Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
пятница, 22 марта 2013
вторник, 19 марта 2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
СИНОПСИС готового рассказа для книги "Слияние Солнца и Луны" - 2014 г. "В плену Мельпомены". Сирена - дочь Мельпомены и обычная земная девушка - преемница Метатрона ведут борьбу за жизнь и душу смертного мужчины, обрекающую его на смерть.
понедельник, 18 марта 2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
пятница, 15 марта 2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
т.g у каждого по-своему взрывается. у меня от неувиденного блин.
Гэбриэл Ван Хельсинг, охотник за вампирами, оборотнями, големами и прочей потусторонней нечистью.
Ранее Гэбриел Ван Хельсинг и был Архангелом Гавриилом и был командиром небесного войска, как и Архангел Михаил, которого можно считать "правой рукой Господа"(в фильме Ван Хельсинг часто видит сны о битвах из далёкого прошлого). Позже, в 1462 году, Гавриил объединился с графом Владом Дракулой в борьбе с турками-мусульманами, но увидев жестокость графа принял решение об его уничтожении, после чего отправил его в Ад, забрав на память фамильный перстень с гербом рода Валериев. Потом, по неизвестной причине, Бог изгнал Гавриила с небес и сделал его смертным, лишив его воспоминаний и оставив лишь перстень Дракулы, который Гавриил получил как военный трофей (по воинским обычаям, все трофеи войны остаются за победителем). У Собора Святого Петра в Риме, еле живым, его нашли монахи Святого Ордена и подготовили его, как охотника на нечисть. Потом он совершенствовал своё мастерство, пройдя путь от Стамбула до Тибета.
Гэбриэл Ван Хельсинг, охотник за вампирами, оборотнями, големами и прочей потусторонней нечистью.
Ранее Гэбриел Ван Хельсинг и был Архангелом Гавриилом и был командиром небесного войска, как и Архангел Михаил, которого можно считать "правой рукой Господа"(в фильме Ван Хельсинг часто видит сны о битвах из далёкого прошлого). Позже, в 1462 году, Гавриил объединился с графом Владом Дракулой в борьбе с турками-мусульманами, но увидев жестокость графа принял решение об его уничтожении, после чего отправил его в Ад, забрав на память фамильный перстень с гербом рода Валериев. Потом, по неизвестной причине, Бог изгнал Гавриила с небес и сделал его смертным, лишив его воспоминаний и оставив лишь перстень Дракулы, который Гавриил получил как военный трофей (по воинским обычаям, все трофеи войны остаются за победителем). У Собора Святого Петра в Риме, еле живым, его нашли монахи Святого Ордена и подготовили его, как охотника на нечисть. Потом он совершенствовал своё мастерство, пройдя путь от Стамбула до Тибета.
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Коре...
Сердце взорвалось ее
Снопом блистающих звезд,
Сердце несбыточных грез;
Сердце ее... И мое.
Мельника бедная дочь,
Быстро познавшая боль,
Выполнившая роль, -
Моя беспросветная ночь.
Власть обняла ее грудь,
Дева отвергла любовь...
Дева, желавшая кровь,
Только имевшую суть.
Пусть звезду новую ночь
Явит во мраке небес.
Кончилась боль и месть...
Прощай, Моя Мельника Дочь...
Снопом блистающих звезд,
Сердце несбыточных грез;
Сердце ее... И мое.
Мельника бедная дочь,
Быстро познавшая боль,
Выполнившая роль, -
Моя беспросветная ночь.
Власть обняла ее грудь,
Дева отвергла любовь...
Дева, желавшая кровь,
Только имевшую суть.
Пусть звезду новую ночь
Явит во мраке небес.
Кончилась боль и месть...
Прощай, Моя Мельника Дочь...
14.03.2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Венеция, я скучаю
По водным твоим каналам,
По узким дорогам улиц,
По красочным карнавалам.
Венеция, звуком скрипки
Мне душу ты надорвала,
Опять провожаю гондолы
Тоскою по водным каналам.
Венеция, твои маски
С тех лет на моей личине.
Балы, буйство дикое красок,
Я двух потеряла любимых.
Мне в руки вновь взять бы скрипку,
Поехать к тебе, дорогая...
С семнадцатого века,
Венеция, я скучаю!
По водным твоим каналам,
По узким дорогам улиц,
По красочным карнавалам.
Венеция, звуком скрипки
Мне душу ты надорвала,
Опять провожаю гондолы
Тоскою по водным каналам.
Венеция, твои маски
С тех лет на моей личине.
Балы, буйство дикое красок,
Я двух потеряла любимых.
Мне в руки вновь взять бы скрипку,
Поехать к тебе, дорогая...
С семнадцатого века,
Венеция, я скучаю!
13.03.2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Такую, как ты, я бы не смог выдумать и за тысячу лет. © Сет Мортенсен ("Голод суккуба")
среда, 13 марта 2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Погасла лампада в тени истомленной,
И шелк твоей кожи трещит меж зубами,
Угрюмо воззрясь, кровоточат иконы,
И ранена плоть под твоими губами.
Сегодня ты - мастер, ты - мой повелитель,
Сегодня ты - Бог, - остальное не с нами...
Сплетен был силок из вороновых нитей,
Меня на погибель овил волосами.
А кубок вина на столе полон ядом,
Он в воздухе вьется кольцом испарений,
Очерченный Ночью твой профиль, услада,
Чарующих мраком Луны песнопений.
В озлобленных муках срываю крест с шеи,
На волю проклятого вечного тела...
Ты - мой арахнид, я - твоя арахнея,
В соитии черного в ярости с белым.
Твой голод. Скользит в искаженной усмешке,
Клыки - с них стекают багровые сгустки,
Но даже вкус крови тебя не утешит,
Ведь кроме, как жизни, иного нет вкуса.
Ты рвешь мою плоть в лоскуты, на осколки,
Я взгляд твой безумный ловлю каждым вдохом.
Проклятый миазм на душе, гнать нет толка,
Меня уже нет. Я в тебе вся иссохла.
И шелк твоей кожи трещит меж зубами,
Угрюмо воззрясь, кровоточат иконы,
И ранена плоть под твоими губами.
Сегодня ты - мастер, ты - мой повелитель,
Сегодня ты - Бог, - остальное не с нами...
Сплетен был силок из вороновых нитей,
Меня на погибель овил волосами.
А кубок вина на столе полон ядом,
Он в воздухе вьется кольцом испарений,
Очерченный Ночью твой профиль, услада,
Чарующих мраком Луны песнопений.
В озлобленных муках срываю крест с шеи,
На волю проклятого вечного тела...
Ты - мой арахнид, я - твоя арахнея,
В соитии черного в ярости с белым.
Твой голод. Скользит в искаженной усмешке,
Клыки - с них стекают багровые сгустки,
Но даже вкус крови тебя не утешит,
Ведь кроме, как жизни, иного нет вкуса.
Ты рвешь мою плоть в лоскуты, на осколки,
Я взгляд твой безумный ловлю каждым вдохом.
Проклятый миазм на душе, гнать нет толка,
Меня уже нет. Я в тебе вся иссохла.
12.03.2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Умру я, умру безвестной,
Вину просто не переложишь,
Твоя навсегда невеста
На траурном брачном ложе.
Кому только все расскажешь,
Кому только все изложишь.
В одну реку не войти дважды,
Да только растлен чую кожей.
Горю в алом пламени черном,
Мне в мире огромном нет места.
На этой дороге неторной
Ты предал свою невесту.
Любить меня я не просила,
Любить слишком уж невозможно,
О честности только молила,
Но яд... Уж струится подкожно.
Твой яд, коим ты насыщаешь,
Твой яд, паралич моей воли,
Веленьем чужим поглощаешь,
И похоть свивается с болью...
Вину просто не переложишь,
Твоя навсегда невеста
На траурном брачном ложе.
Кому только все расскажешь,
Кому только все изложишь.
В одну реку не войти дважды,
Да только растлен чую кожей.
Горю в алом пламени черном,
Мне в мире огромном нет места.
На этой дороге неторной
Ты предал свою невесту.
Любить меня я не просила,
Любить слишком уж невозможно,
О честности только молила,
Но яд... Уж струится подкожно.
Твой яд, коим ты насыщаешь,
Твой яд, паралич моей воли,
Веленьем чужим поглощаешь,
И похоть свивается с болью...
10.03.2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Я умру без его синих глаз,
Утоплюсь в этой бездне лазурной...
Здравый смысл рассудка сейчас
Скрылся страстью, как пленкой мазутной.
Мягкий шелест, сатиново ложе,
В белой простыни, - той, что в каменьях...
В ней схлестнулась моя, его кожа,
Как отчаянный крик о спасеньи.
И навеки в растреснутом сердце
Сохранилась о комнате память...
Я открыла ему эту дверцу,
Что терновым шипом в груди станет.
Я устала, я так одинока,
Ведь о нем и себе как о "нас",
Говорила вчера еще только,
И как тщетно все стало сейчас.
Каждый вздох, каждый взгляд, каждый шепот
Бьет по каждому нерву на теле...
А зловещий дурманящий рокот
Насмехался, что дышим уж еле...
Утоплюсь в этой бездне лазурной...
Здравый смысл рассудка сейчас
Скрылся страстью, как пленкой мазутной.
Мягкий шелест, сатиново ложе,
В белой простыни, - той, что в каменьях...
В ней схлестнулась моя, его кожа,
Как отчаянный крик о спасеньи.
И навеки в растреснутом сердце
Сохранилась о комнате память...
Я открыла ему эту дверцу,
Что терновым шипом в груди станет.
Я устала, я так одинока,
Ведь о нем и себе как о "нас",
Говорила вчера еще только,
И как тщетно все стало сейчас.
Каждый вздох, каждый взгляд, каждый шепот
Бьет по каждому нерву на теле...
А зловещий дурманящий рокот
Насмехался, что дышим уж еле...
5.03.2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Кафель светлый, мерцают блики,
Стены ужаса как в кино,
Там в стенах замурованы крики,
Всех, кто был здесь уже давно.
И они никого не обманут
Белым цветом своей чистоты,
Там, под слоем небесной манны
Кровь стекает ручьем беды.
Кровь струится по ртам безликих,
Безымянных и безголосых,
В искаженных губах лишь крики, -
Янтарем вплелись в мои косы.
Мне так душно и так убого,
Вопль о помощи утихает...
В этих стенах... Вообще нет Бога, -
Скрежет рта стон и смерть лихая.
Стены ужаса как в кино,
Там в стенах замурованы крики,
Всех, кто был здесь уже давно.
И они никого не обманут
Белым цветом своей чистоты,
Там, под слоем небесной манны
Кровь стекает ручьем беды.
Кровь струится по ртам безликих,
Безымянных и безголосых,
В искаженных губах лишь крики, -
Янтарем вплелись в мои косы.
Мне так душно и так убого,
Вопль о помощи утихает...
В этих стенах... Вообще нет Бога, -
Скрежет рта стон и смерть лихая.
3.03.2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Я присужден судьбой моей жить в мире без нее,
Под сенью нашей кухни одиночество тая,
И дни, и ночи платежей за воду и за свет,
Одной, лишь ей одной тушить рагу, месить котлет.
Я вспоминаю свет улыбки, первый разговор,
Когда ее квартира не была еще моя;
Как часто обнимал ночами томный силуэт,
Теперь я день и ночь варю лишь ей одной обед.
Не бьется сердце, в полых венах не струится кровь;
Мне завтра на работу в шесть часов вставать,
Но пылесос гудит, и зиждется в окне рассвет,
А по плите бежит вода, и жарится омлет.
Пускай забудет, проклянет заветную любовь,
Она навеки забрала спокойствие мое,
Не нужно сонма тяжести и дней, как тысяч лет,
Пусти меня, родная, я устал, хочу под плед...
Под сенью нашей кухни одиночество тая,
И дни, и ночи платежей за воду и за свет,
Одной, лишь ей одной тушить рагу, месить котлет.
Я вспоминаю свет улыбки, первый разговор,
Когда ее квартира не была еще моя;
Как часто обнимал ночами томный силуэт,
Теперь я день и ночь варю лишь ей одной обед.
Не бьется сердце, в полых венах не струится кровь;
Мне завтра на работу в шесть часов вставать,
Но пылесос гудит, и зиждется в окне рассвет,
А по плите бежит вода, и жарится омлет.
Пускай забудет, проклянет заветную любовь,
Она навеки забрала спокойствие мое,
Не нужно сонма тяжести и дней, как тысяч лет,
Пусти меня, родная, я устал, хочу под плед...
28.02.2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Мы просто смешные лунатики,
Нам нравится бредить во сне,
Законами астрофизматики
При полной безумной луне.
Мы видим свое отражение
На гладкой поверхности крыш,
Ночное нас ждет приключение,
А днем снова сплю, снова спишь.
Мы просто смешные лунатики,
Нам нравится бредить во сне
Законами астрофизматики,
Которые гибнут во дне...
Нам нравится бредить во сне,
Законами астрофизматики
При полной безумной луне.
Мы видим свое отражение
На гладкой поверхности крыш,
Ночное нас ждет приключение,
А днем снова сплю, снова спишь.
Мы просто смешные лунатики,
Нам нравится бредить во сне
Законами астрофизматики,
Которые гибнут во дне...
28.02.2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Глухие шаги пустотой отдают,
Немой пустотой, что окутан весь дом,
Теперь они в сердце разбитом живут,
И встретишься с ними еще, но потом.
Пока же безумным количеством слез
Ты меряешь в сердце огромную брешь,
Хоть небо и ясно, но нет на нем звезд,
Хоть черные мили ножовкою взрежь.
Елена, теперь ты осталась одна, -
Оплот родных стен пожирает огонь,
Увидев твой крик, зарыдала б Луна,
Услышав слезу, снизошла б к тебе Боль.
Приходят часы, когда нужно взрослеть,
Приходят минуты, когда отпускать,
Ты можешь сейчас никогда не стареть,
Ты встретишься с ними, и нужно лишь ждать.
Немой пустотой, что окутан весь дом,
Теперь они в сердце разбитом живут,
И встретишься с ними еще, но потом.
Пока же безумным количеством слез
Ты меряешь в сердце огромную брешь,
Хоть небо и ясно, но нет на нем звезд,
Хоть черные мили ножовкою взрежь.
Елена, теперь ты осталась одна, -
Оплот родных стен пожирает огонь,
Увидев твой крик, зарыдала б Луна,
Услышав слезу, снизошла б к тебе Боль.
Приходят часы, когда нужно взрослеть,
Приходят минуты, когда отпускать,
Ты можешь сейчас никогда не стареть,
Ты встретишься с ними, и нужно лишь ждать.
28.02.2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Listen or download СПЛИН Романс for free on Prostopleer
Listen or download The Pretty Reckless Cold Blooded for free on Prostopleer
Listen or download Танец Казановы for free on Prostopleer
Listen or download Танец над пропастью for free on Prostopleer
Listen or download Evanescence Even In Death for free on Prostopleer
Listen or download Seven Devils for free on Prostopleer
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
понедельник, 11 марта 2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
У нас самые честные отношения. ©