Ветром коснуться б румянца ланит, Уст целовать твоих пьяный фарфор, Море в груди моей буйной шумит, Волны уносят мой дух на Босфор.
...— Вот же черт. — Оказывается, я произнесла это вслух, когда, переливая смесь из пробирки в пробирку, случайно пролила часть на ковер, в котором отрава, предназначение которой — растворять вампиров, незамедлительно оставила дыру внушительных размеров. Я, вероятно, самый косолапый алхимик на земле. Или же просто стресс и раздражение зашкаливают во мне с такой силой, что выплескиваются в виде трясущихся рук, выросших будто бы из задницы. А ведь еще вчера казалось, что с их местоположением все в порядке, но уже сегодня мои руки в полной жопе, как и целая куча людей. Моя безмозглая ученица, ее еще более безмозглый экс, я, Зел, ну и все остальные, кто посмеет попасться на глаза Ксандеру. Сказать, что он не одобрил их грязное свидание — ничего не сказать. Свое я еще не успела получить, но уже скоро. Она свое уже успела получить, я перепугала ее скоропалительным ритуалом с передачей метки, и теперь она с тяжелыми вздохами мечтательно посматривает на все веревки в этой пещере, которые только может найти, и грезит о суициде. Дебилы. Какие же они дебилы. Встретиться полтора года спустя, и вместо того, чтобы спросить друг друга, как дела, что нового, обсудить события, прогноз погоды — нет же. Им надо свой зуд утихомирить, как и обычно. Если Мессир сегодня ногой не раздавит мне череп — это будет чистой воды везение.
Поглощенная своим раздражением, я заметила, что кто-то возник на пороге моей комнаты не сразу. Вот и оставляй дверь открытой. Подняв голову, я почувствовала, как ярость закипает в венах, а в голову бьет огненной волной пожар. Как только наглости хватило...
— Хотела бы убить, давно бы убила. — Жалкий королек мира этого оборонительно поднял руки, чересчур пафосно одарив меня широченной улыбкой. Дешевизна. На что она только клюнула. На трагически черные одежды, жиденький конский хвостик, вечно депрессивную мину и перебор с артистизмом. Хотя, возможно, все еще проще, животнее и примитивнее. — Я не с войной. Не надо этих выходок в стиле Дэны.
— Выходок в стиле Дэны?.. — Я даже расхохоталась, правда излишне грустно. — У меня в руках вампирский растворитель. Сам хлебнешь или помочь, мразь?.. Знаешь, как твоей зазнобе влетело? Она теперь твои укусы долго помнить будет. И не потому что они такие уж болезненные. Я ее просто исхлестала по ним до крови. Не смог не взять ее, да? Из-за тебя она теперь через все ужасы дедовщины проходит и немеет при мысли о том, что я с тобой сделаю, и молит всех Богов, чтобы ты сбежал подальше. А ты вон как. Сам пришел и искать не надо. Иди сюда, милый. Угощу вкусненьким.
Я сорвалась с места и дернулась в его сторону, держа флакон с растворителем, как холодное оружие. Затаенный страх блеснул в глазах не-мертвого. Оба меня боятся. Вот и правильно делают. Граф быстро взял себя в руки. Ненавязчиво оттолкнув мою руку с флаконом от своей рожи, он со сталью в голосе произнес.
— Проведи меня через очищение от грехов. Если все закончится удачно, я стану человеком, и она сможет выбрать меня, прожить смертную жизнь, и мы умрем вместе. Больше никакой крови, убийств, высасывания жизни из нее. Я стану лучшим человеком, чем когда-либо был. Ради нее. Тебе не нужно будет сводить ее с Виллипетом или кем-либо другим, а она с радостью будет служить тебе и обучаться стратегии боя, магии, чему угодно, ей просто для спокойствия нужен я рядом. А если не получится из этой идеи ничего, у тебя будет прекрасный шанс поглумиться над трупом жалкой твари ночи. Давай, сделай это. Ты выиграешь в любом случае. Сделай это, драконья сука! Я не могу... Я не хочу без нее жить! Верни мне ее. Без нее нет смысла ни в чем.
Слеза застыла в черном и мертвом оке, так и не скатившись по щеке. Он контролировал себя, хоть и с трудом. А я, если честно, была поражена... Зачем мертвому и счастливому своим существованием, отказываться от силы, от крови, от власти. Он ведь потеряет все, чем дорожит. Все, что ценит в своей не-жизни. И все-таки он реально хочет этого. Без фарса, пафоса и шуток. Ради нее. Я всегда им завидовала, а в этот момент испытала укол зависти на уровне сердца еще сильнее, чем обычно. В каждой пикировке я низводила их чувства на уровень не выше постельного, но каждый раз они словами и действиями доказывали, что то, что они испытывают — больше их самих. Мессир бесился и ненавидел. Но в этой истории его судьба — быть третьим лишним. Навечно. Если им и не удастся быть вместе — они умрут в попытках.
— Ты сдохнешь. Это даже не вопрос, а факт. Люди с меньшим количеством грехов не выдерживали эту процедуру. А ты весь из зла и порока. Жить надоело?..
— Это не жизнь. Жизнь была с ней вчера. На помосте и на озере. Я умру за шанс снова к ней прикоснуться. Я рискну не выдержать. В этом больше смысла, чем сидеть и ничего не делать. Пожалуйста...
В его глазах стояла такая тоска и мольба, что я только раздраженно выдохнула и, со злобой отпихнув его в сторону, дала круг по комнате. Две жалкие канючки. Прямо выкованные друг для друга. Дэна, пусти меня к нему! Дэна, дай мне ее! Развели тут кружок юных Шекспиров.
— Не боишься, что даже если выдержишь, мне просто будет проще тебя убить, а ты все равно ее не получишь? Я хочу, чтобы она вышла за Аарона не только потому что он — человек. А потому, какой он человек. Ты же так и останешься гнидой вонючей, только без своих сил и бессмертия.
— У меня нет ничего, кроме надежды на остатки твоей порядочности. Пожалуйста. Я отрекусь от титула. Подаришь его, кому угодно. Найдешь этому миру достойного короля.
— Неужели я слышу, как Владислав Дракула умоляет? Воин, палач, вампир, колосажатель. А словно тринадцатилетний парень, впервые влюбленный.
— Она и была моей первой любовью. До нее я знал только боль. Она изменила меня. Мне больше не нужно бессмертие в одиночестве. Лучше полсотни лет с ней, чем тысячи наедине с голыми стенами. Я слишком уст...
Он даже договорить не успел, как в комнату влетела обсуждаемая, не обратив на него ни малейшего внимания и ринувшись сразу ко мне. — Ты — полоумная бабища! Вот жаль, что я тебя, как жабу, не удавила во сне. Элеостар показала мне голову Эйдена!!! Есть в тебе хоть что-то от человека, гадина?!! Уже второй мой друг...
Она не договорила, просто бросилась на меня с кулаками. Я молниеносно отразила ее удар и впечатала тонкую фигурку в стену, тихо и сладко прошипев ей на ухо. — Эйден, Морган... Вообще не о том сейчас думаешь. Посмотри, кто здесь у меня. Паучок приполз за своей глупой мушкой. Гляди — сразу обо всех забудешь, кроме своего нежного гостя, к чертям собачьим.
Увидела. Онемела, распахнув рот. По инерции я ощущала, как забилось и затрепыхалось маленькое сердце в ее груди. Любовь, страх, желание, нежность, паника. Эта пташка чуть сознание не потеряла. Не удивительно. После всех моих вчерашних обещаний разорвать его на части, он тут, в комнате. Моментально мысль об убиенном Эйдене телепортировалась из ее головы в небытие. Вскрикнув, она вырвалась из моего захвата и ринулась к нему. Тоже с кулаками. Я аж окосела от такой сцены. С ней явно случился припадок. Она кричала истошно проваливать отсюда, била его кулаками в грудь, поминутно оборачиваясь на меня с затравленным взглядом, с застывшими на глазах слезами.
— Почему ты еще здесь? Почему не за тридевять земель, проклятый? Почему ты на пороге этой чертовой пещеры? Сумасшедший. Сумасшедший. Больной. Ненормальный.
Ой все. Мне пора налить себе кофейку и устраиваться на кушетке Дерана с красивым и классическим фейспалмом. Драма затянулась.
— Утихомирь свою бабу. У меня башка от недосыпа болит, а она еще орет так, будто я вас тут режу, как минимум. — Скривилась я, но ему уже не нужно было подсказывать. Он сжал обе ее ладони в руке, второй притянув за талию к себе. Возложа голову на его грудь, она перестала истерить. Согрелась, вопреки всем законам физики, присмирела. Человек ненормальный, только пока его никто не обнимает. Заткнулась, и то ладно. Слава всем святым. Еще вопрос, кто кого терпит. У этого Славика железные нервы, раз он выдерживает все эти сопли, и еще и умереть готов, лишь бы вернуть их драматичную обладательницу в свою бессмертную, лишенную проблем жизнь. И этот, и Ксандер... Миры готовы положить, лишь бы завладеть этой истеричной пиздой. Мне, видать, члена не хватает, чтобы мыслить, как мужики и понять, какого черта ради психованной, эмоционально подорванной девицы разжигать войны миров.
Деликатно отвернувшись, не желая лицезреть слюнообмен парочки, видимо уже решившей, что они дома и в безопасности, и можно снова приступить к излюбленному дельцу, я ледяным тоном процедила.
— Я сотру ей память о том, что она тебя сегодня видела. Я говорю тебе «нет» в ответ на твое предложение, потому что, будем честны, ты сдохнешь от очищения, а твоя бешеная голубка разнесет наш прекрасный мир вдребезги от отчаяния. Ты сейчас проваливаешь к себе домой подобру-поздорову, пока еще все конечности принадлежат тебе и сохраняешь в памяти полезную мысль о том, что Дэнелла Тефенсен — не совсем уж падшая дрянь, как вам обоим кажется. Но вы будете порознь. Как я сказала и сделала. Прощайтесь. Я не позволю вам быть вместе никогда. Никоим образом. Я не дам вам ни умереть, ни быть вместе. Считайте, что это самая мучительная и садистская пытка из всех возможных. И даже больше озер в вашей жизни не будет. Последнее объятие, и вы расходитесь навсегда. Такова моя воля, и только тогда никто не пострадает.
Слова мои звучали, как металл, но они же ядовитой змеей и укусили меня в самое сердце. Лора рыдала взахлеб, не желая его отпускать, обхватив обеими руками за талию, как последнюю надежду. Он же гладил ее по волосам с обреченным и потерянным выражением на лице. А я, как и всегда, была их судьей и палачом. Поневоле, но влюбленным нет дела до обстоятельств. Я оставалась вечно виноватой. И в этом было мое проклятие...
Л.Роксберова — «TBA» — 20??
Поглощенная своим раздражением, я заметила, что кто-то возник на пороге моей комнаты не сразу. Вот и оставляй дверь открытой. Подняв голову, я почувствовала, как ярость закипает в венах, а в голову бьет огненной волной пожар. Как только наглости хватило...
— Хотела бы убить, давно бы убила. — Жалкий королек мира этого оборонительно поднял руки, чересчур пафосно одарив меня широченной улыбкой. Дешевизна. На что она только клюнула. На трагически черные одежды, жиденький конский хвостик, вечно депрессивную мину и перебор с артистизмом. Хотя, возможно, все еще проще, животнее и примитивнее. — Я не с войной. Не надо этих выходок в стиле Дэны.
— Выходок в стиле Дэны?.. — Я даже расхохоталась, правда излишне грустно. — У меня в руках вампирский растворитель. Сам хлебнешь или помочь, мразь?.. Знаешь, как твоей зазнобе влетело? Она теперь твои укусы долго помнить будет. И не потому что они такие уж болезненные. Я ее просто исхлестала по ним до крови. Не смог не взять ее, да? Из-за тебя она теперь через все ужасы дедовщины проходит и немеет при мысли о том, что я с тобой сделаю, и молит всех Богов, чтобы ты сбежал подальше. А ты вон как. Сам пришел и искать не надо. Иди сюда, милый. Угощу вкусненьким.
Я сорвалась с места и дернулась в его сторону, держа флакон с растворителем, как холодное оружие. Затаенный страх блеснул в глазах не-мертвого. Оба меня боятся. Вот и правильно делают. Граф быстро взял себя в руки. Ненавязчиво оттолкнув мою руку с флаконом от своей рожи, он со сталью в голосе произнес.
— Проведи меня через очищение от грехов. Если все закончится удачно, я стану человеком, и она сможет выбрать меня, прожить смертную жизнь, и мы умрем вместе. Больше никакой крови, убийств, высасывания жизни из нее. Я стану лучшим человеком, чем когда-либо был. Ради нее. Тебе не нужно будет сводить ее с Виллипетом или кем-либо другим, а она с радостью будет служить тебе и обучаться стратегии боя, магии, чему угодно, ей просто для спокойствия нужен я рядом. А если не получится из этой идеи ничего, у тебя будет прекрасный шанс поглумиться над трупом жалкой твари ночи. Давай, сделай это. Ты выиграешь в любом случае. Сделай это, драконья сука! Я не могу... Я не хочу без нее жить! Верни мне ее. Без нее нет смысла ни в чем.
Слеза застыла в черном и мертвом оке, так и не скатившись по щеке. Он контролировал себя, хоть и с трудом. А я, если честно, была поражена... Зачем мертвому и счастливому своим существованием, отказываться от силы, от крови, от власти. Он ведь потеряет все, чем дорожит. Все, что ценит в своей не-жизни. И все-таки он реально хочет этого. Без фарса, пафоса и шуток. Ради нее. Я всегда им завидовала, а в этот момент испытала укол зависти на уровне сердца еще сильнее, чем обычно. В каждой пикировке я низводила их чувства на уровень не выше постельного, но каждый раз они словами и действиями доказывали, что то, что они испытывают — больше их самих. Мессир бесился и ненавидел. Но в этой истории его судьба — быть третьим лишним. Навечно. Если им и не удастся быть вместе — они умрут в попытках.
— Ты сдохнешь. Это даже не вопрос, а факт. Люди с меньшим количеством грехов не выдерживали эту процедуру. А ты весь из зла и порока. Жить надоело?..
— Это не жизнь. Жизнь была с ней вчера. На помосте и на озере. Я умру за шанс снова к ней прикоснуться. Я рискну не выдержать. В этом больше смысла, чем сидеть и ничего не делать. Пожалуйста...
В его глазах стояла такая тоска и мольба, что я только раздраженно выдохнула и, со злобой отпихнув его в сторону, дала круг по комнате. Две жалкие канючки. Прямо выкованные друг для друга. Дэна, пусти меня к нему! Дэна, дай мне ее! Развели тут кружок юных Шекспиров.
— Не боишься, что даже если выдержишь, мне просто будет проще тебя убить, а ты все равно ее не получишь? Я хочу, чтобы она вышла за Аарона не только потому что он — человек. А потому, какой он человек. Ты же так и останешься гнидой вонючей, только без своих сил и бессмертия.
— У меня нет ничего, кроме надежды на остатки твоей порядочности. Пожалуйста. Я отрекусь от титула. Подаришь его, кому угодно. Найдешь этому миру достойного короля.
— Неужели я слышу, как Владислав Дракула умоляет? Воин, палач, вампир, колосажатель. А словно тринадцатилетний парень, впервые влюбленный.
— Она и была моей первой любовью. До нее я знал только боль. Она изменила меня. Мне больше не нужно бессмертие в одиночестве. Лучше полсотни лет с ней, чем тысячи наедине с голыми стенами. Я слишком уст...
Он даже договорить не успел, как в комнату влетела обсуждаемая, не обратив на него ни малейшего внимания и ринувшись сразу ко мне. — Ты — полоумная бабища! Вот жаль, что я тебя, как жабу, не удавила во сне. Элеостар показала мне голову Эйдена!!! Есть в тебе хоть что-то от человека, гадина?!! Уже второй мой друг...
Она не договорила, просто бросилась на меня с кулаками. Я молниеносно отразила ее удар и впечатала тонкую фигурку в стену, тихо и сладко прошипев ей на ухо. — Эйден, Морган... Вообще не о том сейчас думаешь. Посмотри, кто здесь у меня. Паучок приполз за своей глупой мушкой. Гляди — сразу обо всех забудешь, кроме своего нежного гостя, к чертям собачьим.
Увидела. Онемела, распахнув рот. По инерции я ощущала, как забилось и затрепыхалось маленькое сердце в ее груди. Любовь, страх, желание, нежность, паника. Эта пташка чуть сознание не потеряла. Не удивительно. После всех моих вчерашних обещаний разорвать его на части, он тут, в комнате. Моментально мысль об убиенном Эйдене телепортировалась из ее головы в небытие. Вскрикнув, она вырвалась из моего захвата и ринулась к нему. Тоже с кулаками. Я аж окосела от такой сцены. С ней явно случился припадок. Она кричала истошно проваливать отсюда, била его кулаками в грудь, поминутно оборачиваясь на меня с затравленным взглядом, с застывшими на глазах слезами.
— Почему ты еще здесь? Почему не за тридевять земель, проклятый? Почему ты на пороге этой чертовой пещеры? Сумасшедший. Сумасшедший. Больной. Ненормальный.
Ой все. Мне пора налить себе кофейку и устраиваться на кушетке Дерана с красивым и классическим фейспалмом. Драма затянулась.
— Утихомирь свою бабу. У меня башка от недосыпа болит, а она еще орет так, будто я вас тут режу, как минимум. — Скривилась я, но ему уже не нужно было подсказывать. Он сжал обе ее ладони в руке, второй притянув за талию к себе. Возложа голову на его грудь, она перестала истерить. Согрелась, вопреки всем законам физики, присмирела. Человек ненормальный, только пока его никто не обнимает. Заткнулась, и то ладно. Слава всем святым. Еще вопрос, кто кого терпит. У этого Славика железные нервы, раз он выдерживает все эти сопли, и еще и умереть готов, лишь бы вернуть их драматичную обладательницу в свою бессмертную, лишенную проблем жизнь. И этот, и Ксандер... Миры готовы положить, лишь бы завладеть этой истеричной пиздой. Мне, видать, члена не хватает, чтобы мыслить, как мужики и понять, какого черта ради психованной, эмоционально подорванной девицы разжигать войны миров.
Деликатно отвернувшись, не желая лицезреть слюнообмен парочки, видимо уже решившей, что они дома и в безопасности, и можно снова приступить к излюбленному дельцу, я ледяным тоном процедила.
— Я сотру ей память о том, что она тебя сегодня видела. Я говорю тебе «нет» в ответ на твое предложение, потому что, будем честны, ты сдохнешь от очищения, а твоя бешеная голубка разнесет наш прекрасный мир вдребезги от отчаяния. Ты сейчас проваливаешь к себе домой подобру-поздорову, пока еще все конечности принадлежат тебе и сохраняешь в памяти полезную мысль о том, что Дэнелла Тефенсен — не совсем уж падшая дрянь, как вам обоим кажется. Но вы будете порознь. Как я сказала и сделала. Прощайтесь. Я не позволю вам быть вместе никогда. Никоим образом. Я не дам вам ни умереть, ни быть вместе. Считайте, что это самая мучительная и садистская пытка из всех возможных. И даже больше озер в вашей жизни не будет. Последнее объятие, и вы расходитесь навсегда. Такова моя воля, и только тогда никто не пострадает.
Слова мои звучали, как металл, но они же ядовитой змеей и укусили меня в самое сердце. Лора рыдала взахлеб, не желая его отпускать, обхватив обеими руками за талию, как последнюю надежду. Он же гладил ее по волосам с обреченным и потерянным выражением на лице. А я, как и всегда, была их судьей и палачом. Поневоле, но влюбленным нет дела до обстоятельств. Я оставалась вечно виноватой. И в этом было мое проклятие...
Л.Роксберова — «TBA» — 20??