
пятница, 23 марта 2012
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Нет, я не ревную тебя. Я просто вырываю сердца всем, кто имеет на тебя виды. А кто сдох, к тому ревность неприменима. Я не ревную тебя. ©

четверг, 22 марта 2012
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.

Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.


вторник, 20 марта 2012
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Автор - Ilina Carol


Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Екатерина Болдырева - "Невеста князя Влада."
Не дитя, а матерь ада,
Ночь мудра и первозданна,
На ладони князя Влада
Тьма черней обсидиана.
В лёгком танце, в тёмном сердце
Вечной жизни миг не долог,
Не найдёт меня вовек
Обсидиановый осколок.
Поцелуй, прыжок и клятва,
Ощутимые спиною;
Бедным людям не понятно,
Что со мною.
Люди, милые, поверьте,
Мне ведь ничего не надо
Лишь бы знать, что выше смерти
Дух огня и князя Влада
Если князя волей судеб
Принесёт волна морская
Вы его убьёте, люди
Я же знаю.
Вам, бесстрашным детям солнца
Ждать в испуге князя Ночи,
Только к вам он не вернётся, -
Не захочет.
Он в усталости нездешней
Смотрит в сумрак поднебесный
И не знает, что на землю
Бог вернул его невесту
Так напел бродяга ветер,
Только ветру не скажу я,
Что невеста князя ждёт,
Что я тоскую.
Иногда в часы заката,
Как мне кажется, он рядом,
Пьёт вино небесной крови
Долгим взглядом.
В этот миг его дыхание
Подобно океану;
Я обречь его не в силах,
Я искать его не стану
Огражу его навечно
Пленом тёплого ненастья;
Если князь найдёт невесту,
Значит, смерть сыскала князя.
А найти, чтоб потерять, -
Такой судьбы ему не надо;
Мои слёзы на закате -
Капли крови князя Влада.
Не дитя, а матерь ада,
Ночь мудра и первозданна,
На ладони князя Влада
Тьма черней обсидиана.
В лёгком танце, в тёмном сердце
Вечной жизни миг не долог,
Не найдёт меня вовек
Обсидиановый осколок.
Поцелуй, прыжок и клятва,
Ощутимые спиною;
Бедным людям не понятно,
Что со мною.
Люди, милые, поверьте,
Мне ведь ничего не надо
Лишь бы знать, что выше смерти
Дух огня и князя Влада
Если князя волей судеб
Принесёт волна морская
Вы его убьёте, люди
Я же знаю.
Вам, бесстрашным детям солнца
Ждать в испуге князя Ночи,
Только к вам он не вернётся, -
Не захочет.
Он в усталости нездешней
Смотрит в сумрак поднебесный
И не знает, что на землю
Бог вернул его невесту
Так напел бродяга ветер,
Только ветру не скажу я,
Что невеста князя ждёт,
Что я тоскую.
Иногда в часы заката,
Как мне кажется, он рядом,
Пьёт вино небесной крови
Долгим взглядом.
В этот миг его дыхание
Подобно океану;
Я обречь его не в силах,
Я искать его не стану
Огражу его навечно
Пленом тёплого ненастья;
Если князь найдёт невесту,
Значит, смерть сыскала князя.
А найти, чтоб потерять, -
Такой судьбы ему не надо;
Мои слёзы на закате -
Капли крови князя Влада.
Он летел, как буревестник,
Напевая слова из песни,
И земля под ним казалась
Целым миром.
Только слов никто не слышал,
Тихий голос взлетал все выше,
Расколов небесный свод
На два сапфира.
Он свободен был, как птица;
Тот бедняк, что со взглядом принца,
И смотрели на него,
Едва вздыхая.
Он в рассвет крылом попался,
Долго ангелом в путах метался,
И в конце концов отбился
Он от рая.
На земле ему нет места,
Только помнит о нем невеста,
А иные уж готовы
В спину плюнуть.
И в лазурном отраженьи
Он искал для себя спасенья
Но нашел в безликих водах
Лишь безумье.
Тенью Солнца диск накрыло,
Все привычное стало постыло
И граница неба с ним
В одном лишь слове.
Ангел без крыльев зовется падшим,
И в тени от всего уставшим,
Он теперь желает лишь
Вкуса крови...

Напевая слова из песни,
И земля под ним казалась
Целым миром.
Только слов никто не слышал,
Тихий голос взлетал все выше,
Расколов небесный свод
На два сапфира.
Он свободен был, как птица;
Тот бедняк, что со взглядом принца,
И смотрели на него,
Едва вздыхая.
Он в рассвет крылом попался,
Долго ангелом в путах метался,
И в конце концов отбился
Он от рая.
На земле ему нет места,
Только помнит о нем невеста,
А иные уж готовы
В спину плюнуть.
И в лазурном отраженьи
Он искал для себя спасенья
Но нашел в безликих водах
Лишь безумье.
Тенью Солнца диск накрыло,
Все привычное стало постыло
И граница неба с ним
В одном лишь слове.
Ангел без крыльев зовется падшим,
И в тени от всего уставшим,
Он теперь желает лишь
Вкуса крови...

19.03.2012
Transylvania...
Transylvania...
понедельник, 19 марта 2012
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Дикий Ветер шептал песню полю,
Золотились Пшеницы колосья;
Он хотел улететь на волю,
Где о нем никогда не спросят.
И шептала Пшеница, склоняясь,
- Даже там не найдешь ты покоя,
Тот, кто жаждет всю жизнь жить, сражаясь,
Не покинет пшеничное поле.
Поле брани, где свет, занимаясь,
Озаряет кровавым рассветом;
Шелестел вереск, все понимая,
И колосья, что в злато одеты...
Улетел Дикий Ветер на волю,
И шептала Пшеница, склоняясь,
- Не найдет на свободе покоя
Тот, кто жаждет всю жизнь жить, сражаясь...

Золотились Пшеницы колосья;
Он хотел улететь на волю,
Где о нем никогда не спросят.
И шептала Пшеница, склоняясь,
- Даже там не найдешь ты покоя,
Тот, кто жаждет всю жизнь жить, сражаясь,
Не покинет пшеничное поле.
Поле брани, где свет, занимаясь,
Озаряет кровавым рассветом;
Шелестел вереск, все понимая,
И колосья, что в злато одеты...
Улетел Дикий Ветер на волю,
И шептала Пшеница, склоняясь,
- Не найдет на свободе покоя
Тот, кто жаждет всю жизнь жить, сражаясь...

18.03.2012
Transylvania...
Transylvania...
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Live to be strong,
Fight every day,
Force like a stone,
Faith - far away...
Fight every day,
Live to be strong,
Dream is my way,
Other is wrong...
Fight every day,
Force like a stone,
Faith - far away...
Fight every day,
Live to be strong,
Dream is my way,
Other is wrong...
17.03.2012
Transylvania...
Transylvania...
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Погребя веру в топь и устав от надежд,
Затворяю ворота в Мечту...
Обещали - не будет снов-мук в мраке вежд,
А они все идут и идут...
Удрученно смотрю в них сквозь ленты из слез,
То ли сплю, то ли все ж наяву...
Обещали, что станет светлее от звезд,
Но проснулась и полуживу...
И покинув опять безнадегу-юдоль,
И ворота закрыв в райский сад...
Помню я, говорили "Любовь - это боль...",
Но ошиблись... Любовь - это ад...

Затворяю ворота в Мечту...
Обещали - не будет снов-мук в мраке вежд,
А они все идут и идут...
Удрученно смотрю в них сквозь ленты из слез,
То ли сплю, то ли все ж наяву...
Обещали, что станет светлее от звезд,
Но проснулась и полуживу...
И покинув опять безнадегу-юдоль,
И ворота закрыв в райский сад...
Помню я, говорили "Любовь - это боль...",
Но ошиблись... Любовь - это ад...

17.03.2012
Transylvania...
Transylvania...
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
За порогом оставив прошлое,
И полжизни отправив в утиль,
По следам идет осторожное,
Облекая весь мир в свой стиль...
Перекрашивая все вывески,
Крики моды взяв на свой лад,
Превращая в охранников тысяцких,
И в высотку вишневый сад.
Честь и силу отдав безразличию,
Обращая тишь в спешку и шум,
И берут теперь только количеством,
Отодвинув усердность от сумм...
Накрывая железом грядущего,
И мечты превращая в расчет,
И в глазах конца света гнетущего,
Мир глядит теперь только вперед...

И полжизни отправив в утиль,
По следам идет осторожное,
Облекая весь мир в свой стиль...
Перекрашивая все вывески,
Крики моды взяв на свой лад,
Превращая в охранников тысяцких,
И в высотку вишневый сад.
Честь и силу отдав безразличию,
Обращая тишь в спешку и шум,
И берут теперь только количеством,
Отодвинув усердность от сумм...
Накрывая железом грядущего,
И мечты превращая в расчет,
И в глазах конца света гнетущего,
Мир глядит теперь только вперед...

17.03.2012
Transylvania...
Transylvania...
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.

пятница, 16 марта 2012
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Руби и Питеру...
С уст невинных слетал обещаний поток,
И глаза-аметисты светились любовью,
Как прекрасен был хрупкий и алый цветок,
Что, увы, связан клятвой был - тайною крови.
Тихий шепот был слышен сквозь складки плаща;
Обещала бежать с ним сквозь тернии к звездам...
Мир же чуть не взорвался в осколках, треща,
И, казалось, что волком-убийцей был он сам.
Добровольно позволив цепями сковать
Свое тело, чтоб милой не причинить боли;
Он хотел вечно руки ее целовать,
Каждой трещины нить, каждый след от мозоли...
Но любимая зверем-убийцей лесным
Оказалась, едва лунный серп стал овалом,
Не встречать ему больше трезвона весны, -
Его тело разорванным в клочья лежало...
От себя не сбежать, ведь закрыт путь обратный,
И пути к искупленью завьюжило снегом...
Для нее он был мужем, отцом, сыном, братом,
Каждый шаг равен боли, умноженной бегом...

Запись 3000
И глаза-аметисты светились любовью,
Как прекрасен был хрупкий и алый цветок,
Что, увы, связан клятвой был - тайною крови.
Тихий шепот был слышен сквозь складки плаща;
Обещала бежать с ним сквозь тернии к звездам...
Мир же чуть не взорвался в осколках, треща,
И, казалось, что волком-убийцей был он сам.
Добровольно позволив цепями сковать
Свое тело, чтоб милой не причинить боли;
Он хотел вечно руки ее целовать,
Каждой трещины нить, каждый след от мозоли...
Но любимая зверем-убийцей лесным
Оказалась, едва лунный серп стал овалом,
Не встречать ему больше трезвона весны, -
Его тело разорванным в клочья лежало...
От себя не сбежать, ведь закрыт путь обратный,
И пути к искупленью завьюжило снегом...
Для нее он был мужем, отцом, сыном, братом,
Каждый шаг равен боли, умноженной бегом...

Запись 3000
15.03.2012
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.

четверг, 15 марта 2012
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Монтаж и звук - мой.
среда, 14 марта 2012
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Пусть время день за днем бежит сквозь пальцы,
Меняем маски мы, играем нашу роль,
Сегодня я смешу тебя, как клоун,
А завтра скажут все, что я - король.
Неважно, кто мы были, кем мы будем,
И что дороги наши разошлись,
Но тонкой нитью в гобелене судеб,
Две жизни навсегда пересеклись.
Пусть скажут, что безумен и нелеп я,
Мы вместе рассмеемся им в ответ,
И если путь в кромешной тьме потерян,
Сияет ярче звезд нам дружбы свет.
Меняем маски мы, играем нашу роль,
Сегодня я смешу тебя, как клоун,
А завтра скажут все, что я - король.
Неважно, кто мы были, кем мы будем,
И что дороги наши разошлись,
Но тонкой нитью в гобелене судеб,
Две жизни навсегда пересеклись.
Пусть скажут, что безумен и нелеп я,
Мы вместе рассмеемся им в ответ,
И если путь в кромешной тьме потерян,
Сияет ярче звезд нам дружбы свет.
23.02.2012
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Фестиваль "Многогранность" - это было нечто потрясающее. И потрясающие ощущения, как на сцене, так и после. С "Письмом фронтовика любимой" и "Ангелом-хранителем". В общем, спасибо всем и за все. Далее следует участие в литературной номинации...


вторник, 13 марта 2012
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.

Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.















суббота, 10 марта 2012
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Миллион миров разбился на осколки,
И гибелен один лишь взгляд;
Расколет разум, будто тонкая иголка,
И смысла нет, кто прав, кто виноват.
Не ты уже таишься в отраженьи,
Не ты осколок зеркала берешь;
Ты - тени сумасшедшей повеленье,
Задания очередного ждешь.
И, может быть, очнувшись в зазеркалье,
Уже не замечаемый никем,
Оставшись следом на стекле печальным,
Отчаяньем убитый, станешь тенью этих стен...

И гибелен один лишь взгляд;
Расколет разум, будто тонкая иголка,
И смысла нет, кто прав, кто виноват.
Не ты уже таишься в отраженьи,
Не ты осколок зеркала берешь;
Ты - тени сумасшедшей повеленье,
Задания очередного ждешь.
И, может быть, очнувшись в зазеркалье,
Уже не замечаемый никем,
Оставшись следом на стекле печальным,
Отчаяньем убитый, станешь тенью этих стен...

10.03.2012
Hell...
Hell...
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Спасительный угол; в него бы забиться,
Легко стал он другом безмолвно-печальным,
В нем можно отречься, в нем можно забыться,
В нем можно оставить со всеми прощанье.
И пишут кривые от юности строчки:
"Такая, как я, я на свете одна",
И смысл только в том, где стоят над i точки -
Не так уникальна, как не нужна...
И время течет, словно в камень скребется,
И смысл понимаешь столь четко один;
Не черным углом твоя жизнь тихо пьется,
Но он - твой спаситель, и он - господин...
Легко стал он другом безмолвно-печальным,
В нем можно отречься, в нем можно забыться,
В нем можно оставить со всеми прощанье.
И пишут кривые от юности строчки:
"Такая, как я, я на свете одна",
И смысл только в том, где стоят над i точки -
Не так уникальна, как не нужна...
И время течет, словно в камень скребется,
И смысл понимаешь столь четко один;
Не черным углом твоя жизнь тихо пьется,
Но он - твой спаситель, и он - господин...
9.03.2012
Hell...
Hell...