратном пути из парка «Отрада», где сделала тоже немало красивых фото. Вписав себе в планы еще и Арбат, даже не могла представить, что что-то пойдет не так. А оно пошло. Во-первых грянула великая духота, градусов под сорок, и еще с «Отрады» возвращаясь, карабкаясь по склону, кровь била в виски. Здесь был небольшой отдых на лавочке рядом с пожилой парой, пришедшей на чей-то концерт. Прогулка была очень душной, даже фотографировалось с трудом и не писалось вообще. Но основные места все-таки были запечатлены: Павильон Центральный, Павильон Украины №58, №63, самый красивейший — Павильон «Культура», проектирование которое сильно смахивает на беседку из Парка Горького, откуда были взяты замечательные белые фотоснимки, включая внутренний фонтан, павильоны Карелии, Армении. Были сделаны фотографии одного из павильонов на фоне цветов — еще одна невольная интерпретация любимейших фото из Петербургского паблика.
Дошла и до Центрального Фонтана, сделав фотографии почти со всех сторон. Хотелось с разбегу прямо нырнуть туда и освежиться, но, увы, я здравомыслящая. 😆 В конце пути наткнулась на макеты самолета и ракеты. На выступление артистов прямо посреди площади, когда начинало темнеть. Здорово так!)
Все. С недавних времен, я — полноценный корреспондент. Вот так задумаешься, начнешь фотографировать светящиеся шары, а они, оказывается, часть интерьера кафе, владелец которого уже спрашивает, в какую газету они попадут. 😆 В инстаграмную, быть может. Волк «Ну ты это, если че, заходи» - претендент на пост в Инсте. А на обратном пути села батарея фотоаппарата. Вот так вот случается, дамы и господа! Фотосъемку завершала уже на телефоне. Потом природа сделала бонусную скидку. Ливанул дождь, как из ведра, и на все это безобразие я уже взирала из-за окна МакДональдса с мороженым и коктейлем, думая о приятном далеком, хотя, может, уже и не настолько далеком...
Следующая моя поездка точно отправит меня на Арбат. Для «Эстетики улиц» грех туда не сходить, а вечерняя иллюминация там просто потрясающая.
С Вами была Л.Роксберова
Ее фотографии и непутевые заметки.
18.06.2016
пр. Мира, 119
м. ВДНХ
Выставка достижений народного хозяйства открыта для посещений с 1939 года.
С 1939 по 1959 — Всесоюзная Сельскохозяйственная Выставка (ВСХВ)
С 1959 по 1991 — Выставка Достижений Народного Хозяйства СССР (ВДНХ СССР)
С 1992 по настоящее время — Всероссийский Выставочный Центр (ВВЦ)
Идея построения подобной выставки назревала с 1934 года.
На ВВЦ я оказалась на обратном пути из парка «Отрада», где сделала тоже немало красивых фото. Вписав себе в планы еще и Арбат, даже не могла представить, что что-то пойдет не так. А оно пошло. Во-первых грянула великая духота, градусов под сорок, и еще с «Отрады» возвращаясь, карабкаясь по склону, кровь била в виски. Здесь был небольшой отдых на лавочке рядом с пожилой парой, пришедшей на чей-то концерт. Прогулка была очень душной, даже фотографировалось с трудом и не писалось вообще. Но основные места все-таки были запечатлены: Павильон Центральный, Павильон Украины №58, №63, самый красивейший — Павильон «Культура», проектирование которое сильно смахивает на беседку из Парка Горького, откуда были взяты замечательные белые фотоснимки, включая внутренний фонтан, павильоны Карелии, Армении. Были сделаны фотографии одного из павильонов на фоне цветов — еще одна невольная интерпретация любимейших фото из Петербургского паблика.
Дошла и до Центрального Фонтана, сделав фотографии почти со всех сторон. Хотелось с разбегу прямо нырнуть туда и освежиться, но, увы, я здравомыслящая. 😆 В конце пути наткнулась на макеты самолета и ракеты. На выступление артистов прямо посреди площади, когда начинало темнеть. Здорово так!)
Все. С недавних времен, я — полноценный корреспондент. Вот так задумаешься, начнешь фотографировать светящиеся шары, а они, оказывается, часть интерьера кафе, владелец которого уже спрашивает, в какую газету они попадут. 😆 В инстаграмную, быть может. Волк «Ну ты это, если че, заходи» - претендент на пост в Инсте. А на обратном пути села батарея фотоаппарата. Вот так вот случается, дамы и господа! Фотосъемку завершала уже на телефоне. Потом природа сделала бонусную скидку. Ливанул дождь, как из ведра, и на все это безобразие я уже взирала из-за окна МакДональдса с мороженым и коктейлем, думая о приятном далеком, хотя, может, уже и не настолько далеком...
Следующая моя поездка точно отправит меня на Арбат. Для «Эстетики улиц» грех туда не сходить, а вечерняя иллюминация там просто потрясающая.
С Вами была Л.Роксберова
Ее фотографии и непутевые заметки.
18.06.2016
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
понедельник, 20 июня 2016
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Парк "Отрада". Место давних прогулок 2013-2014, которое тоже решила запечатлеть, привнося в коллекцию новые фото, когда последние были сделаны в 2010, зимой, и хранятся в альбомах этой же группы. Да, быть может, никаких ярких цветов и вычурных построек, но все же есть какое-то ощущение уюта и мирности. Это то самое место, где был написан один из первых рассказов - "Маки". Ага, те самые, что маньяки. Еще одна эпоха жизни, связанная с... Только если раньше выкладывала места раннего детства, это демонстрация совсем недавних лет. В каждом возрасте есть свое место души. Это было местом 23 лет...
Л.Роксберова
18.06.2016
Л.Роксберова
18.06.2016
воскресенье, 19 июня 2016
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
суббота, 18 июня 2016
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Обзор мест: День седьмой.
Планируемая дата: 18.06.2016.
И попробуем успеть!
Планируемая дата: 18.06.2016.
И попробуем успеть!
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Вот это грим. Одним словом, ничоси...
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
четверг, 16 июня 2016
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
6. Красная Площадь (Москва)
ул. Красная площадь
м. Охотный ряд
Стены Кремля Красной Площади были возведены в эпоху Ивана III (конец XV – начало XVI века). Столько времени миновало с тех пор, но все еще стоит нерушимо наша прекрасная площадь Красная.
Погода снова солнышком улыбнулась путешественнику по Москве. Испугав предыдущими дождливыми днями, заставила одеться теплее, ну да не велика беда. Запись вела по окончанию этого долгого тура, уже на выходе. Сейчас модернизируем. Переход через шоссе к Красной площади сопровождался пересечением с иностранной культурой, которая ответила, что рашн вообще не спик, но потом, с горем пополам, спуск все ж таки был найден. И путь пролег под мостом с видом на театр Эстрады, где я посетила концерт Патрика Фиори энное количество лет назад, и на Москву-реку, уже неоднократно попавшую в кадр в ранних поездках.
Вдоль величественно возвышающихся стен растут ели. А кроме зеленых еще и необыкновенного голубого цвета. За свою редкость и уникальность они несколько раз попали в фотоотчет. Вдоль стены до входа на саму площадь я гуляла долго, поражаясь высоте этой непреодолимой громадины, а затем проскользнула внутрь... Красная, значит Красивая... Воистину... Сады... Театр... Высоченные здания из красного кирпича. Завороженная красным цветом, я сделала как по мне так бесконечное количество из серии снимков красного цвета. Сердце Москвы Златоглавой — истинный приют для туристов и глазам отрада. То здесь, то там слышится англоязычная речь. На входе в музей военной истории громкоговоритель вещал даже на французском. Все-таки славимся мы своей интернациональностью и дружелюбием!..
Из этих избушек продают плохо пахнущую, дурную шаурму, но сами палатки в стиле деревенских домиков с соломенными крышами выглядят сошедшими с иллюстраций сказок! И это так здорово!
Сделав несколько шагов под двуглавой башней, вернувшись шагов на сто назад, я оказалась на площади, где моим глазам предстали три величественных построения. Спасская Башня с курантами, Собор Василия Блаженного и ГУМ. Спасская Башня и ее часы, ежегодно поздравляющие нас с Новым годом по телевидению были взяты со стольких ракурсов, что можно проследить по минутным стрелкам, как прошло 20 минут в попытках взять самый-пресамый удачный ракурс!
Отдельно хочется отметить здание ГУМа. Настоящий резной дворец, будто бы в стиле вычурной готики, снимая который просто невозможно остановиться и сказать себе «стоп».
Экскурсия по собору Василия Блаженного и даже сам вход в собор оказались, по некоторым причинам, не вписавшимися в бюджет, но мне хватило и вида снаружи для легкого обморока. Памятник Минину и Пожарскому, резные узорчатые башенки и купола собора! Чудо русской архитектуры. Можно было бы сделать прекрасные фотографии издали, но ремонтные работы, проходившие в это время на Красной площади немного помешали делу, поскольку собор был огорожен. Пришлось делать фото впритык и исхитряться сфотографировать из-за заграждения, чтобы заграждение не слишком мелькало в кадре. Надеюсь, что удалось...
До Царь-пушки и той стороны стены, за которую можно проникнуть через Александровский сад, добраться, увы, не удалось. Вход закрылся в 17:00, а жаль. Но надеюсь снимки красных и искусно выполненных зданий компенсируют отсутствие одной какой-то пушки.
И верю в то, что не так и много потеряла...
Столкнулась с удивительным фактом. Посадила фотоаппарат за пару часов. Столь яростным было фотографирование! 😆
Вечный огонь посетила уже на выходе. Даже на какое-то время испугалась, что он там внутри, на той территории, куда я уже не успела, но нет... Несколько выездов фотографируя воду, включая снимки с усадьбы «Алтуфьево» и различнейшие ракурсы Москвы-реки, нельзя хотя бы раз не сфотографировать то самое второе, на что можно смотреть бесконечно...
— Этот вечный огонь, нам завещанный одним,
Мы в груди храним...
И не только мы его храним, дамы и господа... Безмолвные хранители огня в форме стоят по обоим бокам этого памятника на страже памяти нашей истории, поддерживая огонь. Они молчаливы и неподвижны. Издалека даже можно задаться вопросом: «А вообще, моргают ли они?». На первый взгляд этих молодых парней можно принять за манекены, но если достаточно присмотреться, то они следят. На самом деле, следят. Поддерживая нашу историю, поддерживают наш вечный огонь!
На обратном пути мое внимание на себя обратил и фонтан. Недавно выкладывая фотографии с поездок по Москве за прошлые годы, статуи лошадей были засняты, но так как это был декабрь, перед самым кануном Нового года, ничто даже не намекало на то, что это может быть фонтан. А вот сейчас, в летний период, вода столбами взмывает до небес и на фоне солнца, едва проглядывающего через тяжелые и темные облака, создает сюрреалистическую картину природной красоты, мимо которой пройти и остаться равнодушной просто невозможно...
Выбрав крайне неудобную обувь, я запомнила каждый миллиметр брусчатки на себе доподлинно и принесла частицу Красной Площади даже домой, в виде еле ступающих ног.
Но я ни о чем не жалею. Все было прекрасно, и осталось лишь одно дело перед самым ответственным делом. Поделиться продуктами своего фото-творчества с миром и привнести в просторы интернета еще один кусочек красоты лично от меня!
Л.Роксберова и ее непутевые заметки.
10.06.2016
ул. Красная площадь
м. Охотный ряд
Стены Кремля Красной Площади были возведены в эпоху Ивана III (конец XV – начало XVI века). Столько времени миновало с тех пор, но все еще стоит нерушимо наша прекрасная площадь Красная.
Погода снова солнышком улыбнулась путешественнику по Москве. Испугав предыдущими дождливыми днями, заставила одеться теплее, ну да не велика беда. Запись вела по окончанию этого долгого тура, уже на выходе. Сейчас модернизируем. Переход через шоссе к Красной площади сопровождался пересечением с иностранной культурой, которая ответила, что рашн вообще не спик, но потом, с горем пополам, спуск все ж таки был найден. И путь пролег под мостом с видом на театр Эстрады, где я посетила концерт Патрика Фиори энное количество лет назад, и на Москву-реку, уже неоднократно попавшую в кадр в ранних поездках.
Вдоль величественно возвышающихся стен растут ели. А кроме зеленых еще и необыкновенного голубого цвета. За свою редкость и уникальность они несколько раз попали в фотоотчет. Вдоль стены до входа на саму площадь я гуляла долго, поражаясь высоте этой непреодолимой громадины, а затем проскользнула внутрь... Красная, значит Красивая... Воистину... Сады... Театр... Высоченные здания из красного кирпича. Завороженная красным цветом, я сделала как по мне так бесконечное количество из серии снимков красного цвета. Сердце Москвы Златоглавой — истинный приют для туристов и глазам отрада. То здесь, то там слышится англоязычная речь. На входе в музей военной истории громкоговоритель вещал даже на французском. Все-таки славимся мы своей интернациональностью и дружелюбием!..
Из этих избушек продают плохо пахнущую, дурную шаурму, но сами палатки в стиле деревенских домиков с соломенными крышами выглядят сошедшими с иллюстраций сказок! И это так здорово!
Сделав несколько шагов под двуглавой башней, вернувшись шагов на сто назад, я оказалась на площади, где моим глазам предстали три величественных построения. Спасская Башня с курантами, Собор Василия Блаженного и ГУМ. Спасская Башня и ее часы, ежегодно поздравляющие нас с Новым годом по телевидению были взяты со стольких ракурсов, что можно проследить по минутным стрелкам, как прошло 20 минут в попытках взять самый-пресамый удачный ракурс!
Отдельно хочется отметить здание ГУМа. Настоящий резной дворец, будто бы в стиле вычурной готики, снимая который просто невозможно остановиться и сказать себе «стоп».
Экскурсия по собору Василия Блаженного и даже сам вход в собор оказались, по некоторым причинам, не вписавшимися в бюджет, но мне хватило и вида снаружи для легкого обморока. Памятник Минину и Пожарскому, резные узорчатые башенки и купола собора! Чудо русской архитектуры. Можно было бы сделать прекрасные фотографии издали, но ремонтные работы, проходившие в это время на Красной площади немного помешали делу, поскольку собор был огорожен. Пришлось делать фото впритык и исхитряться сфотографировать из-за заграждения, чтобы заграждение не слишком мелькало в кадре. Надеюсь, что удалось...
До Царь-пушки и той стороны стены, за которую можно проникнуть через Александровский сад, добраться, увы, не удалось. Вход закрылся в 17:00, а жаль. Но надеюсь снимки красных и искусно выполненных зданий компенсируют отсутствие одной какой-то пушки.
И верю в то, что не так и много потеряла...Столкнулась с удивительным фактом. Посадила фотоаппарат за пару часов. Столь яростным было фотографирование! 😆
Вечный огонь посетила уже на выходе. Даже на какое-то время испугалась, что он там внутри, на той территории, куда я уже не успела, но нет... Несколько выездов фотографируя воду, включая снимки с усадьбы «Алтуфьево» и различнейшие ракурсы Москвы-реки, нельзя хотя бы раз не сфотографировать то самое второе, на что можно смотреть бесконечно...
— Этот вечный огонь, нам завещанный одним,
Мы в груди храним...
И не только мы его храним, дамы и господа... Безмолвные хранители огня в форме стоят по обоим бокам этого памятника на страже памяти нашей истории, поддерживая огонь. Они молчаливы и неподвижны. Издалека даже можно задаться вопросом: «А вообще, моргают ли они?». На первый взгляд этих молодых парней можно принять за манекены, но если достаточно присмотреться, то они следят. На самом деле, следят. Поддерживая нашу историю, поддерживают наш вечный огонь!
На обратном пути мое внимание на себя обратил и фонтан. Недавно выкладывая фотографии с поездок по Москве за прошлые годы, статуи лошадей были засняты, но так как это был декабрь, перед самым кануном Нового года, ничто даже не намекало на то, что это может быть фонтан. А вот сейчас, в летний период, вода столбами взмывает до небес и на фоне солнца, едва проглядывающего через тяжелые и темные облака, создает сюрреалистическую картину природной красоты, мимо которой пройти и остаться равнодушной просто невозможно...
Выбрав крайне неудобную обувь, я запомнила каждый миллиметр брусчатки на себе доподлинно и принесла частицу Красной Площади даже домой, в виде еле ступающих ног.
Но я ни о чем не жалею. Все было прекрасно, и осталось лишь одно дело перед самым ответственным делом. Поделиться продуктами своего фото-творчества с миром и привнести в просторы интернета еще один кусочек красоты лично от меня!Л.Роксберова и ее непутевые заметки.
10.06.2016
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Церковь евангельских христиан-баптистов "Голгофа". Прийти, обойти и покориться. Столько ракурсов взяла. Фотографии стен без крыши вообще создают ощущение европейских картин, которые часто вижу в пабликах фотографий, что творят из меня фотографа. Глядя на творения рук чужих, я начинаю получать представления о том, КАК именно нужно фотографировать, с какой стороны подходить к объекту. И это все-таки важно... И вот, облазав все газоны, делюсь с Вами следующим...
Л.Роксберова
10.06.2016
Л.Роксберова
10.06.2016
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
10:51
Доступ к записи ограничен
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
В английском языке слова passion (страсть) и possession (одержимость) имеют много общих букв в корне и схожи звучанием. В то время, как глагол possess в сочетании с личным местоимением me (я, мной) переводится, как «обладай мной». И в этой фразе заключена игра слов, потому что словосочетание может употребляться и в значении добровольного согласия жертвы на овладение ей и ее душой темной силой: бесом или демоном. Данный процесс именуют одержанием. И точно также эта фраза может быть употреблена в контексте сексуального характера. Так где же грань между страстью и одержанием демоном?.. Насколько удалены эти понятия друг от друга? Выключи свет и погаси свечи. И тогда все станет предельно ясно. Грани не существует. Страсть и одержимость — синонимы друг друга. А демон уже нашел и отвел себе потаенный уголок в недрах твоей души…
— Господи правый, упаси душу грешную раба твоего. Раньше я не верил, грешил, богохульствовал, предавался зеленому змию и прочим порокам человеческим, покуда не потерял мою Молли… После этого я потерял весь мир и себя самого. Если бы не моя дочь, я бы не сумел вновь расправить крылья и увидеть длань ангела-хранителя, распростертую над моей головой. Только ради моей Лоры я живу… Она — единственная моя отрада. И лишь ради нее я встал на этот путь. Корни зла слишком прочны. И это зло бродит не-мертвым и неупокоенным по земле. Господи, прости, что раньше я не верил в нечистые силы. Теперь я знаю, что они властвуют безраздельно. Смерть Молли это доказала. Ведь когда я всадил нож в сердце моей жены, она выглядела, словно оживший ужас. Она была похожа на мужчину. На неживого мужчину. Она передвигалась по-паучьи вниз головой и вверх всем корпусом, пока из ее груди изрыгались такие ужасные звуки, что малышке Лоре повезло, что она не видела смерть приемной матери. И только когда Молли умирала, сеть черных вен, дернувшись, сошла с ее лица, а неестественно вывихнутая набок челюсть встала на место. Умирающую жену в ее естественном обличии я держал на руках. Горе мне и грех. Я совершил ужасное деяние, убив Молли Уилсон, но если бы тварь, что в ней сидит, пробыла бы в живых еще хоть немного, Молли бы исчезла навсегда, вместе со своими мыслями, личностью и душой, навечно приняв облик Атранеля — одного из демонов Преисподней. И в том, что от нее осталось, не осталось бы ничего, что принадлежало Молли. Нечистая берет внешность живой души и, словно пластилин в пальцах, разминает ее, превращая в свою, и вот тогда-то от самого человека ничего не остается, даже воспоминаний. Лишь кожа, деформированная под внешность адской твари. Вместе со мной тогда находился в комнате мой полицейский и друг — Робин. Даже он не в состоянии сказать, чему именно свидетелем он стал в ту ночь, поэтому дело, лишь благодаря ему, не было открыто. Он сумел доказать, что Молли была буйно помешанной сумасшедшей и кинулась на своего мужа, Томаса Уилсона, с ножом, на который следом сама и напоролась. Так я не попал в тюрьму. И так я встал на путь истинный. Стал бороться со злом, наводнившим наш мир. Ради памяти Молли и ради Лоры… Молли была несчастна со мной в браке из-за моего разгульного образа жизни. И теперь мне никогда, сколько бы душ я ни спас, не избавить себя от чувства вины, испытываемого мной за то, что, как известно, темные силы одерживают верх только над потерянными и уставшими от жизни людьми… А Молли такой стала из-за меня… Но я не позволю, чтобы подобное случилось с Лорой…
Недавно с нашим соседом, Роджерсоном, случилась беда. Он слег, захворал, и как бы его жена ни старалась его выхаживать, заболел он смертельно. А склонившись над ним вплотную и увидев внезапно черные вены, скользящие змейками под кожей его лица, испуганная женщина призвала меня, на данный момент уже исполнительного священнослужителя. Право, имени этого демона никто не знает, но он силен. Он настолько силен, что стоило бы убить Роджерсона, чтобы изгнать адскую тварь из его сосуда навсегда. Но я больше не желал жертв… Если Бог снизошел до меня и позволил вылезти из кутежей и запоев ради дочери, я обязан не допустить горя, свалившегося на мою семью, в чужой дом. Я должен был спасти Роджерсона ради Уиллы во что бы то ни стало… Вооруженный лишь Библией, святым распятием и словом божьим, я заковал лучшего друга в освященные цепи и приволок вместе со своими адептами на освященную землю, под своды церкви. Стоило освященным цепям коснуться его, как он начал неистово кричать, вырываться, от него начал исходить сначала едкий дымок, затем дым повалил клубами. Черная сеть вен взбугрилась под его кожей на лице, а затем слегка загорелая кожа стала молочно белой. Светлые волосы деформировались в высокий темный конский хвост на затылке… Подселенец мог бы быть похож на цыгана-аристократа со спины, если не видеть его лица. Эбеновых, залитых цветом ночи глазных яблок… Столь же черных вен, перекатывавшихся под кожей, и ощеренной зубастой пасти, из которой демон изрыгал адские проклятия. При этом в левом его ухе светилась золотая серьга…
Я нервно одернул свой просторный черный балахон. Время адской твари навсегда покинуть моего друга. Взяв себя в руки и мысленно перекрестившись, я, Томас Беккет Уилсон, переступил порог церкви…
— Папа! — Донеслось издалека. Я раздраженно оглянулся. Лора, босая, словно на крыльях ангела летела ко мне. В белом воздушном платье она и сама была похожа на ангела. — Я с тобой.
— Не смей. — Я крепко сжал руку дочери в своей. — Ты даже не представляешь, как это опасно. Даже не представляешь, какой ужас таится сейчас под этой крышей.
Девушка, точно незнакомка, яростно тряхнула головой, от чего ее каштановые кудри рассыпались по плечам. В изумрудных глазах полыхнул огонь сопротивления. — Мне двадцать, и ты не в праве мне что-либо запрещать. Ты говоришь, что маму убил демон. Я должна видеть и знать, с чем мы имеем дело. В противном случае то, что случилось, будет значить, что ты — убийца собственной жены…
Лора, словно грациозная лань, проскользнула внутрь между мной и дверями церкви… Я, тяжело вздохнув, вошел следом.
Исчадие ада распростерлось на полу в кругу из соли, окрапленной святой водой, покуда мои братья по священной миссии уже начинали читать обряд изгнания…
— Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas, omnis incursio infernalis adversarii, omnis legio, omnis congregatio et secta diabolica, in nomine et virtute Domini Nostri Jesu Christi, eradicare et effugare a Dei Ecclesia, ab animabus ad imaginem Dei conditis ac pretioso divini Agni sanguine redemptis…
Лора уже была там, за спинами моих бравых соратников. Я медленно подошел ближе. Демон извивался, метался и плевал в образа, а когда он поднял голову, вздрогнули и отшатнулись даже мои помощники. Я перекрестился, а Лора вскрикнула, прижав ладонь ко рту. Черная слюна стекала из уголка его оскаленной пасти. Кожа из молочно-белой посерела и тоже начинала чернеть. Сеть вен обсидиановыми волнами ходила по, если еще можно назвать так лик зверя, его лицу. А в черных глазах, заполненных такой чернотой, которая была готова сочиться из глазниц, словно чернила, застыло изображение моей прелестной дочери в белом. Шипя всем телом, словно спекаясь заживо, и извиваясь, чудовище не сводило с нее глаз… Здесь не было уже ничего от Роджерсона, и, ей-богу, я забуду про дружбу. Если оно сорвется раньше, чем обряд экзорцизма будет завершен и захочет смерти моей дочери, я проткну сердце тьмы ножом без жалости. И пусть на моих руках уже будет умирать не оно, а мой друг, по крайней мере, оно будет низвергнуто в ад навечно. Резкий вопль боли чудовища перешел в хохот, а серая рука с черными когтями оставила на полу борозды, проехавшись по деревянному настилу. Гул этого голоса, кричавшего одновременно голосами и всех животных, и всех птиц, и разных людей, заставил полопаться витражные стекла…
— Убогий служитель своего божка. Думаешь, я, сорвавшись, убью твою дочку?.. Нет, Томас, мы с ней будем играть в веселые игры. — Тварь все еще деформировалась и не могла принять окончательно очертания цыганского аристократа. До сих пор промелькивал мой друг в моменты, когда оно слабело. Тут оно издало грохочущий хохот. — Сначала мы с ней поиграем в первую игру — в догонялочки… Когда я одержу победу, все эти слои белого гипюра полетят на асфальт, а затем, когда вторая игра подойдет к концу, твой лилейный цветочек лишится девственности. В конце третьей игры, дорогой Томас, я растрахаю ее дыру в черную межгалактическую бездну, находясь в которой если крикнуть, эхо годами будет отлетать от ее стенок. А потом будет четвертая и самая интересная игра. Насытившись ею, как девкой, я возьму скальпель и вот этими самыми руками срежу с нее второй слой, ее нежную кожу — полосу за полосой, а затем оставлю сочиться кровью на асфальте, полностью забрав и твоего Роджерсона.
— Проваливай в ад, чудовище! — Переполненный эмоций, я шагнул к исчадию ада, чтобы окропить святой водой из купели, как вдруг заметил переполненные ужаса глаза одного из моих помощников…
— Что ты… — Он не успел договорить. Демон лишь слегка взмахнул рукой, и, пролевитировав в воздухе, лучший друг моего детства, ударился головой о витражное стекло. Цепи, сдерживающие адского выродка, пали… Второго моего помощника отнесло к потолку, где центральное распятие приподнялось одним из краев, образовав пику, на которую и насадило его насквозь. Брызги крови ударили мне в лицо, когда я понял, что нарушил круг окрапленной святой водой соли. Коротко повернувшись к Лоре, чудовище криво усмехнулось, повелевая ей бежать, ибо он вскоре присоединится к игре. И пока я краем глаза видел, как моя смертельно перепуганная дочь, подбирая подолы юбки, бежит прочь из церкви, особо не напрягаясь, демон движением мизинца поднял меня в воздух.
— Убей… Пожалуйста. Только не трогай ее… Я отдаю тебе свою жизнь… Не трогай мою малышку, во имя тех дьяволов, которым ты служишь, заклинаю…
— Томас, Томас… — Лик зверя искривился в презрительной усмешке. — Я и так тебя убью. Но ты будешь умирать зная, что она — теперь моя малышка. И будь уверен, я ее проведу через такие дорожки, которые даже прожженным шлюхам из борделя не мерещились.
Отточенный щелчок пальцев, и хруст шейных позвонков оборвал воцарившуюся в церкви тишину. А затем тело грузно и неуклюже упало на пол…
***
Первая, вторая подворотня. Стук сердца заглушает стук крови в висках. Он идет по моему следу… Я пропала… Мне конец. Там, в церкви, наверняка, погиб мой отец, а теперь и меня ждет неминуемое… И неизвестно, какие пытки, прежде, чем он дарует мне смерть… Лучше бы сразу смерть…
— Да что ж вы все так торопитесь умирать. — Ехидная усмешка. Демон возникает у противоположной стороны стены подворотни. — В мире столько красивого: музыка, искусство, природа, а вы все смерть да смерть…
Подойдя ко мне вплотную он сдавливает серо-черными пальцами мои виски, и там в глубине подсознания я вижу его, вернее то, каким он мог быть, будучи человеком. Слегка бледен. Черные волосы собраны в высокий конский хвост. Несколько прядей спадает по сторонам лица. В левом ухе золотая серьга. Волевые и мужественные заостренные скулы. Резкие черты лица. Весь в черном. И я в одежде Кармен. Черно-красный… Танец трагедии… Фламенко…
— Ты убил моего отца. Прекрати насылать видения! Я тебя ненавижу! И уж танцевать-то точно бы не стала.
— Да не грусти ты так по отцу-то… — Он недобро усмехнулся, и я вырвалась из видения, снова оказавшись в неуютном переулке под желтовато-зеленым свечением фонаря, вжатой демоном в стену кирпичного дома. Из глаз его словно лилась чернота, пока несколько рядов острых белых зубов мелькали в приоткрытом оскале серых губ. — Ненадолго разошлись ведь. Скоро встретитесь.
Прихватывая губами кожу моей шеи, он медленно освобождал меня от платья.
— Декольте в белом умопомрачительно. Даже интересно, что там внутри.
С этими словами он сорвал мою одежду с плечей и груди, сжимая серыми когтистыми лапами мою грудь. Продвигаясь все ниже, он обеими руками сдавил меня внизу живота через ткань. Я только тихо вздохнула, чувствуя, как предательская влажная волна начинает огнем гореть у меня внутри. Тяжело дыша, я извивалась в его руках. Но он держал крепко, не отпуская. Порвав тонкую ткань трусиков и закинув мою ногу себе на бедро, он со смехом рванул обеими руками мои половые губы в разные стороны, проникая внутрь сначала одним пальцем, затем двумя, а затем и всей кистью. Я откинулась на стену, громко выдыхая боль. А больно было невыносимо. Стоны мучения слились вперемешку со стонами желания, покуда демонская ледяная плоть не погрузилась в меня, вызывая уже хрипы с пеной на губах.
— А правда-то до безобразия проста. — С притворным вздохом добавил он. — Девочки современности так падки до сил зла, что чтобы их получить и исхитряться-то уже не надо. Не надо больше часами просить разрешения, чтобы получить сосуд. Раньше хотя бы за обещание власти и всего мира на тарелочке и парни, и девушки разрешали использовать их тело. А сейчас девочкам уже не нужна власть над миром. Они хотят лишь тайной грязной и распутной влажной страсти. С кем-нибудь, кто выглядит немного как рок-звезда. Даже пусть этот кто-то пару минут назад и свернул шею их отцу… Тебя не волнует, что те служки в церкви, включая твоего папочку, сейчас бы тебя назвали шлюхой Сатаны, а, милая?.. — Зажав в когтистой лапе мой подбородок, он резко рванул мою голову набок, и черный раздвоенный влажный язык заскользил по моей шее, а затем — ложбинке груди.
— Что ты хочешь? Чтобы я молила? Боялась? Велела убрать свои лапы? Чувствовала угрызения совести? — Я тяжело дышала, тихо стеная, откинувшись на кирпичную кладку и отирая пот со лба. — Мне все равно скоро не жить, так закончи уже…
Последние слова я практически прорычала, цепляясь за волосы адского отродья пальцами, вжавшись в него бедрами и ритмично двигаясь ему навстречу.
— Знаешь, а ты мне даже нравишься. — Усмехнулся он, снова оскалив ряды острых зубищ. — Не разменивалась на кого попало, даже до сих пор была невинна. Думаю, мы с тобой еще пообщаемся перед сдиранием кожи с твоей милой мордашки…
Две чернильных бездны вместе с кривой и мертвой полуухмылкой застыли в миллиметре от моего лица, ловя звук моего посторгазменного тяжелого и прерывистого дыхания… А по моей щеке скатилась полумертвая слеза, покуда наслаждение огненной волной сдавливало череп и каждую жилку и венку моего тела. Терять мне, кроме моей души, теперь было уже, действительно, нечего. А в сущности… Да кому она нужна, эта душа…
16.06.2016
— Господи правый, упаси душу грешную раба твоего. Раньше я не верил, грешил, богохульствовал, предавался зеленому змию и прочим порокам человеческим, покуда не потерял мою Молли… После этого я потерял весь мир и себя самого. Если бы не моя дочь, я бы не сумел вновь расправить крылья и увидеть длань ангела-хранителя, распростертую над моей головой. Только ради моей Лоры я живу… Она — единственная моя отрада. И лишь ради нее я встал на этот путь. Корни зла слишком прочны. И это зло бродит не-мертвым и неупокоенным по земле. Господи, прости, что раньше я не верил в нечистые силы. Теперь я знаю, что они властвуют безраздельно. Смерть Молли это доказала. Ведь когда я всадил нож в сердце моей жены, она выглядела, словно оживший ужас. Она была похожа на мужчину. На неживого мужчину. Она передвигалась по-паучьи вниз головой и вверх всем корпусом, пока из ее груди изрыгались такие ужасные звуки, что малышке Лоре повезло, что она не видела смерть приемной матери. И только когда Молли умирала, сеть черных вен, дернувшись, сошла с ее лица, а неестественно вывихнутая набок челюсть встала на место. Умирающую жену в ее естественном обличии я держал на руках. Горе мне и грех. Я совершил ужасное деяние, убив Молли Уилсон, но если бы тварь, что в ней сидит, пробыла бы в живых еще хоть немного, Молли бы исчезла навсегда, вместе со своими мыслями, личностью и душой, навечно приняв облик Атранеля — одного из демонов Преисподней. И в том, что от нее осталось, не осталось бы ничего, что принадлежало Молли. Нечистая берет внешность живой души и, словно пластилин в пальцах, разминает ее, превращая в свою, и вот тогда-то от самого человека ничего не остается, даже воспоминаний. Лишь кожа, деформированная под внешность адской твари. Вместе со мной тогда находился в комнате мой полицейский и друг — Робин. Даже он не в состоянии сказать, чему именно свидетелем он стал в ту ночь, поэтому дело, лишь благодаря ему, не было открыто. Он сумел доказать, что Молли была буйно помешанной сумасшедшей и кинулась на своего мужа, Томаса Уилсона, с ножом, на который следом сама и напоролась. Так я не попал в тюрьму. И так я встал на путь истинный. Стал бороться со злом, наводнившим наш мир. Ради памяти Молли и ради Лоры… Молли была несчастна со мной в браке из-за моего разгульного образа жизни. И теперь мне никогда, сколько бы душ я ни спас, не избавить себя от чувства вины, испытываемого мной за то, что, как известно, темные силы одерживают верх только над потерянными и уставшими от жизни людьми… А Молли такой стала из-за меня… Но я не позволю, чтобы подобное случилось с Лорой…
Недавно с нашим соседом, Роджерсоном, случилась беда. Он слег, захворал, и как бы его жена ни старалась его выхаживать, заболел он смертельно. А склонившись над ним вплотную и увидев внезапно черные вены, скользящие змейками под кожей его лица, испуганная женщина призвала меня, на данный момент уже исполнительного священнослужителя. Право, имени этого демона никто не знает, но он силен. Он настолько силен, что стоило бы убить Роджерсона, чтобы изгнать адскую тварь из его сосуда навсегда. Но я больше не желал жертв… Если Бог снизошел до меня и позволил вылезти из кутежей и запоев ради дочери, я обязан не допустить горя, свалившегося на мою семью, в чужой дом. Я должен был спасти Роджерсона ради Уиллы во что бы то ни стало… Вооруженный лишь Библией, святым распятием и словом божьим, я заковал лучшего друга в освященные цепи и приволок вместе со своими адептами на освященную землю, под своды церкви. Стоило освященным цепям коснуться его, как он начал неистово кричать, вырываться, от него начал исходить сначала едкий дымок, затем дым повалил клубами. Черная сеть вен взбугрилась под его кожей на лице, а затем слегка загорелая кожа стала молочно белой. Светлые волосы деформировались в высокий темный конский хвост на затылке… Подселенец мог бы быть похож на цыгана-аристократа со спины, если не видеть его лица. Эбеновых, залитых цветом ночи глазных яблок… Столь же черных вен, перекатывавшихся под кожей, и ощеренной зубастой пасти, из которой демон изрыгал адские проклятия. При этом в левом его ухе светилась золотая серьга…
Я нервно одернул свой просторный черный балахон. Время адской твари навсегда покинуть моего друга. Взяв себя в руки и мысленно перекрестившись, я, Томас Беккет Уилсон, переступил порог церкви…
— Папа! — Донеслось издалека. Я раздраженно оглянулся. Лора, босая, словно на крыльях ангела летела ко мне. В белом воздушном платье она и сама была похожа на ангела. — Я с тобой.
— Не смей. — Я крепко сжал руку дочери в своей. — Ты даже не представляешь, как это опасно. Даже не представляешь, какой ужас таится сейчас под этой крышей.
Девушка, точно незнакомка, яростно тряхнула головой, от чего ее каштановые кудри рассыпались по плечам. В изумрудных глазах полыхнул огонь сопротивления. — Мне двадцать, и ты не в праве мне что-либо запрещать. Ты говоришь, что маму убил демон. Я должна видеть и знать, с чем мы имеем дело. В противном случае то, что случилось, будет значить, что ты — убийца собственной жены…
Лора, словно грациозная лань, проскользнула внутрь между мной и дверями церкви… Я, тяжело вздохнув, вошел следом.
Исчадие ада распростерлось на полу в кругу из соли, окрапленной святой водой, покуда мои братья по священной миссии уже начинали читать обряд изгнания…
— Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas, omnis incursio infernalis adversarii, omnis legio, omnis congregatio et secta diabolica, in nomine et virtute Domini Nostri Jesu Christi, eradicare et effugare a Dei Ecclesia, ab animabus ad imaginem Dei conditis ac pretioso divini Agni sanguine redemptis…
Лора уже была там, за спинами моих бравых соратников. Я медленно подошел ближе. Демон извивался, метался и плевал в образа, а когда он поднял голову, вздрогнули и отшатнулись даже мои помощники. Я перекрестился, а Лора вскрикнула, прижав ладонь ко рту. Черная слюна стекала из уголка его оскаленной пасти. Кожа из молочно-белой посерела и тоже начинала чернеть. Сеть вен обсидиановыми волнами ходила по, если еще можно назвать так лик зверя, его лицу. А в черных глазах, заполненных такой чернотой, которая была готова сочиться из глазниц, словно чернила, застыло изображение моей прелестной дочери в белом. Шипя всем телом, словно спекаясь заживо, и извиваясь, чудовище не сводило с нее глаз… Здесь не было уже ничего от Роджерсона, и, ей-богу, я забуду про дружбу. Если оно сорвется раньше, чем обряд экзорцизма будет завершен и захочет смерти моей дочери, я проткну сердце тьмы ножом без жалости. И пусть на моих руках уже будет умирать не оно, а мой друг, по крайней мере, оно будет низвергнуто в ад навечно. Резкий вопль боли чудовища перешел в хохот, а серая рука с черными когтями оставила на полу борозды, проехавшись по деревянному настилу. Гул этого голоса, кричавшего одновременно голосами и всех животных, и всех птиц, и разных людей, заставил полопаться витражные стекла…
— Убогий служитель своего божка. Думаешь, я, сорвавшись, убью твою дочку?.. Нет, Томас, мы с ней будем играть в веселые игры. — Тварь все еще деформировалась и не могла принять окончательно очертания цыганского аристократа. До сих пор промелькивал мой друг в моменты, когда оно слабело. Тут оно издало грохочущий хохот. — Сначала мы с ней поиграем в первую игру — в догонялочки… Когда я одержу победу, все эти слои белого гипюра полетят на асфальт, а затем, когда вторая игра подойдет к концу, твой лилейный цветочек лишится девственности. В конце третьей игры, дорогой Томас, я растрахаю ее дыру в черную межгалактическую бездну, находясь в которой если крикнуть, эхо годами будет отлетать от ее стенок. А потом будет четвертая и самая интересная игра. Насытившись ею, как девкой, я возьму скальпель и вот этими самыми руками срежу с нее второй слой, ее нежную кожу — полосу за полосой, а затем оставлю сочиться кровью на асфальте, полностью забрав и твоего Роджерсона.
— Проваливай в ад, чудовище! — Переполненный эмоций, я шагнул к исчадию ада, чтобы окропить святой водой из купели, как вдруг заметил переполненные ужаса глаза одного из моих помощников…
— Что ты… — Он не успел договорить. Демон лишь слегка взмахнул рукой, и, пролевитировав в воздухе, лучший друг моего детства, ударился головой о витражное стекло. Цепи, сдерживающие адского выродка, пали… Второго моего помощника отнесло к потолку, где центральное распятие приподнялось одним из краев, образовав пику, на которую и насадило его насквозь. Брызги крови ударили мне в лицо, когда я понял, что нарушил круг окрапленной святой водой соли. Коротко повернувшись к Лоре, чудовище криво усмехнулось, повелевая ей бежать, ибо он вскоре присоединится к игре. И пока я краем глаза видел, как моя смертельно перепуганная дочь, подбирая подолы юбки, бежит прочь из церкви, особо не напрягаясь, демон движением мизинца поднял меня в воздух.
— Убей… Пожалуйста. Только не трогай ее… Я отдаю тебе свою жизнь… Не трогай мою малышку, во имя тех дьяволов, которым ты служишь, заклинаю…
— Томас, Томас… — Лик зверя искривился в презрительной усмешке. — Я и так тебя убью. Но ты будешь умирать зная, что она — теперь моя малышка. И будь уверен, я ее проведу через такие дорожки, которые даже прожженным шлюхам из борделя не мерещились.
Отточенный щелчок пальцев, и хруст шейных позвонков оборвал воцарившуюся в церкви тишину. А затем тело грузно и неуклюже упало на пол…
***
Первая, вторая подворотня. Стук сердца заглушает стук крови в висках. Он идет по моему следу… Я пропала… Мне конец. Там, в церкви, наверняка, погиб мой отец, а теперь и меня ждет неминуемое… И неизвестно, какие пытки, прежде, чем он дарует мне смерть… Лучше бы сразу смерть…
— Да что ж вы все так торопитесь умирать. — Ехидная усмешка. Демон возникает у противоположной стороны стены подворотни. — В мире столько красивого: музыка, искусство, природа, а вы все смерть да смерть…
Подойдя ко мне вплотную он сдавливает серо-черными пальцами мои виски, и там в глубине подсознания я вижу его, вернее то, каким он мог быть, будучи человеком. Слегка бледен. Черные волосы собраны в высокий конский хвост. Несколько прядей спадает по сторонам лица. В левом ухе золотая серьга. Волевые и мужественные заостренные скулы. Резкие черты лица. Весь в черном. И я в одежде Кармен. Черно-красный… Танец трагедии… Фламенко…
— Ты убил моего отца. Прекрати насылать видения! Я тебя ненавижу! И уж танцевать-то точно бы не стала.
— Да не грусти ты так по отцу-то… — Он недобро усмехнулся, и я вырвалась из видения, снова оказавшись в неуютном переулке под желтовато-зеленым свечением фонаря, вжатой демоном в стену кирпичного дома. Из глаз его словно лилась чернота, пока несколько рядов острых белых зубов мелькали в приоткрытом оскале серых губ. — Ненадолго разошлись ведь. Скоро встретитесь.
Прихватывая губами кожу моей шеи, он медленно освобождал меня от платья.
— Декольте в белом умопомрачительно. Даже интересно, что там внутри.
С этими словами он сорвал мою одежду с плечей и груди, сжимая серыми когтистыми лапами мою грудь. Продвигаясь все ниже, он обеими руками сдавил меня внизу живота через ткань. Я только тихо вздохнула, чувствуя, как предательская влажная волна начинает огнем гореть у меня внутри. Тяжело дыша, я извивалась в его руках. Но он держал крепко, не отпуская. Порвав тонкую ткань трусиков и закинув мою ногу себе на бедро, он со смехом рванул обеими руками мои половые губы в разные стороны, проникая внутрь сначала одним пальцем, затем двумя, а затем и всей кистью. Я откинулась на стену, громко выдыхая боль. А больно было невыносимо. Стоны мучения слились вперемешку со стонами желания, покуда демонская ледяная плоть не погрузилась в меня, вызывая уже хрипы с пеной на губах.
— А правда-то до безобразия проста. — С притворным вздохом добавил он. — Девочки современности так падки до сил зла, что чтобы их получить и исхитряться-то уже не надо. Не надо больше часами просить разрешения, чтобы получить сосуд. Раньше хотя бы за обещание власти и всего мира на тарелочке и парни, и девушки разрешали использовать их тело. А сейчас девочкам уже не нужна власть над миром. Они хотят лишь тайной грязной и распутной влажной страсти. С кем-нибудь, кто выглядит немного как рок-звезда. Даже пусть этот кто-то пару минут назад и свернул шею их отцу… Тебя не волнует, что те служки в церкви, включая твоего папочку, сейчас бы тебя назвали шлюхой Сатаны, а, милая?.. — Зажав в когтистой лапе мой подбородок, он резко рванул мою голову набок, и черный раздвоенный влажный язык заскользил по моей шее, а затем — ложбинке груди.
— Что ты хочешь? Чтобы я молила? Боялась? Велела убрать свои лапы? Чувствовала угрызения совести? — Я тяжело дышала, тихо стеная, откинувшись на кирпичную кладку и отирая пот со лба. — Мне все равно скоро не жить, так закончи уже…
Последние слова я практически прорычала, цепляясь за волосы адского отродья пальцами, вжавшись в него бедрами и ритмично двигаясь ему навстречу.
— Знаешь, а ты мне даже нравишься. — Усмехнулся он, снова оскалив ряды острых зубищ. — Не разменивалась на кого попало, даже до сих пор была невинна. Думаю, мы с тобой еще пообщаемся перед сдиранием кожи с твоей милой мордашки…
Две чернильных бездны вместе с кривой и мертвой полуухмылкой застыли в миллиметре от моего лица, ловя звук моего посторгазменного тяжелого и прерывистого дыхания… А по моей щеке скатилась полумертвая слеза, покуда наслаждение огненной волной сдавливало череп и каждую жилку и венку моего тела. Терять мне, кроме моей души, теперь было уже, действительно, нечего. А в сущности… Да кому она нужна, эта душа…
16.06.2016
пятница, 10 июня 2016
11:44
Доступ к записи ограничен
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра