Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Посвящено Кэтрин...
От Деймона...
Беда черной птицей впорхнула в мой дом;
Теперь я бедой наважденья ведом.
Она... Не любила меня никогда;
Она... Моя страсть, мое горе; беда.
Я сто сорок пять лет ожидал встречи с ней,
Для того, чтобы сделала мне лишь больней,
Чтоб сказала о том, что нас двигала ложь,
Чтоб вонзила сквозь сердце беды острый нож.
Она... О, мой ангел седых грешных дней...
Она... Я не мог больше думать о ней.
Стараюсь казаться бездушнее льда,
Но в душу вползает вкруг сердца беда...
Сильнее стараюсь казаться всегда,
Но горло сдавила бечевкой беда...
Беда черной птицей влетела в мой дом,
Теперь я бедой, словно нитью, ведом...
Она погасила миллиарды огней,
Мне больше не можется думать о ней...
17.09.2010
Transylvania D.V.


@темы: Шелковая Красная Нить 2011

Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Слишком поздно я почувствовала беду, и рванула спасти Деймона. Бонни поджигала взглядом асфальт. Момент ступора завладел мною лишь на мгновение. - Ты виноват во всем, что произошло, ты сдохнешь... - Я почувствовала, как вздуваются вены под глазами, и вылезают клыки. - Если кто-то умрет здесь, то это ты. - Я отшвырнула ведьму на 300 метров, и тут же оказалась рядом с ней, сдавив ей горло. - Ты будешь харкаться кровью, и последнее, что ты запомнишь - мое лицо. - Я припечатала ее затылком об асфальт. - Ночью и днем теперь я буду повсюду, чтобы после твоего очередного шага, ничтожество, убить тебя. Ну что? Слабо применить свою силенку, где ты не властна, сучка?.. Легко издеваться над Деймоном, который даже и не виноват, а?.. У тебя сладкая кровь. - Я вонзила клыки в горло этой твари, и она истошно завизжала. Я не допила ее до конца. - Будь ты проклята. Живи, но это мое последнее предупреждение. Еще хоть шаг в его сторону, и я тебе твою магию запихну в глотку, а имя Кэтрин Пирс ты до конца жизни будешь произносить в психушке...
Дома...
Когда я зашла домой, уцелевший Деймон уже был там... В мгновение ока он оказался рядом... - Ты спасла меня... - Я добрая самаритянка, помогаю всем нищим и обездоленным. - Я усмехнулась. - Зачем ты пытаешься выставить себя сукой, которой не являешься?.. Я люблю тебя... И ты меня... Докажи, что это не так, скажи мне это в глаза. - Он наклонился, чтобы поцеловать меня, я вывернулась из объятий, и поцелуй пришелся на шею... - Я не киногероиня, я не могу врать и у меня просто не хватит силы сказать что-то, что уничтожит и растопчет твои чувства, Деймон... Но перестань. - Я обернулась к нему. Я гладила его по щекам тыльными сторонами ладоней. - Перестань, прошу тебя, не мучай меня... - На пороге возникла Бонни, которую милостиво угостил Стефан своей кровью... - Вечно будешь его из дерьма вытаскивать, Кэтрин? Ты не спасешь его... Эдакий супергерой для тебя... Он - монстр, а ты - шлюха, идущая на поводу. - Ты... заколебала... меня... - Пришлось снова порвать ей глотку, потому что слушать ее не было сил. Если еще раз увижу ее - 4 случая не понадобится... Потом пришла Елена и пропесочила меня за то, как я обошлась с ее дражайшей подругой-ведьмой... Мне было не до этого - я читала судьбу... Камелия с Деймоном... Их ждет вполне приемлемое счастливое будущее, а тот Деймон, которого обратила я... Полтора месяца, а дальше тьма и пустота... Так я представляю смерть, судьба говорит, что в этот момент я буду где-то далеко, и не смогу помочь... Я не знаю, что мне делать... Даже в реале я превращаюсь в хрупкий хрусталь, я не знаю, как спасти всех, кто дорог. Как-будто нарочно жизнь делает так, чтобы умирали те, кого дороже нет...

P.S. А Кэм и Дей переругиваются, встречаясь в библиотеке - думаю у них сложится)))

Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.


Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.


Дорогая подруга! Со всем теплом моей скромной души хочу поздравить тебя с днем рождения! Пожелать тебе здоровья, бесшабашного счастья и успехов в творчестве! Я благодарна судьбе, что она столкнула нас. Будь вечно счастлива! Я тебя очень люблю!

Кэтрин Пирс.


Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Нестройных мыслей ход
Спокойствие крадет...
Katherine Pierce
Гонит ветер шуршащие листья на черный асфальт;
Помрачнела, закуталась темными тучами даль.
Горизонта размыта черта; солнца свет скрылся в кронах,
И поземкою стелется пыль, что прибита дождем...
Треплет золото ветер и жнет потускневший янтарь;
Алых листьев, как в каплях крови, омертвевший алтарь.
И осенним венцом золотым серых дней не заменят,
И поэта не тронет унывных небес глубина...
Гонит ветер уставшую мглу сквозь долину цветов,
Что завяли, застыли в немом ожиданьи снегов;
У окна изливает печаль дождик трепетный, серый,
И ход мыслей нестройных спокойствие думы крадет...
16.09.2010
Transylvania D.V.
Dreaming of Mystic Falls...


@темы: Шелковая Красная Нить 2011

Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.

- Когда Бог раздавал совесть, тебя дома не было. © Мама
- Я была на раздаче самолюбия. © Я


Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
7.07.2010 - 8.07.2010
Мой дом стоял обособленно от других, словно выделяясь на их фоне своей угрюмостью и мрачностью, полностью соответствуя своему хозяину. Все двадцать три года моего серого и безрадостного бытия я провел здесь, с самого рождения и до тех пор, пока с родителями не случилось несчастье (они разбились в авиакатастрофе), и я не остался совсем один. На ту пору мне как раз исполнилось шесть лет. И до шести я тоже не отличался особой жизнерадостностью, не носился, сломя голову, с другими мальчишками по чужим дворам; ненавидел, когда к матери приезжали бесчисленные гости, и напыщенные полные дамы трепали меня по голове своими жирными сальными пальцами, и говорили матери. - Какой у Вас славный ребенок, мадам Ришарде. - А мать слегка кивала головой и отвечала. - Да, да... - Любил я лишь подолгу сидеть на чердаке нашего пятиэтажного дома (который стал таким угрюмым лишь после смерти матери), обнимая своего тощего, угольного цвета кота, и пролистывая комиксы или читая какие-нибудь жутчайшие, леденящие душу истории. Или же я просто смотрел на дождь; как его сизые капли лениво сползали по стеклу, или быстро-быстро барабанили в окно. В эти минуты мне казалось, что под домом кто-то ходит - кто-то чуждый миру людей. Кто-то в длинном черном балахоне, не носящий христианского креста. Кто-то, кто приходит собирать души недавно почивших. Но я его не боялся; почему-то мне казалось, что этот некто - мой друг, который охраняет меня от всего мира... После того, как родителей не стало, я вздохнул с облегчением... Переживал ли я?.. А Вы бы переживали?.. Из-за людей, которых кроме своего кошелька и идиотских званых вечеров, на которых присутствовали мнимые друзья, ничего больше не интересовало?.. Когда я уходил из дома, чтобы сбежать от шума веселых застолий, мать лишь махала рукой и говорила мужу. - Ах, не переживай, mon cherie, он обязательно вернется; ты же знаешь, какие все дети - не разберешь, что у них на душе; и отец растерянно кивал головой и отвечал. - Oui, oui... - Я даже был рад остаться один - мне больше не приходилось видеть бессмысленные лица, я наслаждался своим одиночеством. Мой кот околел шесть лет назад; с тех пор в моем доме не было кроме меня никого вообще. Ах да, я забыл представиться! Меня зовут Клод... Клод Ришарде... Я помню подругу матери - Мадам де Ноли; особенно отчетливо помню ее запах, который резал мне ноздри, когда она приближалась ко мне - смесь запаха пота с дымом дешевых сигарет. Мать мечтала заключить выгодную сделку - чтобы я женился на дочери Мадам де Ноли - Жюли. По венам девчонки струилась агония к жизни, золотые кудряшки, обрамлявшие ее милое личико, придавали ей вид невинного ангелочка с огромными синими глазами. Ее энергия к жизни только кипятила мое нутро, заставляя ненавидеть ее всеми фибрами моей испорченной души. Жюли де Ноли не была бы счастлива в браке со мной, потому что первым, что я бы сделал с ней после свадьбы - это уничтожил эту кипящую светлую энергию. Она бы плакала каждый божий день (не принципиально божий; я не истинно верующий, скорее даже наоборот). - Клод, а ты знаешь, что с Луной связаны морские приливы и отливы?.. - Мне все равно... - Она меня раздражала своей назойливостью и постоянными вопросами; я хотел, чтобы она заплакала и убежала. Мой кот также ненавидел ее. К слову сказать, это был бродячий кот, и мать долго не одобряла мое решение взять его домой. Когда мне надоело с ней спорить, я поселил кота на чердаке дома; так, что она и не знала об этом, но в дни, когда мне приходилось находиться в обществе Жюли, мой кот всегда был со мной, и не только потому, что я в нем души не чаял, но и потому, что девчонка до смерти боялась его. - Клод, убери пожалуйста своего кота. - Нет... Это мой кот, и он будет со мной... - Я улыбался, видя, как она дрожит, словно осиновый лист. Однажды, улыбнувшись Жюли, я произнес. - Хочешь подержать моего кота на руках? - И, не дождавшись ее протеста, перекинул его ей в руки. Кот вцепился когтями ей в волосы, затем в лицо. Когда на ее крик сбежались люди, в числе которых были Мадам де Ноли и моя мать, все лицо Жюли было исцарапано до крови острыми когтями. Я торжествовал, мрачно улыбаясь. Жюли плакала. Пытаясь отцепить кота от лица девчонки, мать со всего размаху ударила его по голове... Это был первый в моей жизни случай, когда я поднял руку на мать; я ударил ее по лицу. Она приложила ладонь к щеке и закричала на меня, а в ее голосе скрежетал лед. - Сначала ты выкинешь эту тварь из дома на первую помойку, что встретится тебе по дороге, потом тебя ждет порка. Разумеется, я никуда не выкинул своего кота, но отцовский ремень я запомнил надолго. Вот и сейчас, размышляя на тему, мог бы я жениться или нет, хотя, это уже второстепенный вопрос, - мог бы я влюбиться или нет? Я скорее всего отвечу - нет. Любая, на которую я мог хотя бы кинуть взгляд, оказывалась той, которую я задушил бы в первую же брачную ночь, потому я и наслаждался своим одиночеством - проклятый и забытый всеми... Но в середине февраля произошло событие, которое в корне изменило всю мою жизнь, буквально став фатальным. Вьюга завывала за окном, как сорвавшийся с цепи Цербер, небо было угольно-черным, и в тусклых просветах между этими пепельными нитками, из которых было соткано небесное одеяло были видны лишь новые огромные снежные хлопья. Природа бушевала, а на сердце у меня было тихо и спокойно. С наступлением лютых морозов я чувствовал себя более чем превосходно. Буря невнятно что-то провыла, словно произнося слова проклятия, и в дверь раздался стук. Беспокойный, почти истерический, он с каждой минутой нарастал. Кто-то был там в холодном буране зимы и боялся замерзнуть, боялся умереть и надеялся здесь найти себе убежище. В самые страшные бури я не пускал никого на ночлег. Какое мне до них дело - кто там замерзнет насмерть; я замерз уже давно, а эти люди из внешнего мира меня только раздражали. Но ради того, чтобы развеять гнетущую скуку, я все же спустился на первый этаж и выглянул в окно. А за окном стояла... Она. Ее длинные черные волосы в блестящих каплях от растаявшего снега обрамляли ее белое, как лист бумаги, лицо, в котором, казалось, не было ни кровинки. Она была одета в тонкое белое платье, словно ее принесла на крыльях зима, а ее пронзительные голубые и холодные, как лед глаза, обжигали своим мраморным блеском. Они укололи мое сердце больнее, чем шип розы, и я открыл дверь, пустив метель вместе с Нею внутрь. Я с трудом затворил дверь, и немое молчание поселилось в комнате. Она смотрела на меня, а я смотрел на нее. Я не слышал метели за окном, абсолютно ничего, словно она принесла в этот дом такую тишину, сквозь которую не пробиться даже самому яростному звуку. Она словно все понимала без слов, и даже когда я повел ее на третий этаж, в комнату моей покойной матери, и предоставил ей ее кровать и одежду, даже тогда она не проронила ни звука... Шли дни; метель не утихала, а моя таинственная гостья покидала пределы своей комнаты лишь спускаясь к завтраку и к ужину. Я не мог понять, что со мной происходит. Каждый раз, когда я смотрел на нее, меня пронизывал то жар, то холод. Свет и тени моей, казалось, безжизненной души, переплетались загадочным образом. Она молчала, и мне нравилось это; она не была похожа на одну из тех туповатых трещоток, которые меня окружали с детства; она была другой. Я часто смотрел на нее из темноты, откуда она не смогла бы меня увидеть; на ее бархатные волосы, мраморную кожу, коралловые губы, тонкий стан, схваченный шелками... Во мне пробуждалась похоть и такая неуемная страсть, которой было слишком мало места в моей груди. С каждым днем мне становилось только хуже. Я лихорадил наяву. Закованный в свои стереотипы, как священник в рясу и законы церкви, я не мог допустить женщину в свою жизнь - пустую обитель, вакуум, ей здесь не было места, и все же... В один из вечеров я находился у ее двери. Она сидела на разобранной кровати, как всегда распустив свои волосы; ее мраморная грудь неровно вздымалась, возможно, от учащенного сердцебиения. Сняв с левой ноги туфлю, она нагнулась и поставила ее около дивана, затем она медленно сняла белоснежный чулок. Я не успел понять, что происходит; лишь осознал, что нахожусь уже в комнате и держу ее за горло одной рукой. Она продолжала молчать; я положил ее на постель; каждое прикосновение к ее, на удивление, теплому телу (я ожидал, что оно будет холодным, как снег), наполняло мою душу каким-то божественным светом, и она отвечала моей ласке; все также молча, словно безропотно, даже, когда я грубо сорвал с нее одежду и продолжил покрывать снежное тело горячими поцелуями... Утро по-прежнему было холодным, но буря постепенно стихла. Этим утром после сна, она в первый раз заговорила, и ее голос был прекраснее музыки. Она рассказала о своей судьбе, о том, как жила со своим отчимом; родители же покинули ее жизнь так рано, что она не успела запомнить их лиц. Отчим был с нею груб и часто использовал силу в своих грязных целях. Ее звали Кассандра Торн. Через неделю она стала моей женой, и хоть мы этого и не знали, но у нас впереди было десять долгих счастливых лет... Я был молчалив и нелюдим; она была не из тех, кто любил поговорить. У нее не было туповатых простушек-подруг; она не смеялась никогда. Но она была единственным человеком в моей жизни, который любил меня по-настоящему; целиком и полностью, включая мой образ жизни и даже мой мрачный нелюдимый дом, стоящий на окраине леса, в паре километров от кладбища. И я отвечал ей тем же десять наших долгих лет. Это были самые счастливые годы моего убогого и мрачного существования. Летом мы любили смотреть на дождь с чердака дома; зимой слушать вой вьюги и бурана. Думаю, она смогла бы полюбить и моего кота, которому в жизни тепла, кроме как от меня, ни от кого не досталось; но к сожалению, он околел, не дождавшись ее прихода... Но за все десять лет нашей совместной жизни у нас не было детей. Я это говорю не потому, что целью моей жизни было воспитать ребенка, а потому что мы были настолько отвержены людьми, и, наверное, даже Богом, что ни одному из нас не дали шанса оставить наследие на этой земле. А десять лет спустя, в феврале, Кассандра Ришарде ушла из моей жизни навсегда. Все десять дней, что она угасала, сраженная яростной лихорадкой, я держал ее за руку, а она молчала, тупо уставившись в потолок. Иногда она смотрела на меня, но, казалось, не узнавала. Ее пространный взгляд витал где-то далеко. За два часа до смерти, она крепко сжала мою руку в своей и прошептала. - Ты знаешь, Клод, смерть необратима. И ты знаешь, что мне осталось уже недолго. От смерти нет лекарства, но я так тебя люблю, что не оставлю; не смогу оставить. В каждом завывании февральской вьюги теперь ты будешь слышать мой голос, и в каждой снежинке видеть мои слезы. Я буду рядом с тобой вечность, как и обещала. Не прощай, Клод, до встречи... - И она снова погрузилась в беспокойный сон, который унес ее жизнь. Я не понес ее отпевать в церковь; никогда не верующий в Бога, в этот день я проклял его... Даже дубовый гроб я сколотил лишь на пятый день, когда запах разложения стал невыносим. Кассандра лежала предо мной, как живая; коралловые губы не теряли своего алого цвета, а открытые голубые глаза еще продолжали бороздить простор комнаты. Я не мог поверить, что ее больше нет, не мог похоронить ее, еще чувствуя, что она здесь, и надеясь на то, что в один прекрасный день она очнется, как принцесса от хрустального сна, но время шло, плоть гнила, распространяя зловоние, а моя жена по-прежнему смотрела в пустоту и не скидывала оковы оцепенения, требуя вечного упокоения в земле... Зеленый змий стал моим верным и единственным товарищем. Он приятно обволакивал рассудок, и не надо было мучаться, сдирать волосы с висков до крови, и кричать в пустоту, словно раненый зверь, или просто биться головой об стену до пота и крови, чтобы хоть как-то успокоиться. Когда я уложил ее в гроб, ее плоть уже носила лиловатый оттенок. Я отнес гроб на заброшенное кладбище, куда не хоронили людей уже более двадцати лет. Да, моя Кассандра хотела бы лежать здесь, где людские духи не будут мешать ей, где она будет по-прежнему, как и в жизни, одна. За двадцать лет они уже давно реинкарнировались, и истлели их тела в могилах; ей будет здесь спокойно... Я погружал лопату все глубже в кладбищенскую землю... Под сенью траурного венка я оставил ее тело вечности... Как я жил этот год... А как бы Вы жили?.. Если бы похоронили заживо единственный луч, который возвращал Вас к жизни?.. Вот и я также; - одной ногой в могиле Кассандры; другой - в своем угрюмом пустом жилище, которое было не таким мрачным, пока она приносила сюда свет своей души. Она обещала и после смерти быть рядом, но вот ее нет, и ничего не осталось; я один, наедине со своими мрачными мыслями и наполовину пустым стаканом. Я не помню, как жил без нее, все скрылось в мраке жестокости - все, что было до нее. Я не умею жить без нее... Пришел новый февраль - самый божественный и самый проклятый месяц - именно в этот месяц я нашел и потерял Кассандру. Почти весь месяц я провел на первом этаже в гостиной, а не на пятом, в своей комнате, как обычно... Пришли холода, и в каждом завывании ветра я слышал ее плач, и каждый раз заслышав чьи-то шаги в этой ледяной пустоши, я отворял дверь, пуская хладную стужу внутрь, но это оказывался лишь запоздалый путник, а не она. Я не чувствовал холода, бросаясь в буран, представляя, что это ее белое платье, в котором в свой первый день она оказалась на моем пороге. Но снова и снова я возвращался в гостиную в еще более мрачном настроении. В первый раз послав метель к Дьяволу, я поднялся на чердак, и там же на полу и уснул... - Клод... Клод... - Меня разбудил голос, беспрестанно твердивший мое имя; за год я еще не успел забыть ее голос, но спросонья я не осознал до конца, что это был именно он. - Кто здесь?.. - В голове шумел алкоголь, раскатами грома передвигаясь от одного виска к другому... - Клод... - Звук, который будоражил все мое естество исходил от окна. Слегка пошатываясь и держась за стену, я пошел на него, поминутно спотыкаясь... Я стоял у окна, и как бы не был пьян, я все же не мог не узнать ее... Она прижималась своим белым лбом к раме. Пальцы с неестественно длинными черными когтями скребли по стеклу, издавая стонущий плачущий звук. Коралловые губы были слегка приоткрыты, и из-под верхней губы выпирали два неестественно длинных и острых клыка. Одета она была в то же самое белое платье, в котором я впервые увидел ее, и в котором положил в гроб, только все оно было кровью перепачкано. Но ярче всего выделялись ее глаза - алые, налитые кровью. Демон Кассандра нещадно скребла окно; два моих голубых сапфира - ее нежные глаза - превратились в хладнокровные жесткие рубины. - Клод, милый, впусти меня, мне холодно; дай мне тебя обнять; ты обещал, что мы будем вместе всегда... - Я знаю, кто ты, Кассандра. Ты - Носферату; я не могу тебя впустить... Мы отвержены людским теплом, а теперь же нас и земля не примет. - Клод; я вернулась из могилы ради тебя... Любовь вернула меня... - Я коснулся рукой ее руки с крючковатыми пальцами и хищными когтями через стекло, но даже так я чувствовал могильный запах и лед; но лед источала не зима, а ее тело... - Мне не жить без тебя все равно. Я принимаю тебя, рай моего ада... - Я не думал; я собрал все силы, выбил стекло и кинулся к ней на ее ледяную грудь... Мой заброшенный дом, наверное, и поныне стоит на окраине леса, и любой, кто хотя бы обойдет его стороной, наверное, скажет. - Их никто не любил; они были чужими этому многоликому миру; отверженные небом...

КОНЕЦ.


@темы: В книгу...

Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.

Запись под номером 2000!!!!

@темы: Дневники Вампира...

Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Моей целью оказалась вампирша по имени Татьяна... Как (бла-бла-бла) самая агрессивная (о, ми-6 еще не видели в деле меня). За мной не следили. Предоставили полную свободу действий... - Кто ты такая? - С порога Татьяна смерила меня яростным взглядом. - Меня зовут Екатерина, и меня прислали ми-6 с целью убить тебя... - Так чего ж ты ждешь? - Оскалилась Татьяна... - Не так быстро. Ты чувствуешь кто я... Считай это вампирской солидарностью... Что, неужели даже не пригласишь родственницу по крови? - Я нахально улыбнулась... - Ах, да, ты - вампир, я не нуждаюсь в твоем приглашении... - Квартира Татьяны сияла чистотой и убранством и была похожа на некий сказочный мирок. Как пятизвездочный отель посреди грязных лачуг... Я присвистнула... - Недешево живешь, Таня. - Уходи, кто бы ты не была, тебе здесь не рады... - Татьяна смотрела на меня из под бровей настороженным взглядом. Через пару секунд к ней подбежал маленький мальчик, обнял ее и назвал мамой. Я была в шоке, и не потому что он - человек. Сама я давно не обитала настолько близко к людям, и у меня кружилась голова от одного запаха парня, а она его терпит. - Чем ты насолила ми-6? - Тем же, чем и все остальные. Буйная молодость после обращения... Убила кого-то из них... - Понятно. - Я опустилась в кресло. - ми-6 и не пошевелится, если это не затронет их самих. У всех шкурный вопрос. - Я задумалась на долю секунды, потом сказала. - Уезжай отсюда и забирай сына. Иначе пришлют кого-то менее милосердного. У тебя с ребенком вся жизнь впереди... - Так я отпустила первую жертву... Вечером я уже была в Трансильвании... В родном замке, в родной комнате, когда откуда ни возьмись появился Деймон. - Сказала бы, что испугалась, если бы не была вампиром. - Я улыбнулась. - Он стоял молча, прислонившись спиной к стене и внимательно глядя на меня... А взгляд его казался настолько выжженно-пустым и злым, что я не сразу сообразила что что-то не так... - Всю жизнь будешь молчать или признаешься наконец? - Деймон, перестань, я не знаю о чем ты. - Прекрасно знаешь. - Он возник прямо передо мной и схватил меня за горло... Ледяная волна пробежала по телу, а по мозгу то единственно правильное, что гласило. - Ты не должна. - Оставь меня, Деймон, я старше, я сильнее, я не хочу причинять тебе физическую боль. - Посмотри мне в глаза, Кэтрин, и скажи, что между нами ничего нет, чтобы я зря не ждал. Сколько лет можно ждать? С 1864-ого был утерян мой покой, а ты делаешь вид будто тебе все равно... - Деймон, я тебе обещала, что у тебя будет нормальная жизнь без моего вмешательства... - В бессильной ярости он отвернулся от меня... - У него, Кэтрин, не у меня... Камелия будет у НЕГО, а не у меня... Я почувствовала, что в комнате нас уже трое. Появился Стефан. - Прости, что так получилось. - Одним взглядом сказал он мне, и они с Деймоном растворились в ночном мраке, а я бессильно опустилась в обитое бархатом кресло, открыв 36 страницу книги. - "Как противостоять искушению"...


Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
На днях со мной связались ми-6 и вновь попросили мои услуги. Отправили меня снова таки в Россию, где как обычно стоит зима! Отправили меня на поиск и истребление вампиров, и никто не знает, что оным являюсь я. Итак, знакомьтесь, Екатерина Пирсова в Москве... 14.09


Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Хищник на свободе...

1) На ресурсе vkontakte.ru/
2) На ресурсе www.diary.ru/

Глава 1. Материя в движении.
1) vkontakte.ru/note10091559_10173013
2) www.diary.ru/~princessofhunters/p124606550.htm

Глава 2. Обнаружение.
1) vkontakte.ru/note10091559_10173059
2) www.diary.ru/~princessofhunters/p124609637.htm

Глава 3. Возвращение к жизни.
1) vkontakte.ru/note10091559_10173173
2) www.diary.ru/~princessofhunters/p124615736.htm

Глава 4. Охота и еще одна смерть.
1) vkontakte.ru/note10091559_10173242
2) www.diary.ru/~princessofhunters/p124619213.htm

Глава 5. Полгода спустя.
1) vkontakte.ru/note10091559_10173320
2) www.diary.ru/~princessofhunters/p124621418.htm

Глава 6. Нависшее проклятье.
1) vkontakte.ru/note10091559_10173341
2) www.diary.ru/~princessofhunters/p124624109.htm

Глава 7. На кладбище.
1) vkontakte.ru/note10091559_10175575
2) www.diary.ru/~princessofhunters/p124783892.htm

Глава 8. Кинотеатр.
1) vkontakte.ru/note10091559_10175651
2) www.diary.ru/~princessofhunters/p124792643.htm

Глава 9. За пеленой небытия.
1) vkontakte.ru/note10091559_10188689
2) www.diary.ru/~princessofhunters/p125549987.htm

Глава 10. Конец.
1) vkontakte.ru/note10091559_10188727
2) www.diary.ru/~princessofhunters/p125551403.htm

Глава 11. Нить марионетки. (Глава 10. Альтернативная.)
1) vkontakte.ru/note10091559_10188787
2) www.diary.ru/~princessofhunters/p125553125.htm

КОНЕЦ.


@темы: Хищник на свободе 2008-2009

Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Отрешившись от мирских забот, он шел вдоль ночной аллеи парка. Он был не просто подавлен - он был пуст, обезвожен и легко смирился с судьбой, завидев на черном безжизненном небе алый диск Луны с оскаленными клыками. Заслышав шорох за своей спиной, Джеми Файер резко обернулся назад - никого... Зато прямо перед ним, как призыв самой смерти, возник волк. - Пробил мой час. - Прозвучало в голове Джеми. - Как долго я ждал этой минуты - расквитаться со всем вашим поганым родом!
Волк уже сбил его с ног и прижимал к земле, ощетинившись и ощерившись... - Слушай меня! Ты такой же, как я, тоже жертва! - Джеми посмотрел в пронзительные золотые глаза своего палача. - Он тобой манипулирует. Ты - его марионетка. Неужели ты позволишь кому-то руководить собой?.. - Джеми зажмурил глаза. Волчья пасть находилась всего в паре сантиметров от его шеи... Волк взвыл в ночи, как раненый, и резко сорвавшись с места, растворился в темноте, оставив Джеми пребывать в гнетущем недоумении...
- Мальчик был прав. - Силой мысли передав посыл своему господину, волк возник как из ниоткуда перед колдуном и преградил ему дорогу к отступлению. - Ты мной манипулируешь... - Возвращайся обратно и прикончи его! - Барнет побагровел от нахлынувшей на него злости. - Я тебе приказываю! - Никто не смеет мне приказывать... Ты был моим учителем. Я предам тебя земле...
Барнет не успел даже вскрикнуть, когда смерть навалилась на него тяжелейшим грузом. Да, он мог жить вечно, но отнюдь не был неуязвимым, бессмертным...
- Прощай, мастер... - Волк сливался с мрачной бездной ночи до тех пор, пока окончательно не растворился в ней...


КОНЕЦ.


@темы: Хищник на свободе 2008-2009

Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Смеркалось. Снег валил крупными хлопьями. Мало кто видел, как опустошенный юноша, потерявший чувство страха, не найдя способа бороться с чудовищем, шел вдоль сумрачной аллеи парка. На небо вышла полная Луна. Сердце Джеми едва дрогнуло, и тут же вновь остыло. - Смелее, Кровавая Луна. Мне больше не нужно тебя бояться... - И она не заставила себя долго ждать. Круглый лунный диск буквально на долю секунды позволил Джеми лицезреть свой алый цвет и острые клыки, пока его внимание не переключилось на Дьявола, предвещавшего мучительную смерть последнему из рода Файеров. Джеми ссутулил плечи. - Давай, сделай это, а страх перед смертью пусть катится в преисподнюю. Ты отнял у меня все... - Не раздумывая, хищник на свободе накинулся на Файера, своей тяжестью придавив к земле. Джеми слышал хруст ломающихся ребер и чувствовал, как густая теплая масса на горле постепенно застывает, превращаясь в лед. Доказав, что сила, ловкость и быстрота способны победить человеческий разум, волк протяжно завыл в ночи...

КОНЕЦ.


@темы: Хищник на свободе 2008-2009

Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
- Забери меня с собой... Я любил тебя и не смог спасти. Или расскажи мне, где смысл жить? Я подвел деда, отца, тебя... - Руки Джеми были испачканы могильной землей и кровью... - Я клянусь, я найду способ; я его уничтожу, или тебе недолго меня ждать. Не оборачиваясь, Джеми покидал кладбище, где оставил самых родных ему людей. Возможно, это сделало его более неуязвимым - теперь ему было некого терять... Юноша был полон решимости уничтожить волка, но точно не знал, каким именно способом, ему это сделать. Пули оказались абсолютно бесполезны... Нужно было искать иное решение...

@темы: Хищник на свободе 2008-2009

Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
Лежал цветок подаренный забытым на столе,
А стать ведь мог он символом любви на много лет...
Но тот, кто подарил его - был равнодушней льда,
А та, кто его бросила - другому спела - "да".
Как хрупок мир бессмысленный под рокотом судьбы;
Цветку не изменить того, что все ее рабы;
Минутным искушением огня не разбудить,
И за ошибки всем всегда приходится платить...
Лежал цветок заброшенный ничейным на столе;
Завял, не ставши символом любви на много лет.
Закончилось мгновение его, ее руки,
Цветок любви несбывшейся ушел на дно реки...
11.09.2010
Transylvania D.V.


@темы: Шелковая Красная Нить 2011, Дневники Вампира...