Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
четверг, 07 марта 2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
вторник, 05 марта 2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Господи. Сколько боли. Я не справляюсь. Это испытание верой в лучшее. Не знаю, что из этого выйдет...
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Ну что ж. Пост для сорок трех миллионов человек хДДД Надеюсь, этого будет достаточно. Может довольно? Что мы хотим услышать? Что я скучаю? Да неужели? Мы не провели вместе и часа в общей сумме, мне крикнуть о том, что я не забуду это никогда? Крикнула на популяцию контакта хДДД Миссия данного момента выполнена? Или нет? Не надо говорить, что слабость делает меня слабее. Сейчас я более я, чем всегда. И все-таки как бы я ни хотела (а я хочу, я уже три раза выпустила столько слез, сколько не выпускала больше 5 лет), но вмешательство с моей стороны привело к его смерти в 1725-ом. К шраму на судьбе в 2013-ом. ДОВОЛЬНО! Эгоизм - главная составляющая любого существа, а что если я ее отключила? Что если я хочу поступить правильно, а не в угоду своему "я"? Что мне сказать? Что от его взгляда ток встряхивает вены, кипятит кровь, что сердце разделилось на части и свою он уже забрал в феврале, теперь она навсегда там, вдали. Что каждый восточный напев музыки рождает то, что я запираю каждый раз? - Негасимый жар, жар каждой ненасытной клетки тела. Ахах, как глупо и обыденно звучит блядь то, но куда деваться. Я не пущу свою темную сторону, пока не будет нужно, поэтому "хватит". Как бы я ни прижимала книжку к груди, я ее оторву. Не то время, не то место, пожалуйста, прекратите. Слышите там, блядь? хДДДДДДД Охуенный вызов, да. Хороший учитель по вызовам был рооофл. - Вечная любовь вся выпита до дна, и путь один сквозь ад ведет она. ц - Знаю примерно, как выглядит ад. Эти намеки уже даже смешны и раздражительны. Стоны. Кругом одни стоны. Мир полон соития жаждущих душ и тел. Господи и все это проявляется сегодня блядь блядь роофл. Так вот суммируя вышесказанное: хареее там уже, я подзаебалась. Если я рыдаю, это не значит, что я слабая. Мне нетрудно унизиться, иначе что это? Ахах ну-ну да смейтесь, этого вы и хотели блядь роофл. Ну так отлично, получите. Может кто-нибудь еще и лайкнет рооофл
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
среда, 27 февраля 2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Негромкий плеск венецианского канала.
Надтреснувшая и отчаянная скрипка.
Сырой ночной воздух очерчивал грани нагнетающегося безумия.
Отчаяние.
Ярость.
Возбуждение.
Интоксикация.
Сводящий с ума яд...
Его сосредоточение в крови выше, чем гемоглобин.
Гнусная неземная тварь.
Я ненавижу тебя.
Я хочу тебя.
Всем телом... кожей... кровью...
Каждым вздохом и биением сердца я алчу тебя и жажду.
Будь ты проклят!..
Но ты давно уже проклят.
Мои побитые босые ноги озябли.
Мои руки холодны... Я не могу играть.
Мое платье порвано.
У меня нет дома.
У меня нет меня.
Есть только ты.
Я сижу во мраке теней моста над каналом.
Шуршат платья.
Слышен женский лепет...
Мужские услужливые междометия...
Тошнотворное кокетство.
Гадкий запах пошловатых духов.
Вдали доносится радостная музыка.
Но в моем разуме звучит иная...
Грустная и пропитанная тонким черным благоуханием,
злым и коварным эротизмом, которыми полон ты.
Там тебе не место.
Шум. Гам. Блеск.
Танцы. Крики счастья.
Вульгарные золотистые одежды.
Маски.
Они не могут сокрыть всю отвратительность людского рода.
И маска на твоем лице не сокроет ни твоей мерзости внутренней, ни красоты наружней.
Влажно. Грязно. Крысиный писк.
Я ухожу отсюда.
От твоего тяжелого гнетущего аромата во мне стынет кровь.
Где ты?
Никого.
Я иду, а за мною веет твоим ароматом бензоя, смол, ладана и немыслимых развратных оттенков сладостей и ягод.
Я открываю ветхую дверь, повернув медный ключ в замке.
У каждого из нас есть этот ключ.
Повеяло древностью и мраком.
Твоя дикая мелодия стала навязчивее.
Она срывается.
Она атональна.
Я иду на бледный огонек далекой свечи.
Мои шаги гулко вздымаются вверх.
Этот звук...
Нарастает.
Мои шаги.
Они слишком громкие.
Эта музыка...
Сливается с моей скрипкой.
Я слышу твой голос.
Нежный надтреснутный с злым оттенком потусторонней хрипотцы.
Уйди уже прочь.
Меня окутала мерзость.
Скользкая, манящая, присущая только тебе мерзость.
Сладкая упомительная гадость.
Ароматная гнусность, прочащая мне такую усладу, которую я готова на коленях вечность вымаливать.
Я слышу, как стучит твое сердце.
Тяжело...
Мертво...
Гулко.
Жаждуще.
Меня.
Моей крови. Моих слез. Мучений. Страданий.
Жизни моей. Смерти моей.
Моих нежных белых рук.
Белых...
Но черных, как смоль твоих волос.
Моих жадных алых уст.
Алых...
Как твои запекшиеся кровью губы.
Холод подвала вибрировал.
Из-под пола будто бы рвались наружу сотни фантомных рук.
Я открыла черную ветшалую книгу.
Пожелтевшие временем страницы, покрытые каплями черного воска, угрожающие смотрели на меня психическим почерком.
Свеча погасла.
Мое сердце отбивало предсмертную агонизирующую трель.
Я оглянулась.
Источников света больше не было.
Выход.
Где он?
Я не найду его, пробираясь наощупь.
Под моей ногой что-то хрустнуло.
Кость?
Иду вперед.
Что за теплая влага?
Кровь?
А вот и дверь!
Где же ключ...
Ключа нет.
Дверь заперта.
Я оставляла дверь открытой.
Выхода нет.
Склизкие впивающиеся ленты опоясали меня.
Жадные алчные руки.
Знакомая манера вязать узлы по живому.
По живому сердцу.
Иглой своих злых слов.
Шипом своих проклятий.
Отчаяние доводит порой до самой неистовой страсти.
Когда я ела последний раз?
Еда...
Она мне ничего не даст.
Мне нужна твоя слюна.
Мне нужна твоя кровь.
Мне нужна твоя сперма.
Только они меня утолят.
Я упала на колени в отчаянии.
Слезы разъедали щеки.
Влажное горячее скольжение коснулось моей щеки.
Это ты.
Твоя восставшая пылающая плоть, налитая закипающей кровью.
В ней жизнь моя.
Я поймала большую и нежную головку губами.
Ее сладость протравила мне всю кровь.
Я захватывала глубже...
Я чувствовала каждый изгиб...
Линию...
Венку...
Он рос у меня во рту, твердяя.
Твои руки жадно впивались мне в волосы.
Толчки твои во мне...
Они такие несдержанные.
Я чувствую, как набухшая головка твоего члена скользит мне в горло.
Я задыхаюсь.
Я бы с радостью так и подохла.
Носом я утыкаюсь в твой живот.
Ты рычишь и стонешь.
Ослепленный предоргазмической яростью, ты неистово входишь мне в рот раз за разом.
Я заглатываю твой член вместе с яйцами.
Больно.
Сладко.
Как в моих вековых мечтах.
Ты кончаешь мне в горло.
Кипящая млечная сладость течет по пищеводу.
Моя голова кружится от удушья.
Свет.
Кругом свет.
Все свечи горят.
Ты стоишь передо мной в черных одеждах.
Неистово, бессмертно, бездушно красивый.
Любимый...
Ненавидимый.
Откуда в тебе эта отвратная отрава?
Ненавижу твои бесстыжие пожирающие глаза.
Их демоническую пляску.
Ненавижу изгиб твоих губ.
Они жерло ада.
Горлышко сосуда с ядом -
Флакона Смерти.
Ты смотришь на меня зовуще.
Все еще стоячий член виднеется из расстегнутых брюк.
У меня нет сил подняться.
Я хочу еще...
Но злая гордость мне не позволяет этого сделать.
Я поднимаюсь, еле стоя на онемевших ногах.
Я отчаянно впиваюсь воспаленным поцелуем в твои губы.
Течет кровь.
Я пью ее жадно.
Правой рукой я держу тебя за волосы.
Черные прямые жесткие волосы, стянутые в тугой хвост.
Левой натягиваю крайную плоть.
Ты дрожишь и стонешь.
Я даже чувствую твой страх.
Страх...
Которому на смену приходит злоба.
Ты отшвыриваешь меня.
Я падаю на пол.
В твоей руке кинжал.
В ярости ты бросаешься на меня с ним.
Рвешь его испачканным кровью лезвием мою одежду.
Я рву черный шелк твоей рубашки отчаянными руками.
Как прекрасно твое тело и его бледность!
Ты грубо ставишь меня на четвереньки.
Я прогибаюсь в ожидании.
Твои сильные руки раздвигают мои ягодицы.
Жадный язык скользит вовнутрь тугой розовой дырочки.
А сейчас его заменит член.
Ты входишь резко, жадно, полноправно, владеюще.
На всю длину.
Ты больно тянешь меня за волосы.
Нагибаешься и прокусываешь мне шею.
Сочится кровь.
Грубые толчки сотрясают все мое тело.
Проникновения становятся безумными...
Ты кончаешь, истекая во мне.
Ты резко выходишь, тут же заменяя член пальцами.
Сперма потоками вытекает наружу.
Ты размазываешь ее по моими набухшим алым половым губам.
Слизываешь.
Ты переворачиваешь меня на спину.
Тяжесть твоего тела томительно давит на меня.
Ты сплевываешь в мой открытый рот сперму...
Она смешивается с кровью с твоих губ при поцелуе.
Ты входишь в меня, я обвиваю тебя ногами.
Моя влага окутывает тебя своим жаром.
Ты словно обезумел.
Мне больно.
Ты двигаешься хаотически.
Ты входишь столь глубоко, что твои яички проскальзывают вовнутрь меня.
Круговыми движениями и грубыми безудержными проникновениями ты терзаешь и терзаешь меня.
Ты снова изливаешься в меня.
Я сжимаю тебя внутри.
Мой разум меркнет.
Я тону.
Я открываю глаза.
Кругом черно-красные ткани.
Это твоя спальня.
Я в клетке.
Теперь это будет длиться вечно.
Надтреснувшая и отчаянная скрипка.
Сырой ночной воздух очерчивал грани нагнетающегося безумия.
Отчаяние.
Ярость.
Возбуждение.
Интоксикация.
Сводящий с ума яд...
Его сосредоточение в крови выше, чем гемоглобин.
Гнусная неземная тварь.
Я ненавижу тебя.
Я хочу тебя.
Всем телом... кожей... кровью...
Каждым вздохом и биением сердца я алчу тебя и жажду.
Будь ты проклят!..
Но ты давно уже проклят.
Мои побитые босые ноги озябли.
Мои руки холодны... Я не могу играть.
Мое платье порвано.
У меня нет дома.
У меня нет меня.
Есть только ты.
Я сижу во мраке теней моста над каналом.
Шуршат платья.
Слышен женский лепет...
Мужские услужливые междометия...
Тошнотворное кокетство.
Гадкий запах пошловатых духов.
Вдали доносится радостная музыка.
Но в моем разуме звучит иная...
Грустная и пропитанная тонким черным благоуханием,
злым и коварным эротизмом, которыми полон ты.
Там тебе не место.
Шум. Гам. Блеск.
Танцы. Крики счастья.
Вульгарные золотистые одежды.
Маски.
Они не могут сокрыть всю отвратительность людского рода.
И маска на твоем лице не сокроет ни твоей мерзости внутренней, ни красоты наружней.
Влажно. Грязно. Крысиный писк.
Я ухожу отсюда.
От твоего тяжелого гнетущего аромата во мне стынет кровь.
Где ты?
Никого.
Я иду, а за мною веет твоим ароматом бензоя, смол, ладана и немыслимых развратных оттенков сладостей и ягод.
Я открываю ветхую дверь, повернув медный ключ в замке.
У каждого из нас есть этот ключ.
Повеяло древностью и мраком.
Твоя дикая мелодия стала навязчивее.
Она срывается.
Она атональна.
Я иду на бледный огонек далекой свечи.
Мои шаги гулко вздымаются вверх.
Этот звук...
Нарастает.
Мои шаги.
Они слишком громкие.
Эта музыка...
Сливается с моей скрипкой.
Я слышу твой голос.
Нежный надтреснутный с злым оттенком потусторонней хрипотцы.
Уйди уже прочь.
Меня окутала мерзость.
Скользкая, манящая, присущая только тебе мерзость.
Сладкая упомительная гадость.
Ароматная гнусность, прочащая мне такую усладу, которую я готова на коленях вечность вымаливать.
Я слышу, как стучит твое сердце.
Тяжело...
Мертво...
Гулко.
Жаждуще.
Меня.
Моей крови. Моих слез. Мучений. Страданий.
Жизни моей. Смерти моей.
Моих нежных белых рук.
Белых...
Но черных, как смоль твоих волос.
Моих жадных алых уст.
Алых...
Как твои запекшиеся кровью губы.
Холод подвала вибрировал.
Из-под пола будто бы рвались наружу сотни фантомных рук.
Я открыла черную ветшалую книгу.
Пожелтевшие временем страницы, покрытые каплями черного воска, угрожающие смотрели на меня психическим почерком.
Свеча погасла.
Мое сердце отбивало предсмертную агонизирующую трель.
Я оглянулась.
Источников света больше не было.
Выход.
Где он?
Я не найду его, пробираясь наощупь.
Под моей ногой что-то хрустнуло.
Кость?
Иду вперед.
Что за теплая влага?
Кровь?
А вот и дверь!
Где же ключ...
Ключа нет.
Дверь заперта.
Я оставляла дверь открытой.
Выхода нет.
Склизкие впивающиеся ленты опоясали меня.
Жадные алчные руки.
Знакомая манера вязать узлы по живому.
По живому сердцу.
Иглой своих злых слов.
Шипом своих проклятий.
Отчаяние доводит порой до самой неистовой страсти.
Когда я ела последний раз?
Еда...
Она мне ничего не даст.
Мне нужна твоя слюна.
Мне нужна твоя кровь.
Мне нужна твоя сперма.
Только они меня утолят.
Я упала на колени в отчаянии.
Слезы разъедали щеки.
Влажное горячее скольжение коснулось моей щеки.
Это ты.
Твоя восставшая пылающая плоть, налитая закипающей кровью.
В ней жизнь моя.
Я поймала большую и нежную головку губами.
Ее сладость протравила мне всю кровь.
Я захватывала глубже...
Я чувствовала каждый изгиб...
Линию...
Венку...
Он рос у меня во рту, твердяя.
Твои руки жадно впивались мне в волосы.
Толчки твои во мне...
Они такие несдержанные.
Я чувствую, как набухшая головка твоего члена скользит мне в горло.
Я задыхаюсь.
Я бы с радостью так и подохла.
Носом я утыкаюсь в твой живот.
Ты рычишь и стонешь.
Ослепленный предоргазмической яростью, ты неистово входишь мне в рот раз за разом.
Я заглатываю твой член вместе с яйцами.
Больно.
Сладко.
Как в моих вековых мечтах.
Ты кончаешь мне в горло.
Кипящая млечная сладость течет по пищеводу.
Моя голова кружится от удушья.
Свет.
Кругом свет.
Все свечи горят.
Ты стоишь передо мной в черных одеждах.
Неистово, бессмертно, бездушно красивый.
Любимый...
Ненавидимый.
Откуда в тебе эта отвратная отрава?
Ненавижу твои бесстыжие пожирающие глаза.
Их демоническую пляску.
Ненавижу изгиб твоих губ.
Они жерло ада.
Горлышко сосуда с ядом -
Флакона Смерти.
Ты смотришь на меня зовуще.
Все еще стоячий член виднеется из расстегнутых брюк.
У меня нет сил подняться.
Я хочу еще...
Но злая гордость мне не позволяет этого сделать.
Я поднимаюсь, еле стоя на онемевших ногах.
Я отчаянно впиваюсь воспаленным поцелуем в твои губы.
Течет кровь.
Я пью ее жадно.
Правой рукой я держу тебя за волосы.
Черные прямые жесткие волосы, стянутые в тугой хвост.
Левой натягиваю крайную плоть.
Ты дрожишь и стонешь.
Я даже чувствую твой страх.
Страх...
Которому на смену приходит злоба.
Ты отшвыриваешь меня.
Я падаю на пол.
В твоей руке кинжал.
В ярости ты бросаешься на меня с ним.
Рвешь его испачканным кровью лезвием мою одежду.
Я рву черный шелк твоей рубашки отчаянными руками.
Как прекрасно твое тело и его бледность!
Ты грубо ставишь меня на четвереньки.
Я прогибаюсь в ожидании.
Твои сильные руки раздвигают мои ягодицы.
Жадный язык скользит вовнутрь тугой розовой дырочки.
А сейчас его заменит член.
Ты входишь резко, жадно, полноправно, владеюще.
На всю длину.
Ты больно тянешь меня за волосы.
Нагибаешься и прокусываешь мне шею.
Сочится кровь.
Грубые толчки сотрясают все мое тело.
Проникновения становятся безумными...
Ты кончаешь, истекая во мне.
Ты резко выходишь, тут же заменяя член пальцами.
Сперма потоками вытекает наружу.
Ты размазываешь ее по моими набухшим алым половым губам.
Слизываешь.
Ты переворачиваешь меня на спину.
Тяжесть твоего тела томительно давит на меня.
Ты сплевываешь в мой открытый рот сперму...
Она смешивается с кровью с твоих губ при поцелуе.
Ты входишь в меня, я обвиваю тебя ногами.
Моя влага окутывает тебя своим жаром.
Ты словно обезумел.
Мне больно.
Ты двигаешься хаотически.
Ты входишь столь глубоко, что твои яички проскальзывают вовнутрь меня.
Круговыми движениями и грубыми безудержными проникновениями ты терзаешь и терзаешь меня.
Ты снова изливаешься в меня.
Я сжимаю тебя внутри.
Мой разум меркнет.
Я тону.
Я открываю глаза.
Кругом черно-красные ткани.
Это твоя спальня.
Я в клетке.
Теперь это будет длиться вечно.
вторник, 26 февраля 2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Третий раз меня не разбить на осколки,
Трепещите, овцы, рядом волки.
Трепещите, овцы, рядом волки.
Я проклинаю деву, стоя у распятья,
Я ей неистово готова портить кровь,
Омыть ее слезами горя свое платье,
И уничтожить радость и любовь.
И в ее чреве плоду не найти защиты,
От рук рыжеволосого маньяка.
Вокруг меня танцуют в снеге плиты,
И озирается опасливо собака.
Крутые склоны, ложные овраги,
И снега было здесь почти что по колено,
Кресты, венки, оволоченные в инейской влаге,
И текст проклятия бежит огнем по венам.
Земля восстанет; вся та боль, что я хранила,
Окинет деву траурной накидкой,
В надгробном снеге станет чадотвория могила,
Огороженная засыпанной калиткой.
Я ей неистово готова портить кровь,
Омыть ее слезами горя свое платье,
И уничтожить радость и любовь.
И в ее чреве плоду не найти защиты,
От рук рыжеволосого маньяка.
Вокруг меня танцуют в снеге плиты,
И озирается опасливо собака.
Крутые склоны, ложные овраги,
И снега было здесь почти что по колено,
Кресты, венки, оволоченные в инейской влаге,
И текст проклятия бежит огнем по венам.
Земля восстанет; вся та боль, что я хранила,
Окинет деву траурной накидкой,
В надгробном снеге станет чадотвория могила,
Огороженная засыпанной калиткой.
25.02.2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
понедельник, 25 февраля 2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Каменные стены пусты;
Не слышно даже звука шагов...
Скажи, где скрываешься ты, -
В какой паутине из снов.
Скажи мне, куда мне идти?..
Где ветер исполнен насквозь
Твоей ледяной красоты,
Железной и твердой, как гвоздь.
Чем дышишь, куда ты исчез?..
Скажи сколько нужно прожить,
Неся жизни судоржный крест,
Неся в себе темную нить?..
Все тише дышу, все трудней...
Все глубже печаль, диче скорбь...
Все больше уходит дней
С напрасною верой в любовь.
Не слышно даже звука шагов...
Скажи, где скрываешься ты, -
В какой паутине из снов.
Скажи мне, куда мне идти?..
Где ветер исполнен насквозь
Твоей ледяной красоты,
Железной и твердой, как гвоздь.
Чем дышишь, куда ты исчез?..
Скажи сколько нужно прожить,
Неся жизни судоржный крест,
Неся в себе темную нить?..
Все тише дышу, все трудней...
Все глубже печаль, диче скорбь...
Все больше уходит дней
С напрасною верой в любовь.
20.02.2013
вторник, 19 февраля 2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
понедельник, 18 февраля 2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
четверг, 14 февраля 2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Клятвой кровной связали нас древние боги,
Испытаний судьба разложила дороги,
Перекрестки, кровавых даров испытанье...
Мы во власти того, что сочли предсказаньем.
Пни, столетних дубов во кругу очерченном
Почти мертвые листья в руках чуть не тают,
Нет преграды для сердца души двух влюбленных,
Все слова, что сказали мы, окрест витают.
Помнишь, как мы боролись против злобной богини,
Как под ситным дождем свою кровь отдала я...
Твое сердце к нему никогда не остынет,
Вы до новых рождений поймете вкус рая.
Я еще помню боль от душ адских созданий,
Как меня прожигали до ребер насквозь,
Как мучительно месяц таясь от желаний,
Покаянье вбивали в меня словно гвоздь...
Заливая скелет мой горящим металлом,
Увеличив уз связь до безумных вершин.
Ради вас это время я нищей скиталась,
В перекрестках скрываясь за шумом машин.
Испытаний судьба разложила дороги,
Перекрестки, кровавых даров испытанье...
Мы во власти того, что сочли предсказаньем.
Пни, столетних дубов во кругу очерченном
Почти мертвые листья в руках чуть не тают,
Нет преграды для сердца души двух влюбленных,
Все слова, что сказали мы, окрест витают.
Помнишь, как мы боролись против злобной богини,
Как под ситным дождем свою кровь отдала я...
Твое сердце к нему никогда не остынет,
Вы до новых рождений поймете вкус рая.
Я еще помню боль от душ адских созданий,
Как меня прожигали до ребер насквозь,
Как мучительно месяц таясь от желаний,
Покаянье вбивали в меня словно гвоздь...
Заливая скелет мой горящим металлом,
Увеличив уз связь до безумных вершин.
Ради вас это время я нищей скиталась,
В перекрестках скрываясь за шумом машин.
13.02.2013
среда, 13 февраля 2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Ненавидишь меня? Звучит, как начало любовного романа, а не его завершение. © Кэтрин Пирс (Дневники Вампира 2.1")
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Минуту ещё, мой ветер не стих,
Мне нравится здесь, в королевстве Кривых.
Пикник ("Королевство Кривых")
Мне нравится здесь, в королевстве Кривых.
Пикник ("Королевство Кривых")
В тишине затаилась первобытная ярость;
Она вспышками давит, если разум затих...
И сдавила холодная плечи усталость, -
Нет и не было мира в Королевстве Кривых.
Здесь усмешки холодной - искажение счастья,
Красота роз здесь лишь кровь ран острых шипов...
Здесь безликим мечтам мир был отдан, их власти,
Здесь становится смертью даже вера в любовь...
Все мы ждем в этот миг самый слабый луч света;
Серый прах здесь сковал своей цепью пространство...
Мы исчезнем; нам холодно; мы не согреты,
И лишь траур теперь - наших платьев убранство...
Ожидать безнадежно, немые фигуры
Одиноко застыли в мире полуживых...
Не взойдет солнце сжечь мир кровавый и бурый, -
Ветер сеет наш прах в Королевстве Кривых...
Она вспышками давит, если разум затих...
И сдавила холодная плечи усталость, -
Нет и не было мира в Королевстве Кривых.
Здесь усмешки холодной - искажение счастья,
Красота роз здесь лишь кровь ран острых шипов...
Здесь безликим мечтам мир был отдан, их власти,
Здесь становится смертью даже вера в любовь...
Все мы ждем в этот миг самый слабый луч света;
Серый прах здесь сковал своей цепью пространство...
Мы исчезнем; нам холодно; мы не согреты,
И лишь траур теперь - наших платьев убранство...
Ожидать безнадежно, немые фигуры
Одиноко застыли в мире полуживых...
Не взойдет солнце сжечь мир кровавый и бурый, -
Ветер сеет наш прах в Королевстве Кривых...
12.02.2013
вторник, 12 февраля 2013
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Сезон 2013-2014
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Сезон 2013-2014
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
