Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
понедельник, 28 ноября 2011
11:04
Доступ к записи ограничен
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 25 ноября 2011
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Глава 17 - Карты на стол.
Тайное рано или поздно становится явным.
Я уже успела забыть, как мешают пробиться солнцу - даже его маленькому лучику непроницаемые черные шторы моей бывшей спальни. Приподнявшись на локте, я поглядела на него и тыльной стороной ладони провела по щеке. Все вернулось - любовь, боль, ненависть, счастье; во мне не осталось места силе Дэнэллы Тефенсен; я была свободна. Проклятие рухнуло; я больше не являлась хранителем архивов. Боже... Какой он красивый. Он открыл глаза и посмотрел на меня с немым вопросом.
- Ничего. - Тихо шепнула я. - Владислав... Влад.
Снова, как обезумевшая, я припала к его губам, чувствуя их холод. Его руки коснулись моих плеч, лопаток... Я чувствовала, как сильно бьется мое сердце. И как сильнее оно начинает биться каждый раз, как я ощущала его прикосновение.
- Господи... Я вчера чуть не убила тебя. Ты должен был меня остановить. Почему ты меня не убил?
- Как я мог? - В его глазах отразилась боль, смешанная с горем.
- Но тебе придется это сделать. Тогда можно будет сказать, что я не справилась с заданием. Ты же знаешь, что будет, когда я вернусь без трофея, за которым меня послали. Она убьет тебя, любимый... Каролина убила Моргана, и я должна была не останавливаться ни перед чем.
Мои руки коснулись его груди, и я немного вздрогнула от холода. Я чувствовала, как острые клыки покусывают мою нижнюю губу. По телу пробежали мурашки.
- Ты и не вернешься без трофея.
- Что ты задумал? - Я поглядела ему в глаза.
Он вложил обручальное кольцо, надетое мною ему на палец в день нашей свадьбы, мне в ладонь.
- Я бы не отдал его добровольно, пока жив. Скажи, что сняла его с мертвой руки. - Он крепко сжал мою ладонь в своей. - Но я знаю, что ей будет этого недостаточно.
Аккуратно стриженные ногти в долю секунды превратились в острые смертоносные когти. Он поднес руку к своему плечу. - Эту татуировку делали всем, кто принадлежал к ордену Дракона.
Я провела рукой по вытатуированному небольшому змеевидному дракону. Когтями он сорвал слой кожи со своего плеча, по которому быстро зазмеилась кровь. Я медленно наблюдала за тем, как регенерация делает свое дело, заживляя рану.
- Это несправедливо. Я грешу и платить должна я. За что она карает тебя...
- Уж лучше пусть карает меня; душевную боль я переношу гораздо хуже физической. - Тень улыбки проскользнула на его лице. Убрав "доказательства его смерти" в полиэтиленовый пакет на молнии, я встала перед ним обнаженной, чувствуя себя полностью беззащитной и слабой.
- Ударь меня. Если мы сражались всерьез, у меня должны остаться шрамы...
- Лора. - Он зажал мой подбородок в руке, поглядев на меня с болью в глазах. - Я каждый раз тебя калечу, каждую нашу встречу; можно сегодня обойтись без этого?..
- Она не поверит... Физически ты сильнее меня. Я не могла уйти целой и невредимой.
- Я не буду этого делать! - Он яростно посмотрел на меня, и в его глазах метнулся опасный огонь. Я зажала его руку с острыми когтями в своей, и, закрыв глаза, медленно провела ей по щеке, шее и груди. Теплые мокрые капли соскальзывали вниз. Боль была ни с чем не сравнима.
- Позволь мне заживить твои раны...
- Нет, Владислав, нет... Ударь меня по лицу.
Пощечина саднила щеку, скоро здесь должен был расползтись огромный синяк. Что ж... Отлично... Все по плану... Наскоро порвав свою одежду в местах ссадин, я оделась и последний раз позволила себе коснуться его губ и посмотреть ему в глаза.
- А теперь беги. Ты не должен здесь оставаться. Я создала другой мир, в котором мы будем жить, когда я найду тебя. Я найду. Клянусь. Да хранит тебя Бог...
Я крепко обняла его и в его руках почувствовала себя защищенной, и, как никогда прежде, спокойной и собранной.
- Спрячься.
- Уйду следом за тобой. - Пообещал он.
Более не оглядываясь, я кинулась бежать прочь из замка к опушке леса...
***
- Теряешь форму. Слишком долго. - Заметила Дэна, когда я переступила порог пещеры.
- Скажи "спасибо", что вообще вернулась.
Я вышла из полумрака и повернулась изувеченной когтями стороной лица к подруге. Дэна присвистнула.
- Не думала, что у него на тебя лапа поднимется...
Наклонив голову, я фыркнула.
- Ты вообще знаешь значение слова "самооборона"? Все хотят жить, даже вампиры. Ты сама говорила, что он - зверь, живущий на инстинктах, не испытывающий чувств; он это доказал...
На другой щеке забагровел лиловый синяк; прикасаться к ней было невозможно. Она горела от боли.
- Есть какой-нибудь эликсир от всего этого? - Я указала рукой на свое лицо. - Иначе я просто умру от болевого шока.
- Трофей в обмен на лекарство. Как тебе такой расклад?
Тефенсен ухмыльнулась, и, встав на колени, стала перебирать эликсиры на подкроватной полке.
- Не обещаю грандиозного трофея. - Я следила за своим голосом; за каждой его ноткой, а он, в свою очередь, иногда позволял себе предательски дрогнуть. Я прикусила язык. - Я не принесла то, что принесла Каролина. У меня нет головы.
Дэна резко обернулась через плечо и посмотрела на меня. - И как ты тогда хочешь, чтобы я поверила тебе?..
- Знаешь, Тефенсен, довольно-таки сложно глядеть в глаза, такие же, как у тебя, и объяснить хоть и вампирскому, но все же когда-то своему ребенку, почему она должна похоронить отца без головы. Я презираю свои никчемные чувства, но я была хорошей матерью... Так что, уж извини.
Я вытащила из кармана пакет с обручальным кольцом и участком кожи с татуировкой.
- Кольцо я сняла с мертвой руки, а вот кожу со знаком ордена Драконов сдирала еще с живой... - Ухмыльнулась я.
Дэна приняла пакет, и, покачав головой, улыбнулась в ответ.
- Наконец-то ты начинаешь мыслить, как я, Корина. - Я не успела уловить изменение в ее настроении, когда она выплюнула фразу. - Жаль, что никогда не сможешь поступать, как я, ничтожная лгунья!
Резким движением она отдернула темную бордовую занавеску, и я увидела Владислава... Закованный в серебряные цепи, он с трудом держался, мучаясь молча. Цепи прожгли одежду и прожигали кожу, превращая ее в кровавое месиво. Я кинулась к нему, но знак "Аард", резко ударив меня, откинул к противоположной стене. Я согнулась пополам от полученного удара.
- Я знаю тебя от "а" до "я", Лора. Я давно выучила, что когда дело касается него, всегда нужно проверять, не накосячила ли ты. - Она дернула за серебряную цепь, рванув его к себе. - Теперь у меня новая игрушка, на которой я буду ставить эксперименты. По правде говоря, у тебя просто в крови не заложено быть хранителем; ты бы не смогла никогда... Неужели ты думаешь, что я не почувствовала момент, когда ты снова отшвырнула мою силу и отреклась от меня? Когда сдалась объятьям этого чудовища.
- Дэна! - Я приподнялась на локте; кровь бурным потоком хлынула из носа. - Это наша битва. Это мои ошибки. Это я виновата. Он здесь ни при чем. Отпусти его!
- Отпущу. - Дэна снова рванула цепочку. Владислав закусил губу до крови. - Когда поставлю эксперимент, я отпущу его проклятую душу в ад!
- Дэна. - Я встала на колени. - Смотри, как сломлена моя гордыня. Я ни перед кем не стою на коленях, умоляю, не делай этого!!! Ради нашей дружбы.
- О, не надо, Лора. - Зрачки Тефенсен сузились в щелки. - Избавь меня от лицемерия. Я буду вспоминать о нашей дружбе ровно столько раз, сколько вспоминала ты, прыгая к нему в койку. Тебе хватило наглости и лицемерия лгать даже сегодня. Зная, что я всегда тебя проверяю. Пожелай супругу приятных вечных мучений.
Щелкнул ошейник на цепочке, вмонтированной в стену. Граф опустился на пол, тяжело дыша и хрипя.
- Физическая боль - не самое интересное. - Дэна стояла возле меня. Я не успела что-либо предпринять, как второй ошейник застегнулся на моей шее. - Знаешь, в чем главный плюс этих заколдованных цепочек? Очень кармично применять их в расправе над теми, кто патологически не может существовать друг без друга. Как ни крутись, какие сальто ни выделывай, расстояние от руки до руки будет ровно один сантиметр. Даже ощущается тепло ладони, а дотронуться не можешь. Как тебе такой расклад?
Рванув за цепь, она приподняла мою голову и слегка вдавила ее в стену - Каково это. Находиться здесь вечно и знать, что не сможешь даже прикоснуться к своему любимому, обнять его, избавить от боли.
Дэна проверила прочность цепей, и, развернувшись, собралась уходить.
- Тефенсен, мать твою! Пытай меня, меня, слышишь? Это не его война!
Дэна подошла ко мне и взяла меня за подбородок.
- Милая Лора, ты так ничего и не поняла? Я и пытаю тебя! Перед глазами пелена, губы дрожат, уже на все согласные; сказать все, что я хочу услышать. Ты раздавлена и подчинена. Знаешь, как переводится слово "террор" с латыни? Страх, ужас, паника. Ты дышишь страхом; тобой владеет паника. Значит, террор удался.
Дэнэлла вжала меня в стену; пути к отступлению не было. Медленно коснувшись ладонью моего лица, она что-то тихо прошептала. Я почувствовала покалывание во всем теле, затем его моментальную деформацию. Тяжелая прядь длинных черных волос, завитая в тугой локон, коснулась моей щеки. Шелковая сорочка и накинутый на нее пеньюар приятно ласкали кожу, уставшую от латексного костюма.
- Из милой девочки обратно в распутную девку; к волнующим изгибам, сводящим с ума сластолюбцев.
Дэна одарила меня презрительным взглядом, и, развязав пояс моего пеньюара, рванула сорочку на груди и бедре. Шелк, тонко простонав, с густым звуком порвался. Я прикрыла ладонью обнажившуюся грудь, тщетно пытаясь другой рукой натянуть сорочку на бедра. Но она соскальзывала с шелкового кружевного белья.
- Аппетитное плечо, грудь, бедра. Последняя деталь.
Острыми, как ножи, когтями Тефенсен полоснула меня по шее. Кровь медленно заструилась вниз в область декольте.
- А теперь. - Бывшая подруга села рядом со мной на пол. - Посмотрим, как от того, кто клялся тебе в вечной любви останется похотливый мужик, исходящий слюною от одного взгляда на твое великолепное тело, и голодный зверь, который чувствуя запах крови, сможет порвать даже серебряные цепи, невзирая на боль. И когда он будет здесь, где сижу я, он начнет тебя жрать, как животное свою добычу. Может, ты еще повоешь в экстазе какое-то время до полного иссушения. Ты увидишь... Увидишь, твою мать, на кого променяла свою единственную подругу; это природа любого вампира. Плюс... Твой Владик не обычный вампир; он - тварь похуже их всех, вместе взятых. Когда почувствуешь себя грязной от одних его взглядов, когда он доберется до твоей шейки и порвет ее на куски, не зови меня на помощь... Это то, чего ты хотела. А теперь, ребятки, приятного отдыха обоим.
Тефенсен отошла от меня в противоположный угол комнаты. Наклонившись к графу, она провела рукой по его голове.
- Бедный, несчастный, никчемный сын Дьявола. Как ты еще не сдох в таком количестве серебра? Я тебя им кормила минут десять, и сейчас оно оставляет на тебе язвы... Живучая тварь... - Она дернула его за руку и приподняла рукав одежды. В том месте, где цепь лежала на коже, образовалась обожженная гнойная язва. Дэна присвистнула, ядовито улыбнувшись. - Хорошо действует. О, Ваше Величество, к чему эти скорбные взгляды. - Она погладила его по голове. - Вы оба мне, как родные.
Тефенсен улыбнулась, оглянувшись на меня. Он бросил на нее взгляд, полный презрения и отвернулся. - А ведь рай так близко. Всего в паре метров. Посмотри на нее. Она открыта, нежна, аппетитна; она изнемогает всем телом, зазывая своего повелителя. А как стонет ее кровь, желая быть выпитой до последней капли.... Нужно лишь порвать цепи, и она твоя. Ты ради нее был готов повернуть реки вспять. Неужели, так сложно порвать несколько звеньев и получить желаемое в обоюдном согласии.
Похлопав его по плечу и улыбнувшись мне напоследок, Тефенсен вышла из комнаты.
- Господи... - Я опустилась на пол, и не в силах более сдерживать слезы, тихо всхлипнула. Встав на колени, я медленно поползла в его сторону. Всего в паре сантиметров от него угрюмая цепочка дернула меня назад. Я протянула руку к нему. Ладонь застыла в сантиметре от руки суженого, подаренного Судьбой.
- Мне так жаль. Это я виновата...
- Виновата только эта неизлечимая психопатка. - Владислав сплюнул кровь на пол. - Не вини себя, Лора. Есть люди, которым нравится издеваться над другими, зная их слабости. Дэнэлла Тефенсен этим упивается...
Мое лицо исказила маска боли и сострадания, а рука всего в нескольких сантиметрах от его головы, так и рвалась провести по черным, как вороново крыло, волосам.
- Лора. - Прохрипел он. - Умоляю тебя, уйди в свой угол комнаты. Жажда огнем полыхает в легких, а ты в крови. Я не могу бороться с этим влечением. Я не хочу покалечить тебя.
- Ты этого не сделаешь, я знаю. Ты сможешь остановиться.
- Лора. - В его голосе явственно послышалось рычание. - Я голоден, я хочу порвать твою шею; выцедить всю кровь. Уйди прочь, цепи надолго меня не удержат. Ты такая теплая. Я хочу тебя. Я хочу твое тело и твою кровь. Лора...
Его лоб покрылся испариной, голос хрипел все тише.
Через несколько дней от моего мужа ничего не осталось. Багровые глаза с вертикальными зрачками устремили свой взор на мою раненую шею и не отводили от нее взгляд. Чувствуя рядом теплую кровь, он так яростно рвал цепи, что мне становилось страшно. Но серебряные звенья лишь издавали неимоверный грохот и только глубже погружались в его плоть. Его взяла лихорадка, желания достигли пика. Вид моего обнаженного тела только будоражил оборотную сторону зверя. Он еще мог передавать мне свои мысли, в которых он нежно ласкал мою шею, плечи, грудь, живот, гладил разгоряченные бедра, а затем впивался в меня и рвал, рвал, рвал. Все его мысленные мечты каждый раз заканчивались одним и тем же - моей смертью. Через неделю он совсем обезумел, когти скребли пол, а глаза бросали голодные взгляды. Зверь занял его место полностью. Последний раз, когда пришла Дэна, она задала все тот же вопрос.
- По-прежнему хочешь ему свободы? Ты - первая, кого голод заставит разорвать в клочья.
И я снова выплюнула. - Да.
Откровенно говоря, мне было плевать, что будет со мной, и я слишком верила ему. Встав на ноги, он сможет остановиться, и, когда я буду умирать, обратит меня.
Миновало больше месяца моей жизни на цепи, но однажды произошло нечто, глобально изменившее наши жизни... Она явилась из ниоткуда. Не слишком высокая, хрупкая. Длинные вьющиеся светло-каштановые волосы доходили ей до пояса. Зеленые глаза и четкие правильные черты лица придавали ей если не полное, то достаточно ярко выраженное сходство со мной... На ее пальцах золотом горели перстни, и одета она была в шелк и бархат. Но... Было здесь одно "но"... Она была прозрачна. В прямом смысле этого слова. Я видела комнату сквозь нее. Грустно улыбнувшись мне, она, молча, посмотрела на мои цепи. Оковы больше не сдерживали меня. Оказавшись рядом с Владиславом, она положила руку ему на лоб. Я увидела яркую светлую энергию, которую она передавала ему - энергию жизни. Его глаза из багровых снова стали черными, а зрачки - круглыми. Когда распались его серебряные цепи, и я, к своему удивлению, не увидела ни единого шрама на его коже, юная дева улыбнулась нам, смахнув прозрачную слезинку, и растворилась в воздухе... Не произнеся ни слова, я взяла бывшего мужа за руку, и мы, быстрым шагом двинулись к выходу из пещеры, а затем внезапно очутились на опушке леса, удивляясь собственной свободе.
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Глава 16 - Ломая предначертанное или изменить свою судьбу.
Вонзая в спину нож,
Былое уничтожь.
Былое уничтожь.
Когда-то давно, когда в наших отношениях с Дэнэллой был еще небольшой намек на дружбу, она упомянула о том, что хранитель архивов, пользуясь своей уникальной силой, в состоянии создать собственный мир, который будет жить по его законам, и в котором Хранитель будет Богом. Сейчас мне не оставалось больше ничего, на что можно было бы понадеяться, кроме этого... Создай я собственный мир, я увела бы его от жестокости и несправедливости этого, где никогда больше он не будет физически страдать, где ветер будет бояться касаться его волос. Где мы наконец-то обретем подобие счастья, потому что пока между нами стоит моя черствая, жестокая и расчетливая подруга... Стоп... Я оборвала себя. О чем я вообще думаю?.. Мечтаю о нашем будущем... Мы никогда больше не увидимся, сказала Дэна. Ради создания собственного мира необходимо было отречься от всего, и хотя бы на сутки принять силу от Тефенсен. Вопрос вставал ребром только по одной причине - похоже, став хранителем, я потеряю свою человечность, и мне захочется отказаться; если я стану хранителем, сон, о котором говорила Дэна, превратится в реальность. Что если я действительно его убью?.. Нет... Нет... Нет... Во что я для этого должна превратиться?.. Надо сказать, что я была не единственным претендентом на должность хранителя; желающих было хоть отбавляй. Единственное, что их всех связывало, так это то, что парень или муж любой из них являлся вампиром. Каждая рьяно старалась доказать свою верность Дэне. Пару дней назад они получили задание на испытание - убить свою бывшую вторую половину, тем самым доказав свою верность инструктору, избавиться от тяготящего прошлого.
Собрав волосы в хвост и надев свою привычную одежду - серый тренировочный костюм, я вышла из пещеры, и мой взгляд приковала к себе толпа девиц, фанатично столпившихся вокруг Дэны и глядевших на нее с религиозным поклонением в глазах.
Каролина, Селеста, Мифида, Анна-София, Элеостар. Каждая девушка была мне знакома, и я лично знала каждого из мужей - вампиров, которые боготворили их, жили ими, готовы были посвятить им жизнь и подарить душу. Я бросила на них взгляд, полный скрытого презрения. У них была прекрасная жизнь, а они выбрали в ее сценарии роль паласика для собаки слуги Дэнэллы. Их можно было только пожалеть.
С Каролиной и ее женихом - Морганом, я познакомилась всего через пару недель после свадьбы на костюмированной вечеринке. Влюбленная красавица Каролина с нежностью смотрела на Моргана, заглядывала ему в глаза, впитывала каждое его слово. Ее возлюбленный меня тоже поразил... Он выглядел на двадцать два года, но естественно, после обращения он оставил за плечами века. Тем не менее Морган не утерял свою доброту, всячески помогая бездомным детям и животным. Он отдавал в приюты большую часть своего состояния и имущества. Наверное, в мире было не сыскать человека добрее этого вампира. К тому же, он был эрудированным, умным, веселым, искрометным, сочинял музыку, писал песни. Глядя на будущую чету Эллиот, я просто не могла не радоваться, иногда меня снедала зависть. Ведь у Каролины и Моргана было все гладко, без всплесков; не то, что у нас с Владиславом.
Я мысленно вернулась в настоящее... Казалось, Каролина уже не была собой. Фанатичный блеск в глазах, беспрекословная покорность Дэнэлле. В руках девушка держала небольшой вещевой мешок.
- Показывай, Каролина. - Улыбнулась Дэна, жестом подзывая ее ближе. Каролина открыла мешок и вытащила оттуда... За волосы... Окровавленную голову Моргана... Я зажала рот рукой, чтобы не закричать. Морган был моим другом; этим было все сказано. Остекленевшие глаза смотрели в пустоту, передняя челюсть, выехавшая вперед, обнажила острые клыки. И вся голова, или то, что от нее осталось, была испачкана кровью. Я бросила на Каролину яростный взгляд, и она дернулась, качнувшись из стороны в сторону. Я была настолько разбита, что не могла даже устроить ей стоящий обморок. Успокаивало только одно - мигрень будет пожирать ее мозг до конца дня. Но, естественно, за такое преступление мигрень в наказание была легкой карой. Дэна взяла голову, и, подержав ее в руке, опустила на землю. От души рассмеявшись, она обняла Каролину.
- Ты такая умница! Я же говорила, что это будет легко.
В этот момент Дэна, похоже, заметила меня, и, оказавшись рядом, насильно потащила в круг черных вдов.
- Буря эмоций - гнев, ярость, готовность к насилию! Лорик, это всего лишь проклятый вампир, что с тобой?
- Он был мне другом.
Я не отвела взгляд, как она ожидала. Мою ярость больше ничего не подавляло, она была свободна.
- Ммм, я вижу ты провела небольшую параллель. Представила своего Владика на месте этого, как его...
- Моргана. - Процедила я сквозь зубы.
- Страшно, да, малышка? Клянусь, ты поступишь, как Каролина. Я видела это. Не бойся.
Когда рука подруги слегка коснулась моей шеи, которая отреагировала всплеском горячей волны внутри меня, привыкшая к иным прикосновениям, я резко выкрутила ее ей за спину. Тут рядом со мной оказалась Каролина и протянула пальцы ко мне, насмешливо улыбаясь...
- Как у любой грязной, кровавой вампирской потаскухи, шея - самая чувственная возбуждению зона. Храм Владислава Дракулы, который больше никто никогда не осквернит своим присутствием.
Переключившись с Дэнэллы на Каролину, я нанесла ей отточенный удар коленом в живот, затем в челюсть, и с разворота ударив ногой в промежность, уложила ее на обе лопатки. Сжав ей плечо до хруста и выделяя каждое слово паузой, я прошипела.
- Ты - ничтожество; ты - жалкий скот; ты - пыль. Я сломаю тебе челюсть, если из твоей пасти вырвется еще хоть звук. Морган был таким человеком, которого ты бы не нашла, ища себе пару тысячу твоих никчемных лет, а ты просто взяла и убила его. Превратила в ничто. Этот человек три века без тебя жил, помогая людям, а ты. Ты даже понятия слова "добро" не знаешь... Ты - прах шелудивой собаки.
Я встала на ноги, и Каролина застонала от боли в позвоночнике.
- Всех касается! - Рявкнула я. - Все вы - ничтожные твари, и меня тошнит от вас. Если эта сука. - Указав пальцем себе за спину на примолкшую, но улыбающуюся мне в спину Дэнэллу, я продолжила. - Отдаст хоть одной из вас приказ убить Владислава, и хоть одна с пеной у рта, скуля и воя, в знак своей безграничной преданности побежит выполнять распоряжение... Один волос с его головы, и я буду втирать вам соль в язвы, я выдерну ваши гланды через задницу, вырву легкие и трахеи; так, чтобы вы сначала задыхались, а потом умерли. Ваше сердце и печень будут жрать голодные волки, а мозгом играться вороны. Я - Лора Кровавая, и вы об этом еще вспомните. Держитесь подальше от моего мужа. Тебя тоже касается.
Я бросила уничтожающий взгляд на улыбающуюся Дэну и быстрым шагом пошла прочь под сольные аплодисменты Тефенсен.
***
Когда я разогревала мышцы перед боем на клинках, не глядя мне в глаза, Дэнэлла бросила, улыбнувшись. - Девушки восхищаются тобой; все до одной. В момент твоей последней вспышки агрессии, ты настолько их поразила, что за глаза они называют тебя Богиней.
Я закатила глаза.
- Поправь меня, если ошибаюсь. Я должна быть в бешеном восторге от того, что кучка никчемных тварей возвела меня в культ божества?
- Ты очень строго их судишь! За кого? За кровососов? У них хватило сил уйти; у тебя нет. Они большего достигли, а ты все еще слаба, и пока твой вампир - твоя ахиллесова пята, ты ничего не добьешься, никем не станешь.
Клинки сошлись со свистом. В ее глазах я увидела отражение своих - полных гнева и решимости. Я снова задумалась. Хранителю подвластно создать собственное измерение, живущее по его законам и правилам. Создай я свой мир, у нас был бы шанс еще быть вместе. Дэна обещала, что я стану хладнокровным бездушным орудием убийства, смогу уничтожить его и не мучаться угрызениями совести. Когда я стану хранителем, мне не будет никакого дела до того, что жизнь дает нам второй шанс; и все, что сейчас нужно, станет не нужно. Пока я - настоящая, ему ничего не угрожает. Так стоит ли рисковать его жизнью, чтобы став хранителем осознать, что не собираюсь создавать собственный мир ради нас. Разумней было бы и правильнее - отпустить его, закрыть к себе дорогу, как грешнику в храм. Если я перейду эту черту, я буду опасна для него, но почему, почему же я не могу просто оставить его в покое. Я так глубоко погрузилась в мысли, что совершенно не заметила, как тонкое острие Дэны аккуратно срезало черный локон моих волос.
- Проснись, принцесса, о чем думаешь?
- Я знаю, о чем. - Я вонзила клинок в землю и оперлась на него рукой. - Мне надоело быть слабой, это не жизнь. Тефенсен, сделай меня хранителем архивов...
***
- Будь ты проклята, если второй раз отвергнешь мою силу. Ты потеряешь меня навсегда... - Предупредила Дэна, и я почувствовала тепло, неприятно колющее кожу. Что-то пронзило меня насквозь; я упала на землю; тело в конвульсии сжало, а затем разжало все мышцы, и боль наполнила каждую клетку... Холодная ладонь коснулась моего мокрого лба. Я открыла глаза; рядом сидела Тефенсен.
- Как ты себя чувствуешь? Я думала, эта сила разорвет тебя...
На мгновение я отвлеклась от неприятного болезненного ощущения и почувствовала нечто удивительное - мое тело наполнялось бурлящей энергией, которая с каждой минутой вытесняла боль, разливаясь по телу невесомым теплом.
- Превосходно. - Я улыбнулась и бодро вскочила на ноги, заправив волосы за уши.
- Что-нибудь к нему чувствуешь?..
Из миллиона образов в голове я выбрала, пожалуй, тот, о котором говорила подруга, и на меня нахлынул приступ отвращения. Я видела себя рядом с ним, в его кровати, как он пытал и истязал меня, я видела шрамы и кровоподтеки, теперь я видела все, на что раньше равнодушно закрывала глаза. Его лик утратил свою божественность; остался лишь уродливый темный монстр, вызывающий одно яростное желание - убивать. Нет; я не могла больше думать об этой клыкастой твари.
- Я бы убила его.
Молниеносным движением Дэна вытащила из сапога длинный серебряный кинжал и вложила его мне в открытую ладонь.
- Так сделай это, почувствуй свободу! А его голову принеси мне; я буду венчать лесные пни головами вампиров.
Я криво ухмыльнулась ей и сжала кинжал.
- Я вырву ему клыки, обещаю, Дэнэлла. Голова будет твоей.
Я развернулась к ней спиной и пошла прочь...
***
Что же твердил мне едва различимый голос изнутри... У меня есть силы, я могу создать мир, да что там мир - целую сеть миров, но зачем? Ответ скрылся на дне подсознания, и как бы я не пыталась тщетно вытянуть его оттуда на поверхность, я не могла. Смогу ли я сделать это; достаточно ли я сильна? Был смысл испытать себя, стоят ли новые возможности хоть чего-то? Или Дэнэлла занимается обманом. Свой мир создать непросто... Спроецировать чужой - гораздо легче; равносильно тому, как легче создать копию в противовес оригиналу. Кто бы мог дать знаний о том, как это делается... Я оглядела местность. Сохраняя в памяти каждый образ, каждое дерево, камень, травинку, я медленно, но верно создавала второй слой. Картина поражала бы намного больше, если бы у меня из носа не хлестала кровь, и тело не билось в судорогах. Золотистый туман, резкость буквально сбивали с ног, пыль забивала легкие... Как вдруг все закончилось... Туман рассеялся, и на горизонте я увидела совсем нечеткую, но правильно оформленную, точно скопированную проекцию на мир Дэнэллы Тефенсен. Широко раскрыв глаза, я застыла в немом изумлении. Получилось! У меня получилось! Медленно, одной лишь силой мысли растянув пространство в сознании, я не без труда отодвинула свой мир на километры от мира Дэны. Теперь я была просто обязана выполнить свою священную последнюю миссию в благодарность подруге за бесценный дар. - Выследить, найти и убить графа Владислава Дракулу.
***
Я попыталась думать, как она. Как та, кем я была совсем недавно. Лора... Вроде так ее звали. Где он жил. Где... Я поднималась по винтовой лестнице, накрепко сжав рукоятку кинжала в онемевшей руке. В сердце не было отведенного страху угла; я была сосредоточена и поглощена своим заданием. Каролина справилась; она отрезала голову этому Моргану, чем я хуже?.. Третий этаж, четвертый, пятый... Шестнадцатый... Я стояла перед массивной дверью из красного дерева, которая оказалась незаперта. Яркими вспышками перед глазами мелькали флэшбэки. Я протянула руку к двери и тут же увидела ее, затянутую в алую бархатную перчатку. Пытаясь избавиться от наваждения, я встряхнула головой; видение исчезло. Перед тем, как войти, я еще раз окинула себя взглядом. Коричневый латексный облегающий костюм, сапоги до колена, рыжие волосы, стянутые в тугой хвост. В руке даже в кромешной темноте поблескивал кинжал. Я была готова... Я ударила дверь ногой и со свистом влетела внутрь. Человеческое зрение отказывалось видеть в темноте, поэтому я не увидела своего врага, пока он не оказался почти вплотную. Да, может быть, у него была в арсенале скорость, пара клыков да десяток когтей; в моем багаже были месяцы изнурительных тренировок рукопашного боя и магического мастерства, и все они были подчинены этому - все эти месяцы меня готовили к сражению здесь, в комнате за красной дубовой дверью на шестнадцатом этаже. И этот час пришел... Запах сандала ударил во все органы чувств... Обойдя противника по кругу, я дизориентировала его ударом колена в живот. В этот миг он поднял на меня свои хищные черные глаза. В них не было жизни, в них отражалась бездна преисподней, из которой мне велела вырваться еще мать. Вспышка... Флэшбэк... Монстр берет меня за руку и подносит ее к губам.
- Хватит! Не морочь мне голову! - Прошипела я. - Я пришла тебя убить, и я сделаю это. То была не я, а твоя извращенная вампирская шлюха.
Я вывернула ему руку до хруста; это далось мне великим трудом. Сила сопротивления чудовища была ужасающей. Я почувствовала обжигающую пощечину и отпрянула, прижав руку к щеке.
- Ты - вселенская тварь. - Прошипела я, пытаясь остановить кровь.
Его лицо ничего не выражало. Холодно, словно высечено из мрамора, не дрожал ни единый мускул; эмоции были атрофированы. Молниеносно он обошел меня сзади и сжал рукой мои подгрудные ребра. Я закричала от боли, запрокинув голову назад.
- Дэна умеет убеждать, не правда ли? Я слышал о Каролине и Моргане. Ты значит со мной так же поступишь?
Что-то в этом полуобхвате зверя напоминало давно забытую нежность. Яростно встряхнув головой, я всадила серебряное лезвие в тыльную сторону ладони вампира. Его кожа зашипела, и он отдернул руку, даже не вскрикнув. Вытащив нож, я кинулась на него. Ударив локтем в подбородок и коленом в живот, я упала на него сверху. Кинжал застыл в паре сантиметров от груди короля проклятых. Его рука сжала мое запястье, и я, не выдержав, вскрикнула от боли, но все равно продолжила сопротивление. Кинжал одним прикосновением разрезал шелк рубашки и оцарапал грудь, а я продолжила двигать его к сердцу.
- Стой. Подожди секунду.
Он отпустил мою руку. Я недоверчиво покосилась на него.
- Что тебе нужно, вампир?
- Давай, сделай это, но перед тем, как это произойдет, я хочу, чтобы ты кое-что знала... - Он зажал между ладонями мое лицо, и наши глаза встретились. - Я люблю тебя, Лора, больше всего на свете. Больше этой никчемной жизни. Ты презираешь меня, потому что я - вампир. Пусть так будет.Просто знай, что я стал вампиром, чтобы дожить до того момента, как родишься ты, чтобы быть с тобой снова. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя виноватой, не хочу, чтобы жалела о содеянном, да не дрогнет твоя рука. Давай. - Он крепко сжал мои руки, направив острие себе в сердце. - Просто сделай это.
Я кивнула головой, и, сжав кинжал в руках, почувствовала, как дрожат пальцы. Собрав силу воли в кулак, я попыталась вонзить острие ему в грудь. Казалось бы, все просто; каждый день с утра, готовя себе бутерброд, ты погружаешь нож в масло. Так почему сейчас все было по-другому? На лбу выступила испарина, а на глазах слезы бессилия.
- Я не могу! - Я отшвырнула нож в угол и резким поворотом туловища отвернулась от него. Что в нем такого, что снова поглядев в его глаза, я не смогла завершить то, к чему меня вели столько времени, то, ради чего меня учили... Он взял меня за подбородок и убрал рукой волосы с моей щеки, заправив их за ухо... Попав в плен к черным глазам, я, как завороженная, уже не отводила от них взгляд. Руки коснулись моих плеч, крепко сжав их. Мой рот приоткрылся, в полудыхании принимая поцелуи. Я опустилась на пол. Лязгнула молния моего костюма из латекса, и кожа коснулась кожи. Его руки замком сомкнулись на моей спине.
- Я никому тебя не отдам. Ни твое сердце, ни твою душу. Она не победит. Никогда... Ей тебя не получить.
четверг, 24 ноября 2011
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Глава 15 - Возмездие.
Столько лет, растворенных в ночи
Мне главу украшали терном...
Мне главу украшали терном...
За минувший год я почти забыла, что значит сон без кошмаров... Каждую ночь мне снилось, как Дэнэлла расправляется со мной; с Владиславом. Но сегодня меня не посетило ни одно сновидение; я просто упала в черную бездну пустоты и отключилась. Утро, не смотря на довольно-таки теплую погоду накануне и алую зарю в вечернем небе, выдалось холодным, сырым и туманным. Я поднялась с остывшей за ночь земли и протянула руку к одежде, когда граф крепко сжал ее в своей.
- Утро... Пять часов... Ровно через два часа проснется Дэна, и начнется тренировка. - Я грустно улыбнулась. - Мне пора.
- Не терпится Дэну увидеть? - Ухмыльнулся он, и даже печальная улыбка испарилась с моего лица моментально.
- Конечно. Так скучаю по ней, что во снах уже снится. Преимущественно в кошмарных... - С тенью презрения произнесла я, надев топ и скрепив узлами юбку на бедрах.
- Сможешь вести себя как обычно?..
- Я - прирожденная актриса.
Пригладив рукой растрепанные волосы, я снова опустилась на землю. Черные круги под глазами исчезли; теперь он выглядел, как обычно - бодрым, свежим, наполненным запахом утра... Моя кровь практически полностью его исцелила.
- Когда мы снова увидимся?
Я опустила голову на его холодную, обнаженную грудь и тяжело вздохнула.
- Может никогда. Тебе придется смириться и продолжать жить... Без меня. Наши встречи не доведут до добра. Они только еще больше привязывают нас друг к другу, распаляют изнутри. Их надо прекратить...
Я коснулась губами его шеи и прошептала на три тона ниже. - Как трудно без улыбки и ласки твоей жить, как много за ошибки приходится платить...
Его губы коснулись моей макушки; он напоследок вдохнул запах моих волос, пока я тонула в аромате сандала, источаемого его телом.
- Я подожду, только ты возвращайся насовсем...
- Прощай. - Последний раз я посмотрела в его глаза, чтобы никогда их не забывать впредь, на много тысяч лет... Я уходила, не оборачиваясь...
***
Дэна спала, свернувшись калачиком на постели Андреа. Чтобы не разбудить ее, я прошла на цыпочках к гардеробу, сняла с себя костюм Маргариты и надела сияющую белизной футболку и серые спортивные шорты. Расчесав спутавшиеся за ночь волосы, вытащив из них травинки и стряхнув землю, я стянула их в высокий хвост на макушке, и, приземлившись на раскладушку Дерана, прислонилась головой к стене. Сон не шел, и на эти два часа я погрузилась в воспоминания ушедшей ночи. Прошел год; я не давала себе отчета до последних минут о том, как скучала, как мне не хватало его, как было потребностью засыпать в его объятиях. Измены, или как я сегодня выяснила, навеянная Тефенсен иллюзия, спутала мысли, вызвав ярость. Я удовлетворила свою потребность забыть его навеки. Вплоть до нашей последней встречи... Которая напрочь перечеркнула обещание, данное мной Дэнэлле... Послышалось едва различимое шуршание простыни, и я открыла глаза. Дэна села на кровати, зевая и потирая глаза...
- Как спалось? - Кивнула я ей.
- Сносно, а тебе?
- Хорошо. - Я пожала плечами, и левое предательски заныло, напоминая о ночном укусе, но я не подала и виду.
- Черные волосы? - Дэна удивленно поглядела на меня.
- Ах, это!.. - Я на секунду осеклась, потом спокойно продолжила. - Вчера на празднике я изображала цыганку, костюм в шкафу.
- Ясно.
Просто удивительно, как с каменной древней пещерой волчицы сочеталась современная утварь и техника, которой она была оснащена. Запах свежесваренного кофе разнесся по всей комнате, и Дэна разлила содержимое кофеварки в две чашки... Она была молчалива; подозрительно молчалива, что я, по своей наивности, приняла за неокончательное пробуждение.
- Разомнемся в рукопашной. Затем я буду учить тебя сражаться с мечом.
- Ты мне доверишь меч? - Я искоса посмотрела на нее, приподняв правую бровь.
- Разумеется... Давно пора было начать, да я боялась, что ты себя прикончишь этим оружием.
Позавтракав на скорую руку, мы вышли из пещеры на поляну. Закончив разминку мышц через пару минут, я заняла удобную позицию, и мы с Дэной начали вальсировать в невидимом ритме. Я парировала удар, и Дэна улыбнулась.
- Ну и когда ты соберешься с силами мне рассказать? Я все утро жду. А ты не особо торопишься.
Внутри полыхнул пожар; легкие будто садануло огнем, но я моментально взяла себя в руки.
- О чем рассказать?
- О таком животрепещущем вопросе, как потеря девственности.
- Будь ты проклят, Аарон. - Мысленно выругалась я, стиснув зубы.
Когда я возвращалась в пещеру, ставшую мне домом, он сидел у выхода. По его внешнему виду с одного взгляда становилось ясно, что он не спал всю ночь. Одарив меня пространным взглядом, он горько вздохнул.
- Ты была с ним... С Вороном.
- Разрешаю тебе сдать меня с потрохами. - Язвительно бросила я. - Ведь ты здесь только ради этого и находишься. Давай; пусть она меня прикончит. Отмучаюсь.
- Корина. - Во взгляде, исполненном боли, светилось понимание. - Я не расскажу ей; я не предаю друзей. Я прекрасно знаю, что такое - быть жертвой. И ты мне нравишься; я бы не хотел, чтобы эта психопатка безжалостно расправилась с тобой.
Я кивнула. Он пообещал, и все же. Кроме него донести на меня было некому. Вероятно, за эти два часа я все-таки отключилась, и он использовал это время. Я приняла для себя единственно верное решение - отрицать правду. Если ее признать - то мы с ним - покойники...
- Владислав, любимый, постарался. - Мурлыкнула она, растягивая каждый слог, скрывая под невозмутимостью яростное бешенство. - Ну же. Признавайся. Чистосердечное признание смягчает наказание. От смерти долгой и мучительной, до быстрой и почти безболезненной.
- Ничего подобного! - Весьма неподдельно взорвалась я, сочетая удивление и неприятие даже подобной мысли. Я понизила тон. - Меня... изнасиловали. Не знаю, кто... Лица я не видела... Маньяк.
- Ну и каков он, твой маньяк? Божественный, дивный, волшебный, неповторимый? Его кожа пахнет сандалом, а плоть мертва?..
- Дэна, я не лгу. - Я совершила ложный выпад, но Тефенсен вовремя увернулась.
- Твоя главная ошибка - ты слишком громко думаешь, и каждая мысль о нем; его руки, его губы, его тело... Находиться в твоей голове - просто сойти с ума от передозировки твоим дурманом... Скажи лучше честно, ты знаешь, как я ненавижу ложь.
- Меня изнасиловали; я сопротивлялась, вырывалась и кричала; мне не доставляет удовольствие вспоминать произошедшее, ибо ты сейчас скажешь, что я обычно все тебе рассказываю. Об этом я бы никому не рассказала...
- Как же ты нагло лжешь, дилетантка... Даже в глаза смотришь. Ты обладаешь практически первым - наивысшим уровнем магии, чтобы не подпустить к себе никого на расстоянии мили. Любого маньяка ты бы подожгла одним взглядом, и он бы уносился, забыв о том, что стал маньяком и когда. Обоюдное согласие, слышишь? Ты подпустила насильника, ну а единственный, кого ты в любом случае примешь, перед кем всю себя раскроешь - твой дражайший бывший супруг. Так что не пускай пыль в глаза; я знаю виновника в лицо.
- Дэна, я не привыкла обороняться магией; это не весомая причина, тебе так не кажется? Я в первую очередь девушка, и только потом маг, если вспомню, разумеется.
- Господи; какая же ты сучка все-таки... - Ее глаза сузились в щелки. - Бесполезно защищать своего полюбовника, слышишь?.. Он сдохнет в муках.
Маска добродушия пала; осталась лишь неприкрытая ярость. - Нужна весомая причина? Да я в два счета докажу, что ты - шлюшка-некрофилка. Считай... Раз...
Носок туфли Тефенсен нанес тяжелый удар мне в пах. Я вскрикнула; ногу пронзила резкая, тугая, давящая боль. Нога горела, полыхая в безумии.
- Два. - Обойдя меня сзади в мгновение ока, она так сжала мое плечо, что я взвыла от боли. Доля секунды, и шорты и безупречно белая футболка пропитались кровью, рисуя жирный крест на моей репутации... Я еще не пришла в себя от боли, мне было трудно дышать. Не потратив ни одного лишнего движения, Тефенсен нанесла удары в зоны укусов, и они опять начали кровоточить. По белой футболке растеклось багровое пятно. Я тяжело дышала, согнувшись пополам от боли. Дэна титаническим усилием взяла контроль над собой.
- Я предупреждала тебя - я везде. Я с точностью до миллиметра знаю, где побывали его клыки, потому что видела каждую минуту ваших сладостных утех; да и твои стоны было невозможно не услышать даже глухому. Он опять использовал тебя, поставив в своем списке опороченных девственниц еще одну галочку - напротив твоего имени. Причем, второй раз. Тебе нравится, как он это делает, да?.. Опытный, наученный шестью столетиями... Сколько бы тебе не дали шансов получить обратно свою невинность, ты бы без особой жалости побежала и снова, и снова вручила ее ему. Помнишь, что я тебе обещала?..
Я стойко парировала еще один удар, но следующим Дэна пригвоздила меня к земле, полностью обездвижив. У меня не было ни малейшего шанса пошевелиться.
- На сегодня ты можешь быть абсолютно свободна. Я отправляюсь уничтожать.
- Нет! - Игнорируя ноющую боль в плече, я рванула ее за руку так, что у нее подкосились колени. - Мы тренируемся. Я хочу стать воином!
- Как поздно ты спохватилась. - На лице Тефенсен сквозило холодное безразличие, скрывающее под своей маской ярость и презрение.
- Меч, Тефенсен! - В руку мне лег тяжелый металлический эфес. Только сейчас я обратила должное внимание на это оружие. Золотая рукоять оканчивалась головой разинувшего пасть дракона; клинок из благородной стали сверкал на солнце разноцветными гранями. Меч рубил воздух, рассекая его, как балерина, каждым па. Без должной дополнительной подготовки я уже сражалась насмерть, потому что успела расставить приоритеты. Пусть меня уничтожат, забьют до смерти, но у Дэнэллы не хватит тогда сил с ним справиться. Если же я буду в порядке, он будет мертв. Из-за моей глупой неосторожности. Стиснув зубы, я кинулась в атаку. Клинок, излучающий золотистое сияние, поминутно отражал удары и выпады серебристого, принадлежавшего Тефенсен... И вроде бы я уже начала добиваться определенных положительных результатов, но... Тупой удар в бок рукоятью заставил меня взвыть от боли и рухнуть в траву. Я отчаянно терла и массировала ушибленную сторону, но она отказывалась перестать болеть. Моя учительница нависла надо мной.
- Скажи "Хватит". Зачем тебе мучаться? Я ведь до смерти тебя забью... Скажи, что сдаешься, и он умрет тихо.
- Ни за что! - Я уже была на ногах, стерев с верхней губы кровь, блокировав удар, я перешла к атаке. Меч отсекал моему противнику - именно им сейчас она была для меня - все пути к отступлению, и только я начала ликовать в тот момент, когда чуть не прижала Дэну к земле, она крепко сжала мое окровавленное плечо.
- Наказание грешников - почти библейская тема, потому и такая трепетная... Сдайся...
Из разбитого носа и рассеченных губ шла кровь. На теле проступали синяки, и по мере продолжающегося нападения, я все больше лишалась сил. Каждый раз прижимая к земле, Дэна просила меня об одном и том же - признать поражение, и каждый раз нанося ей ответный удар, когда в челюсть, а когда и в висок, я выхаркивала "нет" вместе с кровью... Стоять на ногах не осталось сил, потому я стояла на коленях, но по-прежнему глядела ей в глаза с вызовом и яростью. Ударив носком сапога меня в живот, тем самым уложив на лопатки, она наклонилась и прошептала.
- Он обречен. Может не стоит умирать и тебе?
- Я не устала!
- Ты умираешь от усталости, не стоишь на ногах; ты делаешь все, чтобы оттянуть время моего путешествия к тебе домой и приятной встречи с твоим королем. Я, если честно, удивляюсь твоему резерву; ты еще бьешься, как рыба на песке, а должна была бы уже не суметь шевелить руками и ногами, и лежать. Ночь в объятьях кровососа дает силы?..
Я вжала ее в грунт, резко вскочив с земли. Колено уперлось Дэне в живот, а клинок застыл у ее горла... Только в страшном сне я могла наставить оружие на лучшую подругу, этому кошмару однозначно не было конца и края... Теперь она увидела мои слезы; больше я их не скрывала. Теперь я пожинала плоды нервного перенапряжения.
- Дэна, пожалуйста... Подруга... Карай МЕНЯ! Я виновата во всем; это произошло с моей подачи... Он ни в чем не виноват... Не трогай его, оставь его в покое, молю! Есть в тебе хоть что-то человеческое?..
- Мы поступим лучше. - Ухмылка Дэны сопроводила издевку. - Ты убьешь его сама. Так говорилось в моем сне... Мои сны всегда соответствуют действительности...
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
среда, 23 ноября 2011
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
С днем рождения меня...
От Амиты)
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
вторник, 22 ноября 2011
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Мой читательский опыт взял свое начало еще в далеком детстве. Первые шаги к чтению были сделаны уже в два года и восемь месяцев. Совсем маленькой я восторженно любила слушать русские народные сказки и мультфильмы Уолта Диснея, изложенные в книгах в исполнении матери и бабушки. Впитывая и запоминая их, я все более полно погружалась в мир книг, испытывая сопереживание, сочувствие, гнев, радость, печаль, восторг и прочие эмоции. С раннего детства, я помню, в нашей семье было очень много книг, они занимали чуть ли не два книжных шкафа...
Взрослея, я начала увлекаться классической зарубежной, мифической, фантастической и детективной литературой, в которой изображались сложные противоречивые персонажи с непростой судьбой. Мечтая в тот период времени играть в театре или кино, зачитываясь Шекспиром, я частенько представляла себя Джульеттой или Офелией на сцене. В дальнейшем, из-за слишком напряженного учебного графика, времени на чтение оставалось лишь учебной программы, которая, впрочем, отказывалась восприниматься и откладываться в памяти. Отечественная классическая литература, несмотря и на ее довольно-таки непростых и противоречивых героев, не оказала на меня должного влияния и не осталась в сердце. Разумеется, я говорю об отечественной литературе в контексте прозы. Любая поэзия в любые минуты жизни всегда вызывала эмоциональный отклик. В 18 лет взяв в руки стихотворение, опять же-таки, Уильяма Шекспира, «Любовь – недуг... Моя душа больна», я перечитала его наверное раз 15, взяла ручку и бумагу и написала свое первое стихотворение. Конечно оно не обладало особым стилем, не отличалось созвучием рифм, и строчки, буквально говоря, «убегали», но оно послужило началом моей поэтической деятельности, которую я не забрасываю и по сей день. Ну и конечно, если уж совсем вдаваться в личностные предпочтения, я не могу не остановиться на книгах фантастического, мифического, мистического стиля. Своей одержимости темой вампиров, как символа вечной жизни, полученной благодаря живой человеческой крови, я обязана одному фантастическому фильму, не буду упоминать название, просмотренному мной в 2004 году. Как раз после этого я шла в магазин и сметала полки на вампирскую тематику подчистую.
Назвать себя усердным читателем, я вряд ли когда-нибудь смогу, если произведение с первых строк мне неинтересно, я не могу заставить себя дочитать его до конца, не могу заставить который год уже себя съездить в библиотеку, в которую была записана так давно, что, наверное, уже и моя карточка была утеряна. Иногда я просматриваю прессу, чтобы хоть как-то следить за событиями, происходящими в мире, иногда после рабочего или учебного дня сил не хватает даже на это. Но прочитав каждую книгу, я обсуждаю ее с друзьями или родственниками, запоминаю автора, делаю некоторые пометки о ней в своем блоге. Иногда перечитываю любимую литературу детства. Имею собственную книжную полку, на которой храню книги, купленные мною лично, и полку книг своего авторства, которые были напечатаны и переплетены благодаря тому, что моя мать работает в типографии.
Мое эссе подходит к концу, и в завершение хотелось бы сказать, что неважно сколько книг ты имел возможность прочитать, важно то, КАК ты их прочитал, и почувствовал ли тепло, идущее от сердца в отклик на произведение. Потому что, как и было сказано на лекции, без личностной мотивации чтение невозможно. Необходимо искоренить глагол «читать» в повелительном наклонении, потому что принуждение к чтению ничего не даст кроме сухости и черствого отношения читателя к любой предложенной книге, неважно насколько она хороша...
Взрослея, я начала увлекаться классической зарубежной, мифической, фантастической и детективной литературой, в которой изображались сложные противоречивые персонажи с непростой судьбой. Мечтая в тот период времени играть в театре или кино, зачитываясь Шекспиром, я частенько представляла себя Джульеттой или Офелией на сцене. В дальнейшем, из-за слишком напряженного учебного графика, времени на чтение оставалось лишь учебной программы, которая, впрочем, отказывалась восприниматься и откладываться в памяти. Отечественная классическая литература, несмотря и на ее довольно-таки непростых и противоречивых героев, не оказала на меня должного влияния и не осталась в сердце. Разумеется, я говорю об отечественной литературе в контексте прозы. Любая поэзия в любые минуты жизни всегда вызывала эмоциональный отклик. В 18 лет взяв в руки стихотворение, опять же-таки, Уильяма Шекспира, «Любовь – недуг... Моя душа больна», я перечитала его наверное раз 15, взяла ручку и бумагу и написала свое первое стихотворение. Конечно оно не обладало особым стилем, не отличалось созвучием рифм, и строчки, буквально говоря, «убегали», но оно послужило началом моей поэтической деятельности, которую я не забрасываю и по сей день. Ну и конечно, если уж совсем вдаваться в личностные предпочтения, я не могу не остановиться на книгах фантастического, мифического, мистического стиля. Своей одержимости темой вампиров, как символа вечной жизни, полученной благодаря живой человеческой крови, я обязана одному фантастическому фильму, не буду упоминать название, просмотренному мной в 2004 году. Как раз после этого я шла в магазин и сметала полки на вампирскую тематику подчистую.
Назвать себя усердным читателем, я вряд ли когда-нибудь смогу, если произведение с первых строк мне неинтересно, я не могу заставить себя дочитать его до конца, не могу заставить который год уже себя съездить в библиотеку, в которую была записана так давно, что, наверное, уже и моя карточка была утеряна. Иногда я просматриваю прессу, чтобы хоть как-то следить за событиями, происходящими в мире, иногда после рабочего или учебного дня сил не хватает даже на это. Но прочитав каждую книгу, я обсуждаю ее с друзьями или родственниками, запоминаю автора, делаю некоторые пометки о ней в своем блоге. Иногда перечитываю любимую литературу детства. Имею собственную книжную полку, на которой храню книги, купленные мною лично, и полку книг своего авторства, которые были напечатаны и переплетены благодаря тому, что моя мать работает в типографии.
Мое эссе подходит к концу, и в завершение хотелось бы сказать, что неважно сколько книг ты имел возможность прочитать, важно то, КАК ты их прочитал, и почувствовал ли тепло, идущее от сердца в отклик на произведение. Потому что, как и было сказано на лекции, без личностной мотивации чтение невозможно. Необходимо искоренить глагол «читать» в повелительном наклонении, потому что принуждение к чтению ничего не даст кроме сухости и черствого отношения читателя к любой предложенной книге, неважно насколько она хороша...
понедельник, 21 ноября 2011
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Глава 14 - Самба белого мотылька.
Самба белого мотылька
У открытого огонька;
Как бы тонкие крылышки не опалить...
У открытого огонька;
Как бы тонкие крылышки не опалить...
- Блокируй! Блокируй удар! - Вскрикнула Дэна, но было уже поздно. Я лежала, согнувшись. в траве и хрипя от боли, получив фронтальный удар кулаком в грудь, отнесший меня на добрые пару метров. Она протянула мне руку, и я, уцепившись за нее, с трудом встала на ноги и поглядела на нее.
- Это бесполезно. - Простонала я. - Я никогда не буду также хороша, как ты в сражении.
Тефенсен улыбнулась мне, подмигнув. - Ты станешь лучше меня.
- Нужно больше тренироваться.
- Как насчет того, чтобы и вечер посвятить рукопашной вместо магии? В ней у тебя успехи получше будут.
Я стерла пот со лба и кивнула. - Пожалуй, стоит попробовать.
- А сейчас пойдем. Я познакомлю тебя кое с кем...
Надо сказать, за это время Дэна лишила меня имени. Оно стало одной из тех тем, которые были под запретом. Из всех ею предложенных я остановилась на имени Корина, которое наиболее мне импонировало, и сейчас, возвращаясь в ее пещеру, я не знала с кем она собиралась устроить мне свидание... У дверей, ожидая возвращения хозяйки, стоял парень лет шестнадцати на вид, одетый в тренировочные серые брюки и белую футболку. Худощавый, достаточно высокий (сто семьдесят два-сто семьдесят пять) блондин с ярко выраженными голубыми глазами и веснушками на лице, что явно свидетельствовало о том, что он пользуется краской для волос. Только веснушки выдавали его истинный рыжий цвет.
- Корина, это Аарон. Аарон - это Корина.
Мои щеки вспыхнули. Пока я буду хранить архивы, этот субъект будет блюсти мою невинность, и за него я должна буду выйти замуж?.. Лучше умертвите меня всевозможными ядами. В моих глазах явственно плеснул гнев через край. Меня не устраивало мое тело; я его ненавидела, я выглядела, как ученица первого класса в свои семнадцать. Теперь мне нашли спутника жизни - сопливого смазливого мальчугана. А ведь он еще не успел открыть рта, как уже начал раздражать.
- Очень приятно. - Аарон наклонился, а Лора Дракула, впервые поднявшая голову со времен появления Корины, язвительно заметила вслух.
- К сожалению, не могу ответить тем же...
Мне бы сейчас мой коронный взгляд вертикальных зрачков, что сражал наповал, и Аарон впал бы в кому. С досадой стиснув зубы от бессилия, я больше ничего не сказала.
- Ну. - Дэна хлопнула меня по плечу и отворила дверь в спальню Андреа и Дерана. - Не буду вам мешать, вам нужно о многом поговорить. Я почему-то уверена, что Корине есть, что сказать.
Она бросила оценивающий взгляд на Аарона и удалилась. Клацнула замком дверь, мы с Аароном остались одни. Я присела на край кровати Андреа; Аарон - на раскладушку Дерана. В гнетущем молчании прошло двадцать минут. Аарон пристально разглядывал меня, я скучающим взглядом изучала потолок.
- Послушай, Корина. - Наконец-то нарушил тишину Аарон и запнулся, обдумывая, что сказать дальше. - Я не пытаюсь никого заменить; не определяй меня с ходу в списки своих врагов, прошу... То, что сказала Дэна совсем необязательно, ну... В общем, тебе необязательно выходить за меня замуж. Я просто буду охранять тебя от ошибок... Я знаю, что ты любила его. Ворона. И сейчас тебе будет трудно при встрече с ним. Отказаться от него, устоять перед искушением. Я буду следить за этим...
В мгновение ока я покрыла разделяющее нас расстояние... Опрокинув его на кровать, я сжала его горло пальцами, с удовлетворением наблюдая за тем, как белки его глаз начали медленно выезжать из орбит, а сам он - задыхаться...
- Никогда Его имя всуе! - Прошипела я на ухо Аарону. - Держи свои клички при себе, и если я узнаю, что ты следишь за мной. О, Аарон, я терпеть не могу стукачков! И они долго и счастливо не живут, если устраивают слежку за мной...
В его глазах я видела отражение своих - полыхавших изумрудным огнем. Я поразилась тому, сколько в них плескалось ярости и боли. Глядя в них, я видела, что Лора жива, томится где-то в заточении, но готова к свободе, готова скинуть с себя оковы этого уродливого тела и вернуться на свой трон. Я отпустила Аарона, и он начал резко и хрипло кашлять.
- Это поручение Дэны, а не мое желание, Корина. На самом деле, мне честно говоря нет никакого дела до того, вспыхнет ли между вами искра при первой встрече или нет. Но ты должна бы хорошо знать Дэну. Если я не выполню то, что она мне приказала... Умрет мой отец.
Мои глаза округлились. - Почему?
- Мои родители были людьми, обычными людьми, но пару недель назад моего отца укусила какая-то безумная рыжеволосая психопатка, и он стал вампиром... Дэна считает, что мой отец найдет покой, только если умрет; я не разделяю этой точки зрения, но она так ненавидит вампиров, что мечтает стереть с лица земли и моего отца, а я просто не могу себе представить, как моя мать останется одна... Прости меня, но если Дэна Тефенсен сказала мне проследить, чтобы Ворон не коснулся тебя, я это сделаю. Я мир на плечах понесу, лишь бы с моей семьей ничего не случилось... Мой отец питается кровью животных, да и то берет такую малую дозу, что у нашей козы даже молока меньше не становится, но Дэна говорит, что он должен умереть. Поверь, она охотно убьет его. И мать покончит с собой. Я не могу этого допустить...
Я посмотрела на Аарона со снисходительностью и сожалением. Он тоже был жертвой; все вокруг были ее марионетками, все находились в ее клещах; грубо, но цепко сотканной паутине. Я покачала головой и вышла из пещеры...
***
Шел день за днем, и я продолжала искать положительное в ежедневных уроках... Прошел год; целый год с момента начала моего обучения... По утрам Дэнэлла занималась моей физической подготовкой; по вечерам мы по-прежнему практиковали магию. По-прежнему она наставляла мне синяки и шишки, после которых я по полдня не могла подняться на ноги, но я уже была готова стать хранителем - оставалась ровно неделя до того, как Дэна снова была готова передать мне свои силы...
18 ноября 2005 г.
Стоило солнцу проникнуть сквозь занавески, как я уже была на ногах и почти одета.
- Сегодня будем тренироваться до упора! - Произнесла Дэна. - А завтра можешь отдохнуть. Завтра в Васерию приезжает табор, факиры, испанские танцоры - будет грандиозное шоу; ты можешь пойти.
Она поглядела на меня, и ее взгляд упал на расплывшийся по предплечью багровый синяк.
- Болит?
- Нет, все в порядке. Я все еще не владею нужным углом поворота.
- Да ты вся в синяках! - Дэна придирчиво осмотрела мою шею, руки, спину. По всему телу расплывались кровоподтеки, включая уродливое синее пятно на бедре.
- Все в порядке. Мне не нужен отдых, идем.
Мы вышли на поляну и встали друг напротив друга. Завтра Тефенсен обещала доверить мне сражаться с мечом. Сегодня мы завершали азы рукопашной. Я начала разминку, поочередно тренируя мышцы правой и левой ноги; Дэна занялась тем же.
- У меня нет приличной одежды, чтобы пойти на шоу. - Подала голос я.
- Моего гардероба тебе недостаточно? - Разминая рукой икроножные мышцы, Дэна с удивлением поглядела на меня, подняв правую бровь.
- Конечно! - Я закатила глаза. - Я одену футболку и леггинсы. Самое оно для праздника!
- Корина; он не придет, ни к чему выделываться.
Я одарила ее холодным взглядом. - Вроде бы мы закрыли эту тему. И не в этом дело.
- Твои пристрастия ужасны. Неужели ты не можешь обойтись без этих пафосных платьев. Чем тебя не устраивает спортивный стиль?
- На празднике. Дай подумать... Всем!!! И кстати, раз уж ты подняла эту тему... Ты можешь не издеваться хотя бы над Аароном?
- А-а-а, прониклась сочувствием! - Дэнэлла усмехнулась. - К слезливой истории о несчастном папочке.
- Какой нужно быть сукой, чтобы заставлять работать на себя путем террора?
- Я хочу уничтожить его папашу; он - вампир, паскудное дитя тьмы, но я смирилась и дарую ему жизнь, а Аарон ради этого оказывает мне интереснейшую услугу - следит, чтобы другая тварь ночи держалась на приличной дистанции от моей подруги... Все справедливо.
- Ты используешь всех. Ты просто маниакальная истеричка.
- Все сами готовы с радостью использоваться.
- Искаженное понятие о семье и ценностях. Я бы удивилась, если за своих близких мы душу не продали бы.
- Забывая о том, что ваши близкие - кровавые демоны, готовые порвать вам глотку в любую минуту... Как часто Аарон приходил бледный; ни кровинки на молочном лице, а на шее ссадины. Его родной папочка высасывал из него жизнь, а он терпел. Что этот вампир после этого заслуживает? Давай поставим вопрос о том, что вампиры заслуживают жить; пусть они питаются своими близкими, пусть. Но папуля Аарона из него хотя бы только кровь пил; у вас вариаций было больше - эксплуатация кровавая, эксплуатация сексуальная... Мерзость...
На моем сердце словно оттанцевали чечетку кинжалом при одном упоминании о нем, но я не показала и вида.
- Хватит болтать.
Я заняла позицию, выставив левую ногу вперед, сжав руки в кулаки и прижав их к груди. Я ударила Тефенсен в подбородок, блокировала ее тяжелый удар в шею, нанесла ей пинок в живот, отчего ее ноги подкосились, и она впервые рухнула в траву, а я намертво сжала пальцы на ее шее.
- Задушена. - Презрительно бросила я своей учительнице. - Вставай. Хватит спать.
- Стоило заговорить о сексуальной эксплуатации, как ярость первый раз позволила меня уложить на лопатки. Без стимула у тебя ничего не получается, тебя постоянно надо подстегивать, держать в тонусе.
- Заткнись.
Два часа мы набивали друг другу синяки, а к вечеру собрались на очередной магический урок.
- Знак "Аард", знак "Игни". Сила удара и сила огня... Зависит от положения пальцев и вложенной силы энергии.
- Второй урок. - Я закатила глаза. - Думаешь, я не усвоила?..
- Покажи...
Сложив пальцы в крестовидный знак удара, я повелительно воскликнула "Аард"!
Тяжелая еловая ветвь с треском рухнула в двух сантиметрах от Дэны.
- Неплохо. - Тефенсен присвистнула.
- Ты меня искушаешь. - Я сощурила глаза. - Я бы тебе этой ветвью череп раскроила.
- Риск - дело глупое и неблагородное. - Дэнэлла тоже сощурилась, и в ее глазах заплясали бесенята. - Прекрасно знаешь, кому достанутся последствия этой ветви.
Я покачала головой, но промолчала. Вытянув руку, я представила, как говорила Дэна, что у меня в ладони лежит круглый мяч.
- Игни. - Прошептала я, прикрыв глаза, и, почувствовав тепло, воззрилась на руку. Маленький огонек плясал на ладони, не обжигая, а играя, готовый при любом возможном случае превратиться в опасное оружие. Я метнула его в ближайшее хвойное дерево. Оно тут же вспыхнуло, как спичка. Ошарашенно взглянув на это, Дэна прошептала что-то едва слышно, и огонь погас. Она раздраженно поглядела на меня.
- Учись контролировать свою силу. Ты чуть не спалила лес.
- Ты бы его погасила. - Я самодовольно хмыкнула и улыбнулась.
- Ты переоцениваешь себя.
- Я подожгу что угодно, Дэна, кого угодно. Ты меня не остановишь, если я захочу.
- Все разрушительные силы тебе легко даются, ты рождена для уничтожения. Теперь тебя лучше не злить; ты скорее темный маг, чем светлый; от энергии, которую ты вкладываешь в магические знаки, тянет вязкой яростью и абсолютной черной силой. Откуда в тебе столько тьмы, Корина? Если ты от нее не освободишься, тебе не стать хранителем никогда. Все, что ты делаешь, ты делаешь не "для", а "вопреки". Пока так будет продолжаться, ты обречена.
- Лучше успех, чем неудача. Любыми средствами. - Скривив губы в презрительной усмешке, я процитировала саму себя...
***
Весь следующий день я провела в прогулке по окрестностям, размышляя о том, как мне пойти на представление, и в чем. Я бродила по Васерии в абсолютно подавленном состоянии. Даже в праздник я была обречена, я не могла надеть одежду, которую я хотела бы, не могла выбрать образ, который хотела, и вообще выполняла все, что хотела Дэнэлла.
- Зайди ко мне, девка.
Я резко споткнулась и остановилась. Дверь ветхой избы, напротив которой я стояла, была отворена, и на пороге сидела седая старушка в цветастом платье, наброшенной на плечи шали и таком же пестром платке на голове. Розовые и алые цветы резко контрастировали с черным цветом одежды... Цыганка прожигала меня своим взглядом, пронзающим, изучающим...
- Здравствуйте...
- Позволь мне печаль твою снять... Любви твоей я помогу, от коей сердце твое сгорает. Праздник сегодня будет, дам я одежду тебе нужную, придет цыган твой, встретитесь вы там. Только подруге своей ни слова. Испортит она все... Должна я и тебе, и ему. Возвращаю свой долг наконец...
Я зашла в избу, и воровато оглянувшись, цыганка закрыла дверь за мной.
За год мои волосы отросли, и теперь спускались ниже лопаток. Женщина усадила меня на скрипучий деревянный стул, и когда ушла в противоположную часть дома, у меня появился шанс осмотреть помещение... Особым богатством оно, конечно, не отличалось, но в отличие от других домов деревенского дистрикта, имело своеобразную изюминку. Я сидела на стуле возле зеркала в позолоченной раме. К сожалению, за давностью времен, от позолоты не осталось и следа, но о том, что рама все-таки когда-то была таковой, намекали мелкие золотистые, не успевшие осыпаться крошки. В центре комнаты стояла кровать с витыми ножками, застланная алым покрывалом. В дальнем углу находился огромный трехстворчатый шкаф, возле которого сейчас суетилась пожилая женщина. Практически у самой двери пребывал обеденный стол, на котором стояла тарелка с ароматными недавно испеченными блинчиками. Мое внимание привлекла небольшая фотография, которая висела над кроватью в ало-коричневых тонах, и когда я подошла поближе, чтобы повнимательней рассмотреть ее, мне стало не по себе. Аккуратным почерком в самом углу фото была выведена дата - 1442-ой год. На фото был запечатлен Владислав, в этом не оставалось ни малейшего сомнения; это не мог быть двойник или копия, это был именно он. Только выглядел он иначе, нежели сейчас, и дело было не только в предпочтениях эпохи... Он был человеком. На нем был одет бледно-карминный плащ, а его длинные вьющиеся волосы спадали на плечи. Он обнимал девушку лет восемнадцати. На ее рамена была накинута пестрая шаль с огромными алыми розами на ней. Чем больше я смотрела ей в лицо, тем больше ощущала религиозно-мистический ужас. Каждая черта ее лица точно повторяла мою. Улыбка - полуоскал, пронзительный взгляд, я была готова поклясться, что зеленых глаз, длинные волосы, кольцами спускающиеся ниже пояса. Нет, такое сходство просто невозможно...
Вернулась старая цыганка, и я не удержалась от того, чтобы задать ей мучающий меня вопрос.
- Скажите, кто изображен на фото над Вашей кроватью?
- Заинтересовало тебя, вижу... Когда ты уже вспомнишь. Владислав Цепеш на фотографии с женою своей - Маргаритою Ланшери. Оба они принадлежат к древнейшему роду цыган. Маргарита целительницей была, но если кто-то против нее сделал бы шаг или супротив Влада ее, коего больше жизни любила, в могилу бы вогнала и крышкой гроба бы накрыла. Никто не смел связываться с Ритой, цыганкой; от ее красоты с ума сходили, силе ее завидовали, женихи постоянно в таборе ходили, чтоб хоть взгляд цыганки узреть, на колени пред нею пасть, а она, как слепая, кроме князя Цепеша никого не видела. Любовь эта и вогнала ее в могилу.
- Как она умерла? - Напряжение в кончиках моих пальцев превратилось в тремор.
- Неположено знать тебе... Сама вспомнишь... Рано или поздно. Дочь я Риты и Влада в двадцать пятом колене.
Мои глаза расширились от удивления.
- Почему же Вы здесь живете? Ваш праотец совсем рядом, буквально, в двух шагах.
- Не хотела я рану его бередить; постоянно бы своим присутствием напоминала, что Ритка его мертва. Знает он обо мне, поэтому и живу я безбедно, но с ним рядом жить не позволял... Шесть веков назад он принял проклятие, чтобы дожить до того времени, пока она возродится, и шесть веков мучался, ежедневно вспоминая о ней. Вот оно истинное проклятие, думать о том, кто мертв шесть столетий, а не питаться кровью и бояться солнца...
Женщина расчесала мои волосы гребнем и начала втирать в них какой-то мокрый порошок.
- Что это? - Спросила я, взглянув на нее.
- Волосы твои чернее ночи станут. Риту из тебя делаю...
Через пятнадцать минут я смыла порошок и встала у зеркала. Я не верила своим глазам... Сколько Дэнэлла сделала, чтобы уничтожить мою схожесть с Лорой, но длинные черные волосы и изумрудные глаза вновь вернули меня к ней...
Когда я вышла в предбанник, на деревянной скамейке лежало красное кружевное белье, красный топ на бретелях и красная широкая цыганская юбка с золотой оборкой. Топ оказался велик; он был рассчитан на грудь Лоры; не мою. Тем не менее сидел он гармонично, как и юбка. Шея, плечи и живот остались открытыми. Под скамейкой я нашла красные туфли на высоком каблуке. Едва стоило мне одеться, как из ниоткуда появилась старая цыганка. Она аккуратно вдела алую розу мне в волосы и молвила.
- На Рите был одет этот костюм, когда князь ее первый раз увидел и когда влюбился без памяти. Знакомы-то они с детства, да разлучены были и встретились снова лишь двенадцать лет спустя... Удача тебе пусть сопутствует; я вам вечно обязана тем, что живу.
Я обняла старую цыганку, и она крепко прижала меня к себе.
- Спасибо Вам...
***
Ночь спустилась незаметно... Когда я покинула жилище, как бы абсурдно это не звучало, свой пра-дочери (теперь наглядно убедившись, я и сама поверила в свою волшебную реинкарнацию), было уже совсем темно. Среди мириада звезд на небе красовалась полная луна. Никогда еще она не была такой близкой и прекрасной. Голубоватые ночные тени ложились на землю, попеременно вытягиваясь и сужаясь, и я тихим прогулочным шагом шествовала по Васерии, никем не замеченная. В тени больших деревьев я увидела ярко выкрашенный бордовый фургон, возле которого толпилось около полусотни человек в ярких всевозможной расцветки нарядах и несколько не менее ярких кибиток. Женщины, мужчины, дети, пожилые и совсем юные... Что-то в царящей здесь атмосфере навевало приятный покой. Ощущение предстоящего праздника витало в воздухе, и в сердце ниспадала тихая радость. Я прикоснулась ладонью к щеке. Она горела, не смотря на то, что в осенний период Васерия никогда не отличалась высокими температурами... Будь, что будет... Если Богу было бы неугодно, чтобы я здесь была, я сейчас преспокойно упражнялась бы с Дэной в магии, но я здесь, на небе светят звезды, благословляя мой путь, а моей подруги нигде поблизости нет. Вечер обещал быть изумительным. В список выступающих записаться оказалось не так и сложно. Организатор шоу - невысокий коренастый смуглый мужчина лет тридцати пяти-сорока, одетый в широкие золотые шаровары, разноцветную, но с преобладанием золотого, рубашку, носящий бордово-зеленый тюрбан на голове после непродолжительного разговора, добродушно улыбаясь, вписал меня в список танцующих под именем Эвангелина Серена. У меня не было ни малейшего шанса представиться ни под одним из своих имен, что-то внутри говорило мне бежать отсюда прочь, не искушать судьбу, но звезды светили так ярко, а Луна была так близко, что я попросту не могла слушать интуицию. Мой номер был особенным в отличие от других танцоров... Я танцевала на битом стекле. Я осознавала, что в любой момент могу наступить на осколки, поранить себя, но боль этим вечером не шла ни в какое сравнение с предвосхищением чего-то особого. Я находилась в нервном возбуждении, праздник еще до его начала уже сводил меня с ума... Около полутора часов спустя началось представление. Я, как завороженная, наблюдала за пироманами. Шоу огня, открывшее праздник, поражало реалистичностью и эффектами. Никакой знак "Игни" был не в состоянии сравниться с этим зрелищем. Огонь, выдуваемый циркачами-профессионалами, взлетал до небес, разрезая прозрачные выси, доходя до макушек деревьев, но не задевая их. То и дело в пламени можно было разглядеть разнообразные фигуры - животных, людей, другие предметы... Конечно, я не могла отрицать факт разыгравшегося воображения, но в общем и целом картина потрясала масштабом и зрелищностью. Когда зрители вдоволь насытились огненным шоу и закончили рукоплескать, сцена заполнилась танцорами-цыганами в ярких нарядах. Где-то около деревьев был разведен костер, и в его свете яркие алые юбки летали, развеваясь на ветру.
Когда организатор назвал мое имя, я не сразу сообразила, что он обращается именно ко мне, и только услышав, произнесенную в очередной раз фразу. - Выступает Эвангелина Серена с танцем на стеклах.; начала протискиваться сквозь толпу зрителей к высоко установленной сцене. Я подняла ногу, и мой каблук твердо и уверенно заявил о том, что достиг опоры. Принесли и разбили зеркало, разметав осколки по всему периметру... Я сняла туфли и бережно поставила их на край помоста. Зазвучала печальная мелодия, веющая арабскими мотивами. Я не смотрела под ноги; я смотрела в небо, в толпу. Моя интуиция четко позволяла мне обходить осколки. Темп убыстрялся. Я видела, как шевелились языки пламени костра, взмывая до небес... Алые полы моей юбки рассекали воздух все ритмичней, все быстрей. Лица в толпе начали сливаться, я входила в раж, в приступе экстаза увеличивая скорость до дьявольской пляски. Народ неистовствовал, народ рукоплескал, и все бы лица слились в общую массу, если бы черные, как ночь, пронзительные глаза, не пронзили меня насквозь, отразившись болью в каждой частице моего тела... Я потеряла контроль, потеряла чувство ритма; осколки стекла протяжно хрустнули под ногами... Боль растеклась внутри, а ступни стали горячими и влажными, но я уже ничего не чувствовала. Музыка не сбавляла темп, и я была обязана следовать за ней, только теперь все шло наперекосяк. В каждом шаге я ощущала осколки под ногами, которые впивались в кожу; ступни кровоточили... Ритм - бешеный, неумолимый, неистовствовал, и чем быстрее я кружилась, тем больше чувствовала, как силы выходят вместе с кровью...
Он стоял в центре толпы, глядя на меня, не отводя взгляд ни на секунду, и я знала, что он чувствует запах моей крови; она была повсюду. Но никакая физическая боль не могла сравниться с болью, которую я видела в его глазах. Он никогда не позволил бы себе пустить слезу, но это было и необязательно. Достаточно было посмотреть на сведенные судорогой руки, когти, неумолимо впивавшиеся в бледные запястья, безумие слепого горя в глазах. На это было невыносимо смотреть... Музыка достигла апогея и закончилась резким взрывом нот. Я рухнула на колени, и тут же сотни осколков пронзили их так, что я тихо застонала от боли. Я не поднимала головы; в толпе воцарилось молчание. И только спустя пару минут публика грянула в овациях. Я благодарно поглядела им в глаза... Танцы продолжились. Теперь любой из толпы мог пригласить любого выступавшего актера на танец страсти - аргентинское танго. Я ушла в тень немного отдышаться и прислонилась спиной к дереву, с криком вытаскивая осколки из пят, когда голос ведущего заставил все мое нутро перевернуться вверх тормашками.
- Граф Владислав Дракула приглашает на танец Эвангелину Серену.
Он стоял рядом, протягивая мне руку; во взгляде читалась только боль, немая тоска. С трудом встав на ноги, и совершив, казалось, невозможное, - надев туфли, я протянула ему руку, и тут же вздрогнула. Прикосновение прошло через меня электрическим разрядом. Только сейчас находясь совсем близко, я разглядела черные круги под его глазами, что могло значить только одно - он не питался, и судя по изможденному лицу, исхудавшему телу, угасшей надежде, сменившейся скорбью даже в позе фигуры, - невозможно долго.
- Что же ты делаешь с собой... - В моих глазах явственно отразилась боль, и он не мог этого не заметить. Танго началось медленно, но его рука, обхватившая меня за талию, вызвала самую настоящую бурю во мне. Каждую секунду от малейшего соприкосновения наших тел, моя кожа попеременно леденела и загоралась, а разум бился в судорожном эпилептическом припадке... Забыв про боль в ногах, я отметила, что мы двигались так слаженно, вовремя уступая друг другу, четко прослеживая каждый шаг, как ни одна из присутствующих здесь пар. Мне было страшно поднять глаза, я смотрела под ноги вплоть до окончания музыки...
Я была уничтожена реакцией своего тела... Прошло больше года, а оно упорно не желало забывать своего владельца, и на каждое его прикосновение отзывалось физической болью и яростным желанием... Я почувствовала, как немеют кончики пальцев рук и ног, да и само тело будто очутилось в невесомости, паря в чем-то вязком, анестезирующем. Танец окончился, и не обмолвившись и словом, я кинулась прочь в сторону костра, разведенного возле исполинских хвойных деревьев. Однако, мучитель был уже там, прислонившись спиной к высокой сосне.
- Здравей, Маргарита. - Без запинки произнес он на болгарском, а я так и не осознав, что мне позволяет понимать разные языки, просто опустила глаза, не говоря ни слова. Холодная рука коснулась моей щеки, которая, как и все тело полыхала от тепла, источаемого костром.
- Знаешь, я снова проклял Бога. - Он взял меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза; в эти глаза, от которых мир плыл вокруг, и сознание подернулось дымкой. - Она сказала, что ты умерла. Что тебя снова больше нет. Если бы ты только знала, как я жил этот год.
- Наверное, не так и плохо... - Я впервые подала голос за длительное время нашего нарушаемого лишь им молчания. - Судя по тому, что уже на второй день с кем-то целовался и дарил обручальное кольцо.
- Сделав шаг, возврата нет, да? - В его глазах отразился скорбный упрек. - Если ты с ней, то она в состоянии создать любые иллюзии, и ты в них охотно поверишь?.. Будто я - враг тебе... Ты меня считаешь абсолютным чудовищем, бездушной тварью.
Внутри меня будто что-то сломалось. - Нет, Владислав, это не так...
Его имя сорвалось с моих дрожащих губ, и по телу снова пробежал огонь. Бретель моего топа медленно сползла по плечу, оставляя и его, и шею абсолютно незащищенными.
- Как бьется пульс. - Тихо прошептал он, не сводя глаз с открытого плеча и влекущей шеи. Тыльной стороной ладони он ласково провел по моей щеке, незащищенному участку плеча. Я закрыла глаза, сглотнув в горле ком. Я должна ему сказать; сейчас, пока не стало слишком поздно, но это представлялось весьма сложным, когда ощущаешь холодные губы смерти на горячей обнаженной невинной шее.
- Перестань. - Голос мой хрипел, а руки вцепились в его ладони мертвой хваткой. - Она убьет тебя. Она сказала, я должна остаться невинной. Иначе все для нас плохо кончится... Еще пару минут, и я уже сама забуду, как произносят слово "нет".
- Не ставь между нами стену, любимая. Она не вездесущая. Сейчас только ты принимаешь решение. Только ты... Скажи "нет", и я буду сгорать по тебе вдали; ты никогда больше меня не увидишь, и когда-нибудь я умру просто так. Когда мог бы умереть, на прощание держа тебя в объятиях.
- Будь ты проклят, Владислав... Будь ты проклят. - Я рванула его на себя, и мы оказались на земле. Огонь светом и тенью отражался на его безупречном лице, исполненном холодной красоты.
- Делай, что должно. Я не могу сопротивляться... Я люблю тебя... - Шепнула я ему на ухо, и без отрыва впилась в грешные губы вампира, пока мои пальцы лихорадочно стаскивали с него одежду, борясь с застежками. Он медленно касался моего кипящего тела - ног, бедер, живота, груди, плеч, шеи, заставляя сердце плясать чечетку, и гореть, низвергаясь в адскую пропасть. И в каждом прикосновении было столько ласки, нежности и любви, что я замирала, ловя его, погружаясь в состояние нирваны. Когда запретный порог был перешагнут, я даже не почувствовала боли от потери невинности. Мое тело ощущало покой и умиротворение. Он крепче прижал мое нагое хрупкое мягкое теплое тело к своему сильному, холодному. Я коснулась рукой его щеки...
- Сколько ты не питался?
- Уже долго...
- Так нельзя, ты умрешь.
Я даже не могла представить, как свожу его с ума сейчас - теплая, живая, по венам которой струится кровь, и поэтому приняв для себя решение, я откинула голову назад, открывая ему шею, которая, как я знала, была сейчас опиумом для наркомана.
- Пожалуйста, спаси себя.
- Нет. - Усилием воли подавив свои желания, он поцеловал меня в шею и отстранился.
- Почему?..
- Нет, Лора. Я не стану тебя убивать; первый взгляд, который бросит на тебя Дэна будет прикован к твоей шее, и тогда она все поймет, и я почему-то уверен, что отпуск она тебе не даст.
Его рука скользнула по моему бедру, а губы припали к животу, целуя его все ниже.
- Ты слаб, тебе уже не хватит сил охотиться. - Моя рука коснулась холодного лба бывшего супруга. Зажав его лицо в ладонях, силой заставив взглянуть мне в глаза, я почти вскрикнула. - Послушай! Я совершила ошибку; тщеславие застлало мне глаза, но ты не должен умирать. Жизнь твоя идет на минуты, ты слабеешь; возьми мою кровь; я - легкая добыча.
- Нет! - Его глаза побагровели, и из-под верхней губы показались клыки. - Женщины в искусе умнее Дьявола. Не искушай меня; не искушай! Я не буду этого делать...
- Я надену закрытую одежду... - Уверенно сказала я, подставляя губам графа горячее плечо. - Здесь она не увидит. Прошу тебя, милый...
Сладостная боль резко пронзила тело; его клыки пропороли плоть, а слюна с эндорфинами ласково увела в сказку. Мир для меня пульсировал синим и золотым... Он вновь погрузил в меня клыки - на этот раз в вену на внутренней стороне бедра. За прошедший год я ни разу еще не чувствовала себя так умиротворенно. Как белый мотылек, порхающий на языках пламени...
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Luna solvo, хватит спать,
Мы взорвем сегодня ночь,
Будем петь и танцевать,
Страх и стыд отбросим прочь.
Ведь луна сейчас ярка
На небесну гладь взошла,
Словно небо широка,
Мир собою обняла.
Весь порок людских идей
В эту ночь текуч, как мед,
Мысли здравые людей
Закристалились, как лед.
Алкоголь, порок и смех
Здесь беснуют до утра,
До свиданья, ночь и грех,
Открывать глаза пора...
Мы взорвем сегодня ночь,
Будем петь и танцевать,
Страх и стыд отбросим прочь.
Ведь луна сейчас ярка
На небесну гладь взошла,
Словно небо широка,
Мир собою обняла.
Весь порок людских идей
В эту ночь текуч, как мед,
Мысли здравые людей
Закристалились, как лед.
Алкоголь, порок и смех
Здесь беснуют до утра,
До свиданья, ночь и грех,
Открывать глаза пора...
19.11.2011
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Нарисую тебя, как рисует художник,
Светом с тенью, мазками на белом холсте,
Я вдохну... Чтоб запомнить твой запах подкожно,
Чтоб оставить сомнение, страх на листе.
Ты из тех, кто не принадлежит и отчасти
К моему миру - миру земному людей;
Закрываю глаза, растворяясь во счастьи,
И бросаю на холст спектр смысла идей.
Закрываю глаза, вижу, как улыбаясь,
Словно Дьявол, идешь по пустой галерее,
Мрак вокруг твоих плеч все темнеет, сгущаясь,
И сгущается в воздухе страх все сильнее.
Черный с белым танцуют, как ангел и бесы,
Воплощаясь в портрет неземного тебя,
Мою руку с холстом окружил дым белесый;
В этой дымке портрет твой ожил, вижу я.
Светом с тенью, мазками на белом холсте,
Я вдохну... Чтоб запомнить твой запах подкожно,
Чтоб оставить сомнение, страх на листе.
Ты из тех, кто не принадлежит и отчасти
К моему миру - миру земному людей;
Закрываю глаза, растворяясь во счастьи,
И бросаю на холст спектр смысла идей.
Закрываю глаза, вижу, как улыбаясь,
Словно Дьявол, идешь по пустой галерее,
Мрак вокруг твоих плеч все темнеет, сгущаясь,
И сгущается в воздухе страх все сильнее.
Черный с белым танцуют, как ангел и бесы,
Воплощаясь в портрет неземного тебя,
Мою руку с холстом окружил дым белесый;
В этой дымке портрет твой ожил, вижу я.
19.11.2011
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
To Darryl from Roxie and me...
Еще в воздухе немые ладони чертили звук Лунной Сонаты,
Еще в окна глядели несчастно призрачные лучи ночного светила;
Еще доспевали до зерен ало-кровавых в лучах солнца гранаты,
Еще когда-то была молода, и по глупости, верно, многих любила...
И ты, сейчас ты... Слов нечаянных описать просто не хватит,
Как не хватает чернил написать человеку "прости" после вынужденной разлуки,
Заверни меня, ночь, как заворачивают подарок в свое сине-черное тонкое платье,
И накрой томным морозным лучом мои иссякшие от тяжести скорби руки.
Одна ты муза из всех, что на свете есть - Мельпомена,
Ее в Древней Греции воспевали те, кто был приурочен к печали,
Истеки своим кровищным ядострастьем, гранат, и заставь преклонить колено,
Ведь в немом состояньи бесчувствия даже запястья находиться устали.
Купол мрака, откройся над небом из света Луны Беспощадной,
Проведи по коридору из тьмы, как из Аидова царства Орфея, мое вдохновенье,
Пусть не устлан бриллиантами его путь, в исступлении ставший отрадным,
Но нашедший свой путь к Древу Познания знает смысл упоенья...
Еще в окна глядели несчастно призрачные лучи ночного светила;
Еще доспевали до зерен ало-кровавых в лучах солнца гранаты,
Еще когда-то была молода, и по глупости, верно, многих любила...
И ты, сейчас ты... Слов нечаянных описать просто не хватит,
Как не хватает чернил написать человеку "прости" после вынужденной разлуки,
Заверни меня, ночь, как заворачивают подарок в свое сине-черное тонкое платье,
И накрой томным морозным лучом мои иссякшие от тяжести скорби руки.
Одна ты муза из всех, что на свете есть - Мельпомена,
Ее в Древней Греции воспевали те, кто был приурочен к печали,
Истеки своим кровищным ядострастьем, гранат, и заставь преклонить колено,
Ведь в немом состояньи бесчувствия даже запястья находиться устали.
Купол мрака, откройся над небом из света Луны Беспощадной,
Проведи по коридору из тьмы, как из Аидова царства Орфея, мое вдохновенье,
Пусть не устлан бриллиантами его путь, в исступлении ставший отрадным,
Но нашедший свой путь к Древу Познания знает смысл упоенья...
18.11.2011
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
среда, 16 ноября 2011
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
III. Эпоха хранителя
Глава 13 - Две минуты до полуночи.
Глава 13 - Две минуты до полуночи.
Тщеславие губит даже королей...
Солнце ослепило меня; я ощущала его кожей и всеми органами чувств. Я села на кровати и коснулась ладонью лица. Лоб горел; мозг плавился, упуская из памяти что-то важное... Что-то, из за чего грудь сдавливало, а дыхание сжимало внутренности. На мне была надета розовая ночная рубашка с рюшами, а кровать подо мной смутно напоминала кровать Андреа... Оглядев стены помещения, я в этом абсолютно убедилась. Это была пещера моей подруги... Рядом с кроватью, на которой я сидела, стоял прикроватный столик, а напротив - старая раскладушка Дерана, которая, естественно, пустовала. Я резко вскочила на ноги, и мою грудь пронзила режущая ноющая боль; я не разлюбила. Избавление не пришло, как было обещано. Преодолевая боль, я пробежалась босиком по комнате. Дверь была закрыта на автоматический замок... Никакой ключ, никакая отмычка не смогли бы открыть его. Единственная возможность это сделать - находиться снаружи, что, разумеется, в моем положении было невозможно. Краем глаза я зацепила свое отражение в зеркале и на несгибающихся ногах подошла ближе, устремив взгляд в отражающую гладь. На меня смотрела девочка лет двенадцати на вид, с короткими рыжими волосами и веснушками, усеивающими щеки. В зеленых глазах - все таких же, как раньше; только благодаря им еще узнавалась Лора, блестели слезы. В панике я осмотрела себя с ног до головы. Худощавая, как трость, хрупкая, плоская фигурка с тонкими ногами и руками. В которой отсутствовал малейший намек на изящность.
Раздался щелчок, и дверь отворилась. На пороге стояла Дэна. Улыбнувшись мне, Тефенсен подошла к окну и распахнула занавески. Резкий свет солнца ворвался внутрь, и, взвизгнув, я вжалась в стену.
- Чего ты боишься? Успокойся! - Самодовольная усмешка, насмешливые предательские изумрудные глаза, прищуренно изучающие меня. - Ты больше не вампир; тебе не нужно бояться солнца. Ты даже не представляешь себе, какой шанс я тебе дала. Вампиризм - билет в один конец, и все же ты больше не проклята. Благодарности не жду. Кстати, как ты к нему относишься?..
- Так же... Ничего не изменилось.
Устав бороться со своими деформациями, я опустилась на кровать и поникла.
- Что?.. Нет, я просто не верю!!! - Дэнэлла подскочила ко мне, и, схватив за руку, резким рывком поставила на ноги. В ее глазах блестело яростное безумие... Мне казалось, что сейчас она убьет меня без сожаления.
- Сегодня ночью я передавала тебе свою силу. Ты должна была отречься от всего - предать Родину, забыть мать. А ты. А я-то все думала, почему мне с утра так плохо? Почему пол уходит у меня из-под ног, почему кружится голова, почему я близка к тому, чтобы упасть в обморок?.. Ты взяла мою силу, и меня же и ударила ей. Вытерла об меня ноги. Я избавила тебя от этого порочного тела - твоя душа в своей истинной красоте не нуждается в фигуре шлюхи. Я избавила тебя от вампиризма... Ты снова девственница. Я все сделала для тебя, и чем ты мне отплатила? Ради кого, Лора? Ради чего? Я пытаюсь избавить тебя от пагубного воздействия этого аморального монстра, а ты сама не хочешь. Ты предала нашу дружбу... - Ее охватила злость, которую я прочла на ее лице, и она отвернулась от меня. - Но ты заплатишь за это. Все равно у тебя больше нет семьи, и ты его никогда не увидишь, но тебе придется приложить немало усилий, чтобы я дала тебе шанс второй раз стать хранителем.
- Я не хочу! Мне это не нужно! - Почти в полный голос прокричала я.
- Поздно. - Она сжала мое запястье, и я впервые за долгое время почувствовала боль, от которой давно отвыкла, причем из-за такого легкого воздействия.
- Слушай меня внимательно и мотай на ус. - Она смотрела мне в глаза, и я была не в силах спрятать взгляд. В зеленой бездне через край плескалось презрение. - Ты невинна; такой ты должна быть, чтобы стать хранителем; за соблюдением твоей непорочности будет добросовестно следить Аарон, который станет твоим парнем, а вскоре, когда повзрослеешь, ты выйдешь за него замуж. Он очень хороший, уверяю тебя. С другой стороны... Ясно, как божий день, что Аарон - человек, и он не вездесущ. Ему когда-то нужно спать. Если каким-то невозможным способом, эта презренная сволочь все-таки встретится с тобой и узнает тебя; хотя я сделала все возможное - он думает, что ты мертва, и вскоре должен жениться на другой... Умоляю, ради вас, хотя бы ты сохрани благоразумие, ибо если я увижу его на расстоянии ближе, чем пять километров от тебя; я его уничтожу. Без сожаления... Смакуя каждую секунду. А тебе я устрою настоящий ад; будешь тренироваться с утра до ночи и с ночи до утра, и каждую минуту я буду тебе напоминать о нем и рассказывать подробности последних минут его жизни. Я не пытаюсь тебя запугать, просто рассказываю последствия твоего бестолкового отношения к своей невинности. Учти; я всегда и везде все вижу, не забывай об этом. Держи его загребущие руки подальше от себя, иначе вскоре придется надеть черное платье.
Дэнэлла перевела дыхание и выдохнула уже на тон спокойнее. - Соберись и через час мы тренируемся.
- Нет. - Я с вызовом поглядела ей в глаза.
- Ты не имеешь этого гребаного права отказаться, собирайся, я тебе приказываю!.. Я сейчас открою дверь. - Медленно произнесла Тефенсен. - Но каждый раз, как тебе захочется сбежать, представляй его окровавленный труп... Одевайся живее! Я не буду повторять дважды! Вещи в шкафу.
Дэна покинула комнату, хлопнув дверью, но щелчка не последовало. Дверь осталась открыта. Проклиная себя, на чем стоит свет, я открыла шкаф. Выбрав короткие джинсовые шорты и открытый белый топ, я зашнуровала кроссовки и вышла на улицу. Тефенсен была прекрасна... Я с завистью прожгла глазами ее изящную фигуру. Мне не хотелось больше глядеть на себя в зеркало, потому что мое отражение вызывало только одно чувство - омерзение; ощущение того, ЧТО я потеряла. В идентичной одежде, только в зеленых тонах, ее фигура выглядела соблазнительной любому мужскому взгляду. Она сделала меня ребенком, будь она проклята!
- Я здесь. - Я вскинула голову и с гордостью в глазах поглядела на нее.
- Этого недостаточно. Надо выяснить, какой у тебя уровень защиты. Драться умеешь?
- Тебе зубы выбить моих навыков борьбы хватит. - Я клацнула челюстями и с ненавистью посмотрела на нее.
- Ну что ж, приступим. - Дэна начала растирать руки, затем колени... Выполнив растяжку, она с удивлением посмотрела на меня. - Ты не будешь разминать мышцы?
- Я тебя и без этого уделаю.
По ее лицу пробежала тень улыбки. - Какая самоуверенность! Проверим!
Я выставила правую ногу вперед, перенеся на нее упор и сжала руки в кулаки. Моя спина напоминала лезвие меча - прямая, как стрела. Каждая мышца напряжена.
- Атакуй. - Произнесла Дэна, зевнув, не занимая стойки. Я напала... Мой кулак пролетел в сантиметре от ее лица. Я повторила попытку. Этот танец напоминал погоню - почти и опять далеко. Без особых усилий она уворачивалась со скучающим выражением на лице. Минут двадцать спустя я выдохлась и опустила руки.
- Моя очередь. - Произнесла Дэна. Ее нападение было стремительным. Ловким маневром захода со спины, она опередила меня на несколько секунд и ударила ладонью в позвоночник. С трудом я удержалась на ногах, но уже успела потерять равновесие и занятую позицию. Одной поставленной подножки хватило, чтобы я рухнула на землю, болезненно ударившись позвоночником. Я застонала, пытаясь справиться с изнуряющей болью; она казалась просто невыносимой. За последние годы я успела забыть, какие неприятные ощущения вызывает даже малейший физический ущерб.
- Поднимайся! - Сказала она, пихнув носком кроссовка меня в бок. - Хватит жалеть себя.
- Не буду; мне больно!
- Ты омерзительна; ты знаешь об этом? Неужели ты ничего не можешь, кроме как прогибать кровать под вампирским ублюдком?
Я сдержала утробное рычание и, вложив всю силу в правую ногу, направила удар в коленную чашечку Тефенсен. Тихонько охнув, она на мгновение потеряла равновесие, но лишь на долю секунды, моментально его восстановив. Я стояла на ногах напротив нее, сжав кулаки и закусив губу от бессильной ярости. Следующий удар пришелся на живот и попал прямо в цель. Дэна оказалась дизориентирована, и каждое мгновение мне представлялось, что она сейчас упадет, но она держалась, хотя я и наносила один за другим удары, попадающие в мишень. Она улыбалась - нахально, язвительно. Я мечтала стереть эту усмешку с ее лица.
- Гораздо лучше. Намного... Пусть бездумно; техника - минус десять, но тебе удается вывести меня из строя на долю секунды. Это просто замечательно... Теперь я знаю, как тебя тренировать.
- Сука! - Прошипела я и нанесла еще один удар, который должен был прийтись ей в шею, но вольтируя в сторону, она молниеносно обошла меня сзади. Ее левая рука сжала мое горло. Ногти вошли под кожу; я взвыла от боли, застыв в изнеможении. Увы, больше я ничего не могла сделать; я была повержена.
- Сдаюсь. - Я подняла руки вверх.
- Тебе Бог дал внутреннюю силу и силу физическую; ты в состоянии одержать верх. Жаль, что он не дал тебе столько же ума, чтобы иметь мизерный шанс воспользоваться этим. Она сдается! Это проще! - Шипела Тефенсен мне на ухо. - Гораздо проще, чем обороняться. Скажи мне, милая, тебе ноги даны только для того, чтобы раздвигать их перед всякими тварскими созданиями?
Нанеся болезненный удар подошвой в колено своей подруги, и развернувшись на сто восемьдесят градусов, я посмотрела ей в глаза.
- Хватит! Дэна, хватит, умоляю тебя! Я устала от этого!
- Заставь меня замолчать. - Игриво улыбнулась она. - Заставь меня проглотить мои слова, победи меня, и я ни слова больше не скажу о нем...
Я атаковала, молча; теперь моей единственной целью было сбить ее с ног, повергнуть, прижать к земле, заставить заткнуться, проглотить свои мерзкие, пошлые, отвратные намеки.
- Глупая... Безумная... - Она захватила меня, как в тиски, сжав левой рукой мои подгрудные ребра так, что я вскрикнула от боли. - Ради кого? Ради чего ты рвешься до пены, до крови из зубов? Ты не нужна ему, не нужна; никогда не была. Лелеяла надежду, молилась на него, как на икону, дурочка. Владиславу твоему нужна не любовь; власть ему нужна и только... Вот... Сердечко вскачь полетело, услышав его имя; я чувствую. Ты убиваешь себя, разлагаешь. Думаешь, мне нравится, что моя подруга, как в кабале, в которую добровольно себя заковала? Единственная моя цель - сделать тебя свободной; свободной от зависимости, и ты задышишь, обещаю. Сердце не будет каждый раз предательски дергаться, заслышав его имя. И ты поймешь, как жила... Я видела твое будущее; ты сама его убьешь... Тебе не будет больно ни капли. Ты почувствуешь, как спадет груз, мешавший дышать.
- Пусти. - Я была не в силах отцепить от себя ее пальцы, и она отпустила. Сдерживая слезы, я кинулась прочь, не разбирая дороги...
Подлая коварная извилистая тропа привела меня под окна замка. Скрывшись от глаз за кустом роз, я наблюдала за происходящим на первом этаже... На диване в прихожей сидел он; сердце, не выдерживая, роняло кровавые слезы. А рядом с ним сидела женщина. Когда она повернулась в сторону окна, я смогла разглядеть ее. Контрастное в сочетании черного и белого платье подчеркивало ее великолепную фигуру. Крупные зеленые глаза, бледная аристократическая кожа и длинные черные локоны оставляли неизгладимое впечатление. Она напоминала меня - меня прежнюю. Долю секунды спустя, она отвернулась от окна и повернулась к нему. Одарив ее ослепительным чувственным оскалом, он надел ей кольцо на палец; расстояние между их губами стремительно сокращалось. Я отвернулась, не в силах смотреть. Прошел один неполный день... Только вчера ночью он клялся не отпускать меня, а сегодня надевает обручальное кольцо на чужой палец.... Я безвольно сползла вниз по стене замка и положила голову на колени... Что меня еще наполняло надеждой, когда Дэна в глаза мне клялась убить его? То, что он будет ждать; ждать до конца... Как обещал той ночью. Но нет, как бы ни было тошно это признать - "Ты не нужна ему, не нужна. Никогда не была" - этими словами Дэнэлла подчеркнула суть. Казалось, заледенела даже моя душа; вот и все. Мне больше некуда идти. Не на что надеяться... Нечего ждать. Не нужна; не нужна; не нужна - слова подруги резали воспоминания, а слезы текли без крика, без стона. Кто-то протянул мне руку. Подняв голову, я увидела Дэну и прокляла свои слезы. Теперь у меня были красные глаза, и она это видела; в очередной раз она наблюдала мою слабость, чтобы потом поддеть, уколоть, больно вырезать своими словами кровавые раны в груди. Но сейчас в ее глазах было только сострадание; ни намека на издевку, насмешку.
- Идем со мной. Я тебя предупреждала; тебе нечего здесь ждать. Здесь только боль. Он целует ее; осталось две минуты до полуночи - когда они перейдут к постели; у измены черные одежды, а дружба сейчас протягивает тебе руку. Не бросай меня ради него; он не стоит твоих слез.
Я поглядела на нее исподлобья и надломленно произнесла. - Я пойду с тобой; стану хранителем архивов, забуду о нем. Но теперь помни - его имя под запретом. Не произноси его в моем присутствии, не упоминай о нем, и я попробую жить дальше... Я стану твоей беспрекословной рабой, отдам тебе душу, только теперь он мертв. Ни словом, ни намеком, ни воспоминанием. НИКОГДА!
- Я буду стараться. Начнем сначала... От нашей дружбы уже осталась лишь тень. Нельзя позволить кому-то встать между нами.
Я взяла ее за руку и поднялась с земли. Спиной я чувствовала замок - мой скорбный дом, который не позволял уйти, притягивая, мучительно напоминая о прошлом... Но больше в моих планах не значилось предательство подруги... Мы направились к опушке леса ровным спокойным шагом. Теперь во мне ничего не дрожало...
понедельник, 14 ноября 2011
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
