Глава 24 - Наследница рода Саливан.
И ты попала к настоящему колдуну,
Он загубил таких, как ты, не одну,
Словно куклою в час ночной,
Теперь он может управлять тобой.

- Валерий упомянул о том, что неоднократно убивал меня. Расскажи мне о других реинкарнациях. Много ли их было?

Я забралась поглубже под одеяло и крепко сжала руку мужа в своих.
- Немало. - Он грустно улыбнулся. - Египет, третье тысячелетие до нашей эры...
- Неужели? - Я открыла рот от изумления.
- Фараон Сэти и его наложница Нафрит.
- Кто бы мог подумать. Наверняка, все закончилось печально; по-другому и быть не могло.
- Нафрит была убита при загадочных обстоятельствах. Заколота кинжалом фараона. Я не люблю вспоминать то время.

- Скажи, у нас была хоть одна счастливая жизнь?..
- Да. Она есть у нас сейчас. - Владислав крепко обнял меня, поцеловав в лоб. - И эту жизнь у нас никто не отнимет. Я могу показать тебе тысяча восемьсот двадцатый год. Закрой глаза и увидишь мои воспоминания.
Я послушалась его и тихо погрузилась в призраки минувшего.

***

Я закрыла глаза, принимая ванну. Теплая вода приятно ласкала кожу, издавая специфический запах - запах елейного масла. Завернувшись в белое махровое полотенце, я ступила на холодный кафель. Поморщившись, я подошла к зеркалу и кинула на себя оценивающий взгляд. То же лицо, те же зеленые глаза, от меня в настоящем меня отличали лишь рыжие прямые волосы.
- Аниита, поторапливайся! Чай уже совсем остыл.
Я вышла из ванной комнаты и увидела невысокую худощавую женщину с короткими каштановыми волосами. Она находилась на кухне, но смотрела в упор на меня. Женщина была мне незнакома, но моя рыжеволосая копия назвала ее матерью.
- Надеюсь, ты понимаешь, какое ответственное дело лежит на твоих плечах?..
- Конечно, мама. Только я не могу понять, как мне удастся это сделать.
- Смотри.
Таня Саливан достала с самой высокой полки кухонного гарнитура семейный фотоальбом, из которого на стол упала фотография. Я сразу ее узнала. Я видела ее в доме старой цыганки - праправнучки Маргариты Ланшери и Владислава Дракулы. Снимок был затертым, потрепанным, а его угол венчала цифра - тысяча четыреста сорок два. Глаза Маргариты смотрели на меня через Анииту и казались такими живыми, что меня пробирала дрожь.
- Эта женщина так похожа на меня. - Тихо молвила я.
- В этом и смысл, дорогая. - Таня положила дочери руку на плечо. - Во внешнем сходстве. Пользуясь им, ты сможешь убить его, потому что я знаю, как он любил эту женщину. Он не сможет причинить тебе боль.
Улыбнувшись, Таня коснулась щеки дочери. - Деточка моя. Как бы я хотела, чтобы тебе не пришлось этого делать. Но ты единственная из нашей династии охотников, кто смог бы уничтожить самое страшное зло на земле. Фамилия Саливан навек останется вписанной в историю, как фамилия героини.
Мать медленно застегивала пуговицы моего кожаного плаща. - Ты омыта святой водой, пуговицы серебряные. В складках плаща спрятан осиновый кол. Крест на твоей шее тоже может стать оружием, им можно пользоваться, как кинжалом. Что бы ни встало на твоем пути, какой бы соблазн не манил, ты не должна отступать, не должна...
Замок в тысяча восемьсот двадцатом году мало отличался от его образца в настоящем, разве что казался новее. Я переступила его порог. Я глядела глазами охотницы на вампиров - Анииты Саливан, я была ею. Она медленно спускалась в подвал, стараясь не производить шум, осторожно переступая с одной ступеньки на другую. Подземелье замка всегда имело одно преимущество для вампиров - в любое время суток там было темно, как ночью. Темно и сыро. Поэтому, когда она оказалась внутри, хозяин замка уже покинул свой гроб подобно змее, выползшей из норы.
- Маргарита... Боже мой. Рита. - Он протянул ко мне руки, и Аниита, кажется, тоже все поняла, все вспомнила. Она кинулась к нему на грудь, и слезы потекли по белым щекам охотницы... Она вдыхала сладкий запах сандала, исходящий от его тела. Его лицо искажала гримаса боли от каждого прикосновения к застежкам ее плаща, серебро оставляло ожоги на пальцах вампира. Мучительные ожоги. Она мягко убрала его руки, нежно целуя их.
- Позволь мне.
Ее руки быстро расправились с пуговицами, и она оказалась полностью обнаженной в его руках, сорвав давящий крест со своей шеи. Он целовал ее белое теплое тело, гладил его руками, горя от каждого прикосновения к коже, которой еще недавно касалась святая вода.

- Тебе не нужно истязать себя, любимый. - Аниита попыталась высвободиться из крепких рук вампира, которые кровоточили от ожогов.
- Это всего лишь святая вода и серебро. - Он упрямо целовал ее, каждый раз испытывая боль.
- Только прошу, не пей мою кровь. Она отравлена святой водой. - Аниита умоляюще глядела в черные глаза Владислава, дрожа от желания, объявшего ее тело.
Он коснулся ее лица, с трудом сдерживая слезы. - Так позволь мне снова отравиться тобою, любимая. Как это было в первый раз.
Его легкие разрывал огонь. Ему казалось, что он пьет раскаленное пламя вместе с ее кровью, а она умоляла его остановиться, целуя его раненые руки, лоб, веки. Он посмотрел на нее, оторвавшись от ее живота. По его губам стекала кровь. Он был совершенно изможден, а в его глазах отражался страх юной охотницы...
- Мне страшно, Владислав. Если мои родители узнают. Я теперь - позор своей семьи. Что они скажут. И... Я девственна. Я боюсь боли. Очень боюсь...
Он прижал палец к ее губам и улыбнулся. - Тебе не нужно бояться меня. Я не буду с тобою груб. - Его руки коснулись ее бедер, и она почувствовала вновь нарастающее желание. Ноги влюбленных переплелись, и тела слились в единое целое.

Картина постепенно рассеялась, и я увидела Анииту, лежавшую на полу в багровой луже. По ее губам стекала тонкая струйка крови. Я дернулась от переполнившего меня ужаса, тут же почувствовав руки мужа, крепко сжимающие мои плечи.
- Господи, кто убил ее?.. - Я находилась в шоковом состоянии, только что увидев со стороны собственную смерть.
- Таня Саливан. Когда узнала, что Аниита ждала ребенка от меня. Она убила ее на третий день после нашей с ней первой встречи. А кто, как ты думаешь, шепнул ей на ухо о тайных рандеву ее дочери?..
Я сощурила глаза и испытующе поглядела на Владислава. - Валерий.
- Разумеется. - Он кивнул и снова обнял меня, притянув к себе. - Спи, любимая. До заката еще много времени.