VI.
Суббота; 28 февраля.
14:00. Очнулась в больнице. Что со мной?.. Зрение постепенно проясняется; я вижу абсолютно белые стены. Я подключена к капельнице. Боже, как же болит голова! Тишина поражала; она была какая-то мертвая, неестественная; глушила все органы чувств. Свет, рассеянный и неясный, замигал; - он то гас, то снова загорался; я закрыла глаза. Свет и тени мерцали даже сквозь закрытые веки; мигрень накрывала меня черной волной. Дверь открылась; какая-то тень отделилась от коридорного мрака и вплыла внутрь. Доктор... - Мисс Дейн... Вы упали и потеряли сознание, ударившись головой о камень. Дайте мне осмотреть Вашу рану. - Он приблизился и наклонился надо мной. У него было добродушное, полное лицо, глубоко посаженные глаза в обрамлении очков в роговой оправе. - Может быть временная потеря памяти, но, в общем и целом, Вам повезло; все могло бы закончиться гораздо хуже после такого удара. - Спасибо, доктор... - Это моя обязанность, мэм. - Он радушно улыбнулся... Меня охватывала непонятная паника; доктор казался таким добродушным, и, все же в нем было что-то не так. На мгновение свет погас, и когда загорелся снова, его глаза вдруг почернели. Одним резким движением я выдернула иглу из вены, и, рванувшись с кровати, сбила врача с ног. - Выпустите меня, спасите меня! - Я разбежалась, выставив руки вперед и кулаками вышибла стекло. Я молнией неслась по коридору, с бешеным криком вытаскивая осколки из пальцев; за мной мчался некто огромный. Он дышал мне в спину холодным смрадным дыханием, и выл, как ведьма на шабаше.20:00. Я снова поглядела на дверь. Диван, стул, гора книг до потолка, лестница... Жалюзи закрыты, комната погружена во мрак. В ее центре висит икона. Снова лицо мое исказилось от боли, бинт пропитался кровью насквозь, нужно было сменить. Губы мои неслышно шептали молитву, я не могла отвести взгляд от плачущей Девы Марии. - Господи, спаси и сохрани душу грешную... Не введи в искушение... - Слова прерывались. - На небе и на земле... Храни мою душу... - Я снова взглянула на баррикаду у двери... Губы лихорадочно шептали, свет за окном мерк, уступая место рассеянному лунному свету. - Господи...