II. Эпоха вампира
Глава 5 - Пробуждение от человечности.
Глава 5 - Пробуждение от человечности.
И не знала ее кровожадность границ; желание убивать стало вторым дыханием; чистая сердцем обратила свой лик к тьме.
Книга Откровений.
Книга Откровений.
Тело горело... Я постаралась выплыть из кипящего океана, шевельнуть хотя бы пальцем, но у меня ничего не получилось, и, издав нечеловеческий стон, я прекратила тщетные попытки. Я еще не успела открыть глаза, да и сама возможность этого казалась запредельной мечтой, но мое обоняние включилось как будто на двести процентов. В воздухе пахло чем-то восхитительным - в этом запахе переплелись земля и небо, огонь и ветер, голод и насыщение... Этот волшебный запах увлекал за собой мое сознание, и я готова была последовать за ним, но в последнюю секунду одернула себя... В комнате были и другие запахи - сандал; запах свежесрезанной коры дерева; лаванда; едва ощутимый запах разложения. Кроме этого здесь присутствовали и другие запахи: запах страха, заряженный мощным всплеском адреналина, запах страсти, пляшущий алыми огоньками на поверхности сознания, запах похоти, темно-багровый и вязкий, как глубокая черная топь, и запах смерти... Здесь кто-то умер... Минут сорок назад... Как распрямившаяся струна, я слетела с кровати, и тут же ударилась спиной о стену... Глаза открылись самопроизвольно, и мне захотелось их снова закрыть. Видеть ими было невозможно. Маленькие желтые огоньки свечей плясали, как демоны на раскаленных углях; полумрак казался живым - в нем что-то бесконечно двигалось... Зеркало, висящее на стене... Мгновенным рывком я оказалась перед ним и вгляделась в него... В отражении меня не было... В нем виднелось лишь окно, выходящее на вечнозеленую поляну и хребет Карпатских гор, покрытых великолепным белым снегом. Где я... Зеркало не было сплошным; оно состояло из маленьких частиц - крошек стекла, которые образовывали так называемые молекулы, заполнившие зеркальную гладь; она постоянно подергивалась и рябила, как сумасшедшая... Я сделала шаг назад. Вместо того, чтобы очутиться у края кровати, я почувствовала, как вжимаюсь спиной в теплое оконное стекло...
- Что со мной?.. - Вслух произнесла я, и мой голос больно саданул по сверхчувствительному слуху... Или не мой?.. Исчезли все привычные нотки, тембр, который жизнь придавала моему голосу все шестнадцать лет; теперь он напоминал холодный лед, трескающийся по сверхострым граням...
- Ты превращаешься...
Его голос; теперь он звучал еще прекраснее; как я могла этого не слышать раньше?.. Легкая хрипотца мелодичного баритона серебристого оттенка, в котором звучала гробовая жадная вечность... Она была наполнена мягкими оттенками любви, вязким влечением, смертельной глубиной...
Что-то резало десны, я не могла вытерпеть эту боль; два моих аккуратных клыка медленно выезжали из десны... Внезапно мои кости начали стремительно ломаться... Что-то в грудной клетке сжалось в ком; я больше не могла дышать... Мягкая нежная кожа бугрилась, превращаясь в перепончатую; руки неестественно вывернулись назад к спине, из лопаток которой вырвались два огромнейших чешуйчатых крыла... Я носилась где-то под потолком, огромная люстра с грохотом упала на пол... Молочно-белые перепончатые крылья яростно бились, словно отвергая само свое существование... Внезапно рядом со мной мелькнули два таких же крыла, только шире и длиннее, черного цвета. Огромный нетопырь сшиб меня с потолка вниз на постель... Уже руками Владислав крепко сжал мои крылья, отчего они невыносимо заныли и начали медленно исчезать в спине.
- Тихо. - Властно шепнул он мне на ухо, и массивный железный ошейник застегнулся на моей шее...
- Отпусти!
Я вырывалась, как Дьявол, но он был сильнее... Вес его тела стал невыносим; пожалуй, примерно как вагон поезда; мои клыки, вылезшие из-под верхней губы искали брешь в его видимой силе, желали дотянуться до его шеи и перегрызть ее без сожаления...
- Лора...
Мое второе новое "я" отпустило меня, и я прекратила бороться... Тонким, срывающимся на фальцет голосом, оно провыло. - Отпусти, пожалуйста...
Он поиграл звеньями оков, прикрепленных к ошейнику и медленно притянул меня за цепь к себе...
- Ты будешь себя хорошо вести?
Из моего горла вырвалось утробное рычание, злобная усмешка подернула губы, алчные клыки находились в паре сантиметров от его дьявольски прекрасного лица, на котором тьма и свет играли полутенями... Я втянула ноздрями его запах - запах сандала, и только теперь ставшего ощутимым - шестисотлетнего разложения...
- Я голодна, Влад.
Он снова дернул меня за цепочку ближе к себе, и я полуоткрыла свои ледяные губы... Мои клыки слегка покусывали его язык, ощущая во рту вкус слияния солнца и луны - крови, вампирской, которая, впрочем, не удовлетворяла мой голод. Я льнула к черному плащу обнаженным телом, которое стало абсолютно идеальным... В свете луны фарфор кожи, хрупкой, но твердой светился серебром. Я ловила на себе его вожделенные взгляды под маской абсолютного безразличия... В нетерпении я разорвала его одежду в клочья...
Едва различимый щелчок дал понять, что ошейник меня больше не сдерживает... Кровать застонала железным скрипом, мир начал вращаться вокруг по горизонтали и вертикали. Тело горело... В прямом смысле этого слова... Смутные человеческие воспоминания о подобных ночах канули в Лету, теперь они казались недостаточно яркими... Обостренное зрение наблюдало, как от его пальцев исходил ультрафиолетовый ток, который моментально поглощала моя кожа... Теперь я все видела... Мое желание росло, и убыстрялся темп с каждой секундой... Его пальцы медленно спускались по животу, все ниже и ниже, надавливая, уходя внутрь... Острые длинные когти взрезали мое нутро; я задыхалась... В голову пришла мысль, как же было бы больно, если бы я еще была человеком, но сейчас, кроме неистовства, я не ощущала ничего. Мои клыки входили в его шею, поглощая жизненную вампирскую энергию, запечатанную на долгие шестьсот лет, а прикосновение набухших сосков моей холодной груди к его широкой, сильной, доставляло райское блаженство... Я широко расставила ноги; он резко рванул меня за бедра к себе... Холодными стопами я мягко водила по его позвоночнику... Мои ноги были достаточно сильны, чтобы без промедления и малейшего сожаления сломать ему хребет, но я лишь, злобно усмехнувшись, резко выдернула клыки из маленькой ранки на шее вампира, которая тут же затянулась... Алчные губы вновь дотянулись до моего рта и снова начали погружать в него кипящую лаву. Наши бедра соприкоснулись, ноги переплелись, и я ощутила его в себе...
Достаточно глубоко... Но эта жесткость казалась ерундой, я лишь едва вздохнула, вместо того, чтобы закричать, и крылья сами собой вырвались из моей спины... Он делал мне больно, каждым содроганием наших тел; в отместку я погружала острые восьмисантимеровые когти ему в спину, нащупывая ось позвоночника... Его черные крылья переплелись с моими - белоснежными.
- Может быть, перерыв? - Тихо спросил он.
Я кивнула. Мы еще сжимали руками плечи друг друга, я тяжело дышала... Ощущение соприкосновения наших крыльев было, как сорвавшийся из ниоткуда пик нежности и блаженства... Все равно что чувствовать друг друга обнаженными плечами... Я коснулась рукой его крыла, оно было жестким, как из костной ткани, удивительно, но каким уязвимым...
- Кто я? - Надломленным голосом спросила я, и мои черные (!) локоны упали мне на лицо...
- Тебе никогда уже не стать прежней... Ты навечно изменилась, теперь ты, как я. Ты также сильна.
- Я умерла? - Я поглядела ему в глаза, все еще не избавившись от ощущения, что теперь обоняние видит, осязание слышит, слух осязает, а зрение вбирает в себя все органы чувств.
- Да. Твоя душа теперь принадлежит мне. - Его рука легла мне на грудь. - Больше твое сердце никогда не забьется... Больше ты никогда не услышишь свой пульс. Возможно, ты скажешь, что то, что сейчас было - лучшее из того, что тебе пришлось пережить, но когда ты все узнаешь, все поймешь, всему научишься, нам вместе удастся провести такие минуты, какие не способна дать сегодняшняя эйфория, и в нашем распоряжении целая вечность... А теперь я хочу, чтобы ты кое-что увидела...
Он встал, оделся, но когда я попыталась снова натянуть на себя платье, я почувствовала, как меня одергивают.
- Не надо... Я хочу, чтобы ты увидела, как идеальна ты, а не разглядывала прелести этой ничтожной одежды...
Он увлекал меня за собой по винтовой лестнице на тридцать пятый этаж, в огромный зал, где вся мебель была накрыта покрывалами, а в центре стояло зеркало в позолоченной раме...
- Оно - единственное, способное нас отражать. - Прошептал Влад...
Гладь зеркала не расщеплялась на молекулы, как у того, идентичного, из комнаты; она была, как безбрежный океан - лоск, абсолютное отсутствие шероховатости, и в ней я увидела себя... Себя обновленную... Длинные черные, цвета воронова крыла волосы локонами спадали до самых икр, кожа блестела серебром в свете луны, высокая грудь, плавный изгиб бедер, идеально ровные длинные ноги... На розовой коже больше не было неприятных белых точек, да и сама она навек утеряла свой человеческий цвет - бледная, жемчужная, тонкая. Под ней были видны все полые голубые вены... Отнюдь не идеальное лицо теперь обрело четкие, правильные, где-то даже резкие черты... Единственной памятью о человеческой девушке - Лоре Уилсон, остались глаза - пронзительно-изумрудные. Они теперь светились во тьме, как прожекторы, да и сама тьма светилась; она была, как живая, шевелилась вокруг моего тела, только что пережившего второе рождение... Мои тонкие белые руки обвили шею любовника...
- Это не я...
- Это ты; ты вернулась.
Он зажал мое лицо между ладоней, вглядываясь в каждую его черту, словно срисовывая образ для памяти, и с жаром произнес...
- Боги, какая же ты красивая... Мне кажется, что я схожу с ума... Мой Эдем, который мне вернули взамен кромешного Ада, в оном я пребываю уже шестьсот лет. Ради такого стоило жить, стоило умереть и продать душу... Пусти меня в свой Рай, сделай его нашим общим...
Я наклонила голову, закрыв глаза, и наши лбы соприкоснулись...
- Я с тобой, мое одиночество... С тобой, мой священный грааль, верни меня к нашей общей тьме, и мы, наконец, найдем мучительную дорогу к свету...
***
Я отключилась... Надолго ли? Я не знала, наверняка, и лишь голос Владислава из темноты оповестил меня об этом...
- Четыре часа, уже недолго до рассвета...
- Он был нужен мне; каждая жилка голодного тела ощущала его присутствие, желала быть ближе, чем сейчас; еще ближе... В кромешной тьме я видела каждую черту его прекрасного лица, и снова потянулась к нему, но почувствовала его руки, крепко сжавшие мои запястья и удерживающие на расстоянии...
- Нет, Лора... - Тихо произнес он. - Это не желание терзает тебя, это голод... Можно вечность провести в постели, но тебе нужно размять ноги...
- Я не хочу...
Он рывком поставил меня на ноги, хотя я видела, что это у него получилось с величайшим трудом; сила моего сопротивления теперь увеличилась во много раз.
- Одевайся...
Голос его звучал холодно, как электрический мороз, он пробежал по моей коже... На вешалке рядом с зеркалом, и я была готова поклясться, что только минуту назад здесь этого не было, висело платье, напоминавшее паутину - тонкое, белое, прозрачное, с длинными рукавами... Ткань слегка собиралась на груди, образуя трехслойный лиф, и свободно распускалась к подолу... Я восхищенно ахнула... Платье село, как влитое, по фигуре - ни лишнего сантиметра... Ткань платья окаймила тело, став второй кожей... Взяв меня под руку, Владислав, молча, вывел меня на лестницу. С каждого ее пролета на нас взирали статуи прекрасных светлых ангелов с застывшей маской страдания на лице; их душили, давили, терзали рогатые, волосатые черти с копытами вместо ступней, чьи кровожадные глаза горели алым огнем... Я поспешно отвела глаза... Мы достигли первого этажа, и едва граф отворил дверь, служившую выходом на улицу, в лицо мне ударил поток холодного ночного свежего воздуха... О, сколько в нем было запахов... Я выбежала на зеленую, залитую сумраком ночи, поляну и втянула воздух в легкие; если бы мое сердце еще билось, я бы с уверенностью сказала, что оно застучало сильней... Ночь пахла ароматом травы, деревьев, чуть дальше - снегом на высотах Карпат - прозрачным и морозным; я слышала, как ворошились муравьи в траве, как ухали совы в ночном черном лесу, и как мягко с вершин к подножью самой высокой горы скатывались комки снега, порой застревая между кустарниками... Темный неприветливый лес казался освещенным мириадом факелов - то были бабочки-светлячки, летавшие у самых крон и внизу, в траве... Это было изумительно... Подпрыгнув на одной ноге, я ударила в ладоши и едва скрыла улыбку... Как же здесь было прекрасно! Тяжелая шелковая прядь моих иссиня-черных волос ударила меня по щеке. Я стояла довольно-таки далеко от двери, но стоило мне только обернуться, как Владислав был уже рядом, наблюдая за моим бесконечным восторгом...
- Ты и половины не знаешь... - Проклятый, резкий, серебряный и до безумия красивый баритон обжигал мое ухо... - Ты владеешь такой скоростью, которая невидима человеческому зрению... Беги, принцесса, убегай от меня, сегодня я - хищник, а ты - моя жертва...
Я сорвалась с места. Голые ступни даже не успевали коснуться травы. Ветер свистел в ушах, трещал раскатами грома, грохотал, ревел... Он ударялся о мое лицо, шею, плечи, руки, грудь, живот, ноги с такой бешеной скоростью, что, казалось, от столкновения рассыпался на осколки... Я сбавила темп; я была в лесу... Я еще не вполне осознала себя тем, кем стала, и поэтому по привычке вжала голову в плечи... Резкий, полный ненависти голос Владислава зазвучал в темноте, но его принес не воздух; он находился в моей голове, в моем сознании.
- Я тебя уничтожу. Спасай свою жизнь...
Но я не торопилась срываться с места... Холодный ночной воздух нес еще кое-что - запах отчаяния, сломленности, подавленности, горя, тоски, страха... Я слышала медленный, но равномерный стук, - тах-тах-тах, тах-тах-тах; это билось человеческое сердце...
- Помогите! - Голос, полный абсолютного горя, несущий запах вязкого кислотно-зеленого безумия...
Сорвавшись с места, я кинулась по направлению к этому звуку... Длинные рукава и подол белого платья цеплялись за мерзлые крючковатые, напоминающие пальцы мертвеца, сучья; в остальном же я будто скользила по плотно утрамбованной почве, когда, наконец, увидела ее... Этой крестьянке в рваном, худом, зиявшем дырами платье, не было и тридцати пяти, хотя она выглядела старше своих лет, гораздо старше... Она сидела под старым полусгнившим дубом, обхватив руками колени, и роняя тяжелые слезы, поминутно сопровождаемые всхлипами... Я подошла к ней вплотную, она резко дернулась от меня, вжавшись спиной в дерево, и начала неистово осенять себя крестным знамением.
- Сгинь, тварь, изыди, адская нечисть... Боже, спаси меня.
Я попыталась наклониться к ней, спросить, не заблудилась ли она, не нуждается ли в чьей-то помощи, и как я могу ей помочь, но она не давала мне шанса. Тощими руками она слепо махала в воздухе вокруг себя, словно рисуя барьер, способный отгородить ее от меня... Она была теплой, от нее исходил ключ живой, бешеной, мучительной энергии, которую я вдыхала через ноздри... Я не успела осознать, когда именно мои клыки пропороли ей шею и начали вытягивать эту живую энергию толчками, сопровождаемыми бешеным криком боли и ярости... Я рвала ее шею в лоскуты, пытаясь высосать все до последней капли; прозрачный белый шифон платья вымазался кровью; я отпрянула, с лязгом сомкнув челюсти...
В голове раздался приглушенный гул.
- Боже мой, что я наделала? Я поднялась на ноги, испачканные багровыми пятнами, с рук стекала густая теплая масса... За моей спиной кто-то стоял... Холодный, грубый, чужой... Чудовище, мучавшее меня в кошмарах с раннего детства, поработившее мою душу и сделавшее меня абсолютным злом. Я отпрянула от него, как от чумы.
- Что я с ней сделала? - В моем голосе звучала паника, истерика, и безотчетный, кромешный ужас. - Боже, что я сделала с этой женщиной?
- Ты ее убила.
Вновь этот холодный, адский, грубый, беспринципный голос... Боже, как же была права мама, когда говорила о нем - адское отродье, сын Сатаны. Я бросилась бежать, используя всю свою новоприобретенную скорость, но через долю секунды кто-то обхватил меня за талию грубой холодной рукой, которая сдавила подгрудные ребра...
- Отпусти, Владислав, клянусь Богом!..
Он грубо швырнул меня на землю, запечатав рот богомерзким алчным поцелуем.
- Покончи с ней, принцесса.
- Нет!
- Убей ее!
- Нет. Я сильнее... Бог тебя накажет!
- Не в ту обитель ты попала в поисках Господа.
Его лицо; в нем отражались сотни демонов, адских и страшных, но поцелуи... Горели на моей ледяной коже, как лихорадка, все глубже запечатывая сопротивляющийся разум в задворки сознания. Все ушло; остался лишь он; он, в котором я нуждалась; он, как инфекция, как кровоточащая рана; он, как сущность, которую я поглощала жадным телом, стараясь сделать своей... Вывернувшись из цепких стальных объятий, я склонилась над женщиной и, выпустив клыки, продолжила поглощение... Кровь - жизненная энергия, хлынула в меня, и небо подернулось алым маревом; он был где-то рядом, также, как и я, ловил последние судороги, исходящие из вен крестьянки... Она была полностью осушена, никчемна, не нужна... Руки графа, запачканные кровью, коснулись моего лица, оставляя длинные кровавые полосы на щеках... Я закрыла глаза, ловя каждую секунду блаженства...
- Ты справилась. Ты совершила свой первый "кровавый поцелуй", ты божественна...
Он притянул меня за волосы к себе... Я видела свое отражение в его глазах - с головы до ног, вся в крови, даже лицо... Я боролась с подступающим комом к горлу и дрожанием поджилок; подступающим влечением, но едва оно явилось, я не смогла ему сопротивляться...
Ночь, наполненная вожделенными огненными фантазиями, рядом с трупом крестьянки... Теперь я отчетливо осознала, что Лоры Уилсон больше нет; теперь я знала точно, что она мертва...
***
Я стояла перед огромным зеркалом в позолоченной раме, которое добрый Роберт согласился перенести из зала последнего этажа замка в спальню, с недавнего времени официально ставшую моей. Оставалось каких-то полчаса до того, как меня и Владислава соединят узами священного, вечного, долгожданного брака... В моей голове снова зазвучал не в меру назойливый голос, который я каждый день себе внушала забыть, как страшный сон - голос матери.
- Доченька, еще не поздно сказать - "нет"! Прекрати, остановись, неужели ты не видишь, кем ты стала? И это только начало! Несчастная крестьянка всего лишь одна из жертв, которых тебе предстоит осушить в будущем, с ним тебе одна дорога - в ад кромешный...
Я заставила голос замолчать, отключиться, исчезнуть в небытие на дне сознания. Сущая ерунда! Это не ад... Это та жизнь, которую я всегда искала, и граф - моя судьба. Наша встреча была предопределена давно, задолго до моего рождения. Я не откажусь от него; уже поздно что-либо менять, я люблю его... Голос умолк, и я была этому безумно рада. В очередной раз я придирчиво изучила свое отражение в зеркале... Платье было естественно белым; на свету оно сияло, излучая золотое и серебряное свечение каждой своей нитью. Тесно облегающий алмазно-белый лиф, тонкий, но плотный корсаж, демонстрирующий идеальную тонкую талию... Платье очерчивало и контур бедер, но вниз спускалось каскадом с вплетением в белый изумительный тонкий шелк серебряных и золотых нитей, создающих эффект ослепительного сияния при свете. Белые лакированные туфли на высоком каблуке без всяких узоров. Особого упоминания заслуживала фата. Она была настолько тонкой, настолько прозрачной, что напоминала паутину, готовую разорваться от любого прикосновения... За три с половиной часа до свадьбы в замок нагрянула стилист - Хэйли Джефферсон, которая придирчиво и скрупулезно два с половиной часа занималась моим макияжем и работала с прической. В итоге, мои длинные волосы были аккуратно уложены в высокую прическу, на которую было потрачено огромное количество шпилек и лака для волос... Черные и без того изящные брови, благодаря макияжу, превратились в тонкие изогнутые дуги, черная тушь подчеркнула выразительность зеленых глаз, а розовый блеск придал губам некоторое подобие жизни, скрывая их мертвенную бледность... В дверь постучали. Это был Роберт.
- Вам что-нибудь еще нужно, моя госпожа?
- Роберт, ради Бога! - Я огрызнулась и почувствовала, как два тонких ровных острых белых клыка снова разрывают десны, причиняя неприятное болезненное ощущение.
- Не отрывай меня от мыслей! Вон отсюда!
Роберт послушно поклонился, и, вжав голову в плечи, удалился прочь... Да, Владислав был прав, эти черви-слуги раздражали... Даже будучи вампирами, они все равно находились в самом низу ранга уважения; я их презирала... Накрыв вуалью фаты лицо, я покинула спальню...
Тронный зал, в котором нам предстояло венчаться, был великолепен. Подстать самому замку, естественно, стены уходили в небо... Абсолютно белый, сияющий невинностью, лоском зал. На стенах по всему периметру зала, напоминающего круглую комнату огромных размеров, были укреплены железные подсвечники, в которых горели свечи... Кроме этого, повсюду в поле моего зрения попадали белые лилии - тут и там, на полу, закрепленные на стенах, как и подсвечники. Звучала музыка песни "The Gods help us all". Количество гостей поражало... Зал напоминал, по крайней мере, пять обширных комнат, от стены до стены мог бы поместиться целый самолет, и весь он был забит до отказа приглашенными гостями... Я чувствовала слабый пульс - тах-тах-тах; тах-тах-тах, перемежающийся с запахом разложения - здесь находились и люди, и вампиры. Притом, первые, наверняка, были приглашены в качестве закуски; я чувствовала их страх, смятение, смутную тревогу - пульс был неровным, сердце вылетало из груди... Я вошла, и весь зал обернулся в мою сторону. Меня придирчиво изучала толпа не-мертвых, испытывая, проверяя - достойна ли я их господина; то и дело я ловила на себе восхищенные взгляды, наперебой со взглядами, полными презрения, витавшего в воздухе, ложащегося на меня душной, невыносимой удавкой, но я подняла голову, распрямила плечи и сделала еще один шаг. Навстречу мне вышел пожилой мужчина, лет семидесяти на вид, но что-то в его серых глазах, светившихся мудростью пяти-шести веков, как минимум, говорило, что он намного старше.
- Леди Лора. - Обратился он ко мне. - Меня зовут Майкл; я - Ваш посаженный отец, позвольте проводить Вас к Вашему трону, на котором Вас венчают и коронуют.
Я слегка наклонила голову; фата легонько колыхнулась, и затем протянула ему руку, по локоть затянутую в белую перчатку...
В центре зала находилось два золотых трона, обитые красным бархатом. На спинке каждого из них было выбито изображение хищной летучей мыши с огромными крыльями. У левого трона стоял Владислав в черном фраке... Он был бесподобен - эдакое божество; ангел, свергнутый в адскую пропасть; я не могла оторвать от него взгляд. Черные волосы цвета воронова крыла, аккуратно забранные; прекрасные черные глаза, светящиеся счастьем, стройная фигура в ласкающем взгляд - черном, к которой был прикован мой алчный взгляд... Я снова представляла, как эти сильные плечи опускаются на меня, как на этой широкой груди я погружаюсь в состояние абсолютного покоя...
Мой каблук медленно ступил на возвышение постамента, на котором стояли тронные кресла. Влад крепко сжал мои руки в своих и посмотрел мне в глаза.
- Готова? Волнуешься? - Прозвучал голос у меня в сознании. Я не умела мысленно отвечать, но решила попробовать; все-таки я теперь вампир, и это должно было стать частью моего дара. Мысленно я оттянула пленку своего сознания, которая закрывала его от внешнего воздействия и внутреннего посыла, и вложила в мысленный позыв слова - "Все в порядке. Я счастлива".
Он улыбнулся, в глазах мелькнула искорка понимания; он меня услышал...
Пожилой седой мужчина с выстриженными висками в длинной черной рясе с крестом на шее встал между нами и начал читать нараспев свою речь.
- Любовь - чувство, которое проходит сквозь века. Когда все умирает, любовь рождает жизнь. Любовь заставляет жить людей века, ожидая встречи с ней, и даже умерев, позволяет оставаться в памяти живым... Сегодня под сводами этого замка я, наконец, сочетаю Вас - Лора и Владислав, священными узами брака на веки вечные... Вы несете свою любовь уже шесть веков в сердцах, и сегодня, наконец, Вы возрождаете ее и обращаете к вечности... Согласна ли ты, Лора Уилсон, взять Владислава Дракулу в мужья и разделить с ним вечность, пока ты жива?
- Согласна.
Глаза стали влажными от слез.
- Согласен ли ты, Владислав Дракула, взять Лору Уилсон в жены и разделить с ней вечность, пока ты жив?
- Согласен.
Он улыбнулся. Принесли золотые кольца в бархатных алых коробочках, - абсолютно одинаковые, отличающиеся лишь размером - переплетенные крылья двух летучих мышей - вечный союз вампиров. Мы обменялись ими, и, наконец, наступил момент, когда по правилу, жених должен был поцеловать невесту. Снова обжигающий, как жидкий огонь, поцелуй оставил след на моих губах...
Церемония бракосочетания была окончена; меня окропили священной кровью древнейших вампиров и взложили на голову бриллиантовую тиару, короновав.
Жена Владислава, королева этого мира, я, наконец-то, чувствовала себя в своей тарелке, наконец-то, ощутила, что предназначение распорядилось правильно, и я на своем месте... Обняв мужа, под восторженные крики гостей, мы удалились из зала бракосочетания, навстречу месяцу, что должен был стать слаще меда...